Хорошая ведьма Малика

—Эльмар, — начала было я.

И не успела сказать больше ничего.

— Дети! — Воскликнул кто-то где-то там.

И я даже знала, кто именно это был: матушка Эльмара, леди Эллисон Лагардер. Стройная, грациозная, гибкая, с мягкой завораживающей походкой, доброй улыбкой и потрясающим характером.

Она, как маг, четко ощутила наше присутствие, она его наверняка и ждала, если верить Эльмару, так что я нисколько не удивилась, когда эта женщина выплыла со стороны сада и с улыбкой полетела к нам.

Глядя на нее, я могла подобрать лишь одно слово: прекрасная. В каждой складочке темно-синего платья, в каждом шаге, в каждом вздохе. Прекрасная, сказочная, удивительная.

И вот эта женщина, подойдя, остановилась в шаге от нас с искренней приветливой улыбкой на розовых губах, метнула взгляд на сына, вновь посмотрела на меня и у меня же спросила:

— Можно? — И руки как для объятий раскрыла.

Я, конечно, ведьма, и обниматься по статусу любить не должна, но тут отказать просто не сумела.

— Конечно, — улыбка вышла искренней.

И в удивительно крепкие объятья этой женщины я скользнула полностью по собственному желанию.

И так тепло стало, так приятно, так уютно — как дома.

А еще от леди Лагардер пахло сладкой сдобой и чем-то еще, неясным, но очень приятным — как садовые цветы.

Удивительная женщина.

— Я рада, что ты здесь. — Шепнула она мне на ухо и отстранилась, чтобы с улыбкой повернуться к сыну и ненавязчиво сообщить: — Отец в саду.

Ненавязчиво, да.

— Ага, то есть пошел я вон? — Все верно понял Эльмар.

Ничуть не виновато улыбнувшись, леди пожала плечами и невозмутимо заметила:

— Я этого не говорила.

— Но подразумевала. — Некромант на мать посмотрел с возмущением, но мы обе видели улыбку, которую он старательно сдерживал.

— Меня всегда радовала твоя сообразительность. — Похвалила Эллисон и, да, подтвердила его предположение.

А после, улыбнувшись, демонстративно уделила все свое внимание мне.

— Малика, дорогая, пройдем в дом?

— Конечно, леди Лагардер. — Моя покорность даже меня несколько удивила.

Но, кивнув, я подошла к женщине, и мы обе величественно и неторопливо ушли в сторону их дома, оставив Эльмара где-то там.

— Как ваше здоровье? — Попыталась я завязать светскую беседу.

И Эллисон, к моему облегчению, охотно ее поддержала.

— О, все чудесно, моя дорогая. Как здоровье вашей матушки?

Вспомнив свой последний к ней визит, я не сдержала улыбки и честно ответила:

— Она в полном здравии, как и отец, если маму не доводит.

Заинтересованный взгляд леди мне очень-очень понравился, так что я, понизив голос до громкого шепота, словно раскрывала страшную тайну, немного наклонилась к ней, дождалась, пока женщина наклонится в ответ и только тогда поведала:

— Отец, не считаясь ни с чьим мнением, дал свое разрешение на брак моей сестры и одного некроманта, к которому она не испытывает никаких светлых чувств. После разговора с моей мамой этого мага мы больше не видели.

Сказав это, я запоздало спохватилась и уже приготовилась к возмущению, негодованию или даже страху, но Эллисон приятно удивила. Она улыбнулась! Так хитро и немного пакостливо, что совсем на нее похоже не было.

— А некроманта, — говорит с улыбкой, — случайно не Майком зовут?

Я так на ступеньке, к дому ведущей, и споткнулась!

— Так он от вашей семьи такой довольный к нам заглянул. — Ее улыбка самым неожиданным образом стала шире и понятливее.

Устояв, я очень внимательно посмотрела на мать своего бывшего мужа и не удержалась от нехорошего такого уточнения:

— Довольный?

— Любовь, — загадочно пропела леди Лагардер.

И, взяв меня за руку, утащила в дом, свернув разговор в сторону моей семьи и не отвечая на вопросы об этом Майке, который, и я в этом почти не сомневалась, станет проблемой.

Глава сорок

Лорду Лагардеру-старшему я не понравилась. Мы с ним и раньше не особо общались, но сейчас его открытое осуждение и неудовольствие ощутимо висело в воздухе.

Он ничего не сказал прямо, ни разу не оскорбил меня ни единым словом, но его взгляд был красноречивее любых слов. И вопросы. Он задавал очень много вопросов, и все они касались ведьм. Напрямую. Сначала только меня и моей семьи — мол как мы дошли до жизни такой, что решили ведьмами стать, тем более черными.

Потом Эльмар, который тоже глупым не был ни разу и все отлично понимал и, к моему удивлению, поведение отца совершенно не одобрял, с вызовом сообщил о том, что я не просто потомственная черная ведьма, но еще и верховная, и у меня даже свой ковен есть.

После этого его отец пытался выяснить, где этот ковен находится, сколько в нем ведьм, чем мы занимаемся — точнее, какие страшные деяния планируем и чью кровь по ночам пьем.

В итоге напряженно сидела уже даже Эллисон, про обед, ею же приготовленный, все благополучно забыли, потому что аппетит пропал у всех абсолютно.

И вот мы сидим.

Лорд Лагардер-старший скалит зубы и уже даже не пытается выглядеть вежливым, чуть ли не открыто говоря мне о том, что ведьмы — зло, от которого нужно избавиться, и что я вообще тварь ходячая, одурачила его сына, как ему теперь, бедному, ведьм-то ловить?

Леди Лагардер уже сопеть начала от недовольства, все ее деликатные покашливания и вежливые замечания супруг пропустил мимо ушей.

Эльмар был в ярости. Он сидел рядом со мной, я же занимала место по правую руку от его отца, и это было единственным, что в данный момент спасало лорда Гэбриэля Лагардера от ярости собственного сына.

Что же до меня, этот обед мне уже давно наскучил, как и не отличающиеся разнообразием замечания главы семейства. Я не первый год ведьма, а любовью к нам жители королевства не отличались и до указа короля, который ведьм вообще запретил, так что все это я уже слышала, и не раз.

Такое бывает. Сначала тебя задевают чужие слова и замечания, но потом ты наращиваешь себе панцирь, сквозь который этот негатив не может пробиться при всем своем желании. И стандартная реакция в таких ситуациях — смех, ну и еще немного разочарования, если твой оппонент не отличается оригинальностью.