Холодное пламя

– Ты была у Джима? Он не грубил? Тебе что-то нужно из техники?

Мамочки, тут новостное оповещение работает лучше, чем на центральном телевидении.

Я откашливаюсь, бросая взгляд на Марка, у которого вот-вот случится аневризма от нашей светской беседы.

– Моя зарядка для телефона… Она сгорела.

– Не без твоей помощи, – подает голос мистер Июль. – Не нужно было оставлять ее в розетке, сама виновата.

– Простите, кэп. Больше не повторится, – огрызаюсь я.

Глаза Томаса бегают от меня к брату и обратно.

– Так вот почему ты выбегал из ее дома! Я то думал, ты решил подружиться со своей новой соседкой, – усмехается он. – Грег сказал, что тебя…

– Будто шмель в задницу ужалил? – подсказываю я.

Полагаю, Грег – главный сплетник Флэйминга.

– Да! – хохочет Томас, а Марк стоит с тучным лицом, сложа свои огромные руки на груди.

Мой взгляд задерживается на этом участке тела. Не так давно к этой груди прижималась я. Вдыхала его запах… и мне понравилось. Это осознание выливает чан с холодной водой на мое разбушевавшееся либидо.

Лили Маршалл! Что за ненормальные фантазии? Возьми Томаса, он добрый, милый и пахнет какой-то выпечкой. Почему ты задумалась о мужчине с ароматом тумана? И еловых веток. И с такими, черт бы его побрал, горячими, во всех смыслах этого слова руками.

Я резко выдыхаю, качая головой.

– Все хорошо? – спрашивает Томас, смотря на меня с заботой. – Вообще-то… может, ты бы мог помочь мне найти миндальное молоко? Если тебе не сложно, конечно.

Секунда. Две. Три.

Взрыв смеха заполняет магазин. Смеются даже продавцы в мясном отделе. Марк хмыкает в кулак, что в его случае, можно считать эквивалентом безграничного веселья.

Я стою и хлопаю глазами, пытаясь понять, что к чему. Затем, начиная чувствовать себя неловко, разворачиваюсь и… бегу.

Мне все надоело.

Надоел этот день. Моя жизнь. Несложившаяся карьера. Странный город. Несбыточные мечты.

И я.

Я сама себе надоела.

Ведь где бы ни была Лили Маршалл, для нее нет места.

Всегда и везде чужая.

Джим был прав.

– Эй, Лили! – кричит Томас, когда я выбрасываю свои шоколадки на прилавок и выбегаю из магазина. – Черт, подожди!

Он догоняет меня и хватает за руку, когда я добегаю до угла магазина.

– Фух, ты слишком быстро бегаешь, – говорит человек, который даже не запыхался. – Спортсменка?

– Танцор, – фыркаю я, вытирая слезы с щек.

Томас задумчиво кивает, но никак не комментирует. Тяжело вздохнув, он с сожалением произносит:

– Прости нас, мы повели себя, как последние идиоты.

– А кто был первым? – говорю с полным носом горестных соплей.

– В смысле?

– Ну ты сказал: последние идиоты. Значит, должны быть и первые, – как всегда начинаю хихикать сама с себя.

На лице Томаса начинает играть улыбка, и в это же время к нам подходит Марк, который чуть ли не швыряет в меня пакет. Но надо признать, на его лице тоже отражается вина.

– Ты забыла, – говорит он.

Я заглядываю в пакет, откуда на меня смотрят все сладости, которые только были в магазине. Даже жвачка с бабл-гамом, хотя я не собиралась покупать ее.

Мимо нас проходит милая старушка со стареньким джек-расселом, который сначала рычит на воздух, а затем на высоких мужчин рядом со мной.

– Добрый вечер, миссис Линк, – здороваются Марк и Томас.

Я тоже неуверенно шепчу приветствие и киваю. Старушка останавливается, смотрит за наши спины, а затем на нас.

– И в какую вам дверь?

Мы оборачивается и видим, что стоим между секс-шопом и кабинетом психолога.

– Смотря, кого вы спрашиваете, – хохочу я.

Томас тоже пытается не рассмеяться во весь голос, а у Марка слегка подрагивают плечи, словно он изо всех сил сдерживает такое чуждое для него веселье.

Я достаю из пакета со сладостями мармеладных мишек и принимаюсь зажевывать стресс. Оглянувшись по сторонам, думаю, в какую сторону мне нужно идти, чтобы вернуться к дому. В целом, думаю, потеряться здесь очень сложно, но мне все еще сложновато ориентироваться. Насколько я поняла, все улицы расположены, как лучи у солнца. Они выстреливают из большой центральной площади, где находятся все магазины и другая инфраструктура. У меня седьмая улица, значит она должна быть чуть дальше, чем середина дороги, окольцовывающей небольшой сквер посреди площади.

– Как думаешь, через сколько мама с папой узнают, что мы притащили приезжую в секс-шоп, а после пошли к психологу. Или наоборот, – голос Томаса, беседующего с Марком, врывается в мои размышления.

– Думаю, к утру.

От колючего баса Марка моя кожа покрывается мурашками, как в крепкий мороз. И я, как человек, который ненавидит холод, нахожу это ощущение… приятным. Может быть, еще не поздно войти в дверь психолога?

– Пойдём, Лили, мы тебя подвезём. – Томас кладет руку мне на поясницу, задевая кончиками пальцев полосу оголенной кожи между топом и шортами.

Я чувствую, как он рисует еле заметные круги, когда подталкивает меня вперед, чтобы мы поспевали за широкими шагами Марка. Прислушиваясь к своим ощущениям, понимаю, что ничего не происходит. Где мурашки? Или хотя бы легкое покалывание в том месте, где наша кожа пытается вступить в химическую реакцию.

Зато, когда глаза находят задницу Марка, которую подчеркивают выцветшие джинсы, мои щеки начинают пылать. Ради бога, сейчас лето, почему он не мог надеть какие-нибудь уродские пляжные шорты и сандали на носки?

Почему мне нужно иметь дело с сексуальной пятой точкой и мощными бедрами, упакованными в джинсу из рекламы Levi’s восьмидесятых годов?

Я начинаю с большей агрессией вгрызаться в мармеладных мишек и отвожу взгляд.

Томас уступает мне место спереди, а сам располагается сзади, когда мы садимся в огромный старенький Шевроле Тахо, который выглядит очень хорошо, несмотря на свой возраст.

Я пытаюсь исчезнуть с планеты Земля, чтобы Марк не испепелил меня своим взглядом с водительского сиденья. Если бы знала, что это его машина, и он будет за рулем, то лучше бы до утра искала свой дом.