Холодное пламя

Резко выдохнув через нос, поворачиваю кран в сторону холодной воды. Скорее ад замерзнет, чем я хоть мизинцем притронусь к своему несчастному члену, мечтая об обнаженной городской девушке.

Уже давно ничего не выбивает меня из колеи. Я проживаю день за днем, зная и понимая свои чувства и эмоции. Мне нравится черный кофе без сахара и мамин яблочный пирог. Я люблю закат, свою семью и Монтану. Конец.

Что я не люблю, так это… городских девушек? Это звучит очень странно, но таковы факты.

На самом деле я отношусь с подозрением к каждому приезжему, ведь они смотрят на нас, как на дерьмо под своей брендовой обувью. Виды Флэйминга для них – красивая картинка, в то время, как для каждого коренного жителя – это воздух.

Это сердце.

Когда мы впускаем людей в свое сердце, мы хотим, чтобы они остались в нем навсегда. Но, к сожалению, блестящие огни больших городов всегда выигрывают. Так же, как и парни с диплом Гарварда или Оксфорда, или какого-нибудь другого дерьмового умного заведения, всегда на голову выше, чем… деревенский парень, как сказала Лили.

Я выхожу из душа и сразу же ложусь в кровать. Из-за стены доносится абсолютно отвратительное пение городской девушки.

– Господи, дай мне сил, – обращаюсь к Всевышнему.

Моя усталость намного сильнее, чем желание сумасшедшей женщины оглушить нашу улицу, поэтому я поворачиваюсь на бок и засыпаю под песни One Direction в исполнении Лили Маршалл.

***

– Твоя мама попросила молоко? Почему она не позвонила моему отцу. Он бы завез.

Мой друг, Нил Локвуд, никак не может от меня отвязаться, пока наливает козье молоко. Я заехал на их семейное ранчо на обратном пути из Миссулы. Мне удалось поспать всего пару часов, и меня вызвали в центральное управление пожарной охраны. Им нужно понимать, удается ли нам держать ситуацию под контролем.

– Почему ты вообще не на работе? – интересуюсь я, не обращая внимания на его вопросы. Пушинка, белоснежная огромная горная коза, смотрит на меня так, словно я нагадил в ее еду.

– Я полночи провел в участке, оформляя подростков, которых мы поймали.

– Думаешь, это они развели костер на Столетнем хребте?

Нил проводит рукой по своей тёмной щетине.

– Не думаю. Мы случайно поймали этих детей и просто решили проучить их тупых родителей, которые развлекались в туристическом лагере на склоне и не замечали пропажи. Свежий воздух опьяняет городских, и они сходят с ума, но эти пожары… – Его лицо мрачнеет. – Ты не думаешь, что происходит что-то странное?

Нил шериф нашего города, его чуйка всегда работает безотказно, но сейчас я не до конца понимаю, что он имеет в виду.

– Пожары бушуют почти каждое лето.

У нас холодная зима, но короткое теплое лето. Иногда жара затягивается, но потом обрушиваются проливные дожди, которые дают нам передохнуть.

– Верно, но последние недели они случаются только на нашем холме.

Я киваю, потому что в этом он прав. Последнее время мы то и дело, что спасаем «Дыхание», которое расположилось у подножия холмов.

– Лес на западе тоже горит. Не думаю, что…

– Послушай, – прерывает Нил, подходя к Пушинке и наливая ей воды. – Недавно к отцу обратился какой-то хрен из Миссулы. Он хотел выкупить часть «Дыхания», чтобы построить туристическую базу.

Я приподнимаю брови, потому что впервые слышу об этом.

– Скажи мне, что это шутка, – ворчу я.

Эти туристы в последние пять лет стали настоящей занозой в заднице. Флэйминг не переживет, если здесь построят целую базу для городских.

Нил толкает меня локтем, когда мы опираемся на загон Пушинки.

– Похоже, что я шучу?

Согласен, не похоже.

– Что ответил дядя Алан?

– Отец скорее умрет на ранчо, чем отдаст хоть кроху нашей земли. Конечно же он отказал.

– И думаешь…

– И я думаю, что городские те еще твари. Они просто так не сдаются.

Я приподнимаю ковбойскую шляпу, проводя рукой по волосам. Сегодня солнце сошло с ума и испепеляет все на своем пути. Кажется, даже сквозь крышу и головной убор, у меня все равно нагревается голова.

– Нил, я понимаю, ты хочешь быть начеку, но эти пожары носят скорее стихийный характер, они затяжные. Хоть и могут вспыхнуть от глупых костров. Если бы это были целенаправленные поджоги, то огонь был именно в низине. Нет смысла сжигать половину Холма, когда можно с легкостью пожечь подлесок около ранчо, который моментально перекинется на пастбище.

– Ты в курсе, что твоя речь совсем не успокаивает? – морщится он.

– Я и не пытался тебя успокоить.

Нил закатывает глаза.

– Мог хотя бы попытаться. Знаешь, в отличие от тебя, у меня нежное сердце.

Я игриво толкаю его, и Пушинка блеет так громко, словно ей нужно позвать на помощь, чтобы защитить своего драгоценного хозяина.

– Эта коза ненавидит меня. И, возможно, весь мир.

– В этом вы с ней и похожи, – хохочет мой друг-идиот, направляясь к загону для лошадей.

Один из работников ранчо скачет на Жемчужине, поднимая пыль. Две другие лошади Аметист и Янтарь бегут за ними рысцой.

– Как она? – кричит ему Нил.

– Лучше, – отвечает тот, сбавляя ход. – Сегодня она даже заигрывала с Янтарем. Думаю, у нас намечается летний роман.

Нил улыбается, наклоняя поля своей шляпы.

– Вчера Жемчужина весь день оказывалась выходить из стойла. Моя девочка испугалась, – покровительственно произносит он, не адресуя последнюю фразу никому конкретно.

Нил убьет за свою лошадь, а Жемчужина всегда была только его и… Мии.

Я же люблю Янтаря. Этот жеребец теплого коричневого цвета, который на солнце отливает медом, а его грива и хвост такие же иссиня-черные, как ночи Флэйминга.

– Ну, видимо, Янтарь нашел способ развеселить ее. – Я протягиваю руку в загон, и моя лошадь сразу припадает к ладони.

– Скажи ему, чтобы он не прикасался к моей девочке. Я тебе этого не прощу.

– Прости, дружище, но…

При звуке грузовика я оглядываюсь через плечо и замолкаю.

– Мия нашла себе новую подругу? – хмыкает Нил, опираясь спиной на загон и устремляя взгляд на старый грузовик моего деда, на котором разъезжает Мия.

– Типа того, – ворчу я, возвращая взгляд к лошадям.

– Весь город на ушах из-за этой Лили, говорят, она преподает у Ричарда. – Нил продолжает смотреть в направлении двух девушек. Одна из которых ощутимо прожигает мой затылок своими синими глазами.

Я ничего не отвечаю и уже хочу пойти вывести из загона Янтаря, чтобы уехать на нем отсюда к чертовой матери, как моя вездесущая сестра кричит на все гребаное ранчо так, что ее слышат даже рыбы в самом дальнем озере.