Хозяин антимагии

— Семейный бизнес, говоришь? — он посмотрел на меня с лёгким сомнением. — А не проще ли сосредоточиться на военной карьере? Если тебя заметят, то сможешь приблизиться к Императору. Это же круче, чем какой-то бизнес.

Я рассмеялся.

— Не смеши. Я не хочу служить Императору, — по моему тону было не понять, говорю я это в шутку или всерьёз. — Военную службу брошу, как только достигну третьего уровня магии. Тогда госслужащие признают меня патриархом рода Пестовых.

Митя поднял бровь.

— Чего же ты хочешь, если не служить на благо империи и самого Императора?

— Хочу дружить с ним, — ответил я, глядя ему прямо в глаза.

Митя замер на мгновение, потом рассмеялся.

— Дружить с Императором? А это возможно? И как ты думаешь с ним дружить, если не будешь сильным магом?

— Я буду сильным магом, — уверенно сказал я. — А ещё я буду тем, с кем он сам захочет дружить.

— Почему? — спросил сосед, всё ещё скептически глядя на меня.

— Потому что буду нужен. Буду важен для империи. Зачем Императору дружить со слугами, глядящими ему в рот? Пусть он дружит с человеком, который может принести пользу империи. С тем, кто сможет изменить будущее.

Митя задумался, потом кивнул.

— Ну, если ты так уверен… Знаешь, а ведь это звучит крайне амбициозно.

— Амбиции — это хорошо, — улыбнулся я. — Главное не останавливаться на полпути.

Сосед усмехнулся, встал и направился к двери.

— Знаешь, это напомнило мне одну древнюю восточную мудрость. Ученик спросил учителя: «Как мне достичь великих целей?» А учитель ответил: «Для начала перестань гнаться за ними».

— Мудро, конечно, — согласился я, — но я не гонюсь, а сам строю свою жизнь, притом не спеша, по кирпичику.

— Ну, тогда строй аккуратно, — засмеялся он, — а то вдруг твой «кирпичик» окажется слишком тяжёлым.

— Зато фундамент будет крепким.

— Возможно, ты прав, — задумавшись, произнёс Жданов и ушёл. — Не закрывайся, я сейчас приду.

Буквально через десять минут он вернулся, но не один. С ним была Лиза, она принесла шторы. Следом появилась Мария, но уже с покрывалами. Комната, которая до этого была аскетичной и безликой, начала потихоньку преображаться.

— Ну как? — спросил Митя, оглядывая комнату с довольным видом.

— Неплохо, — ответил я. — Теперь хоть не стыдно гостей приглашать.

Но на этом Митя не остановился. В течение недели он развернул такую кипучую деятельность, что наша комната постепенно наполнилась домашним уютом. Появились тумбочки, шкаф для книг, на стенах пара картин, а на полу ковёр, но когда старшекурсники внесли в комнату ещё два шкафа для одежды, я не смог сдержать удивления:

— Митя, как тебе это удаётся? — спросил я, глядя на него с подозрением.

Он лишь развёл руками и улыбнулся:

— Главное в нашем мире это связи. Не забывай, я четвёртый сын, наследства мне не видать. Приходится крутиться.

К концу недели Митя начал втягивать меня в свои афёры. Оказалось, что он не только обустраивал комнату, но и наладил связи с другими студентами. Я начал помогать ему, решая курсовые работы для старшекурсников, для меня это была хорошая тренировка. Благодаря этому уже к концу недели получил в библиотеке допуск к литературе для старшекурсников, а буквально через пару недель сосед обещал организовать доступ в профессорскую часть библиотеки. Я ликовал, так как знания, которые уже сейчас стекались ко мне, не смог бы получить ни в одном книжном. Жданов же благодаря связям получил доступ к информации и обещал, что уже через пару недель будет знать абсолютно всё не только о событиях в академии, но и во всей колонии.

На этой неделе я узнал много интересного о положении дел в училище. Оказывается, недавно отстранили директора академии. Как я понял из рассказа, на это место явно метил его заместитель — Волков Николай Алексеевич. У него были немалые шансы, ведь он приходился вассалом президента Адмиралтейств-коллегий, адмирала Троцкого, главы клана на большой земле. Приказа о назначении ещё не было, но Волков уже ходил по академии, как павлин, явно считая себя будущим начальником.

Раньше Адмиралтейство в Петербурге возглавлял Анатолий Степанович Киров, который после отстранения исчез из поля зрения. Говорили, что его выслали на новые земли в какой-то мир на внешнем круге. Это было странно, ведь Киров считался опытным и уважаемым человеком. Но, видимо, политика сильнее заслуг.

Самое паршивое было то, что будущий ректор академии Волков сейчас вёл у нас теорию магической стрельбы. И, судя по всему, он меня невзлюбил. Это стало ясно на одном из первых занятий.

Лекции проводились прямо на полигоне для стрельбы, он располагался на окраине академии. Это было открытое пространство, окружённое высоким каменным забором, над которым образовывалась магическая защита, как только начинались упражнения.

Вдоль одной из стен стояли длинные столы, заваленные разобранными магическими ружьями, деталями и инструментами для их обслуживания.

Сам полигон был разделён на несколько секторов, каждый из которых оборудован мишенями разного типа. Одни мишени были статичными, другие двигались по сложным траекториям, имитируя поведение реальных монстров. Над мишенями висели магические щиты, которые автоматически активировались при попадании, поглощая энергию выстрела и предотвращая разрушение. В углу полигона стояла небольшая башня с наблюдательным пунктом, откуда преподаватели могли следить за тренировками.

Воздух тут был пыльным, и даже небольшой ветерок поднимал песок с разбросанными повсюду кусочками металлических пуль.

Николай Алексеевич, высокий плечистый мужчина с холодным взглядом и вечной ухмылкой на лице, стоял перед нами и рассказывал о принципах работы магических ружей. Его голос был монотонным, но в каждом слове чувствовалась угроза. Он явно наслаждался властью над студентами.

— Пестов, — вдруг произнёс он, прерывая свою речь, — подойдите к столу. До меня тут дошли слухи, что ты мнишь себя самым умным и даже собираешься что-то сдавать досрочно?

— Считаю, что моих знаний достаточно, и я могу сдать некоторые предметы по естественным наукам и теории магии, чтобы сконцентрироваться на других.

— Значит, ты думаешь, что умнее других. Ну посмотрим-посмотрим, — криво улыбнулся он.

Волков протянул мне магическое ружьё — огромное, тяжёлое, явно предназначенное для опытных стрелков.

— Продемонстрируй нам, как правильно держать оружие. Ты же, как я слышал, из знатного рода. Должен уметь обращаться с таким.

— С таким нет, но из пистолей стрелял.

Взял ружьё и сразу понял, что оно весит не меньше десяти килограмм. Без упора держать его практически невозможно. Надо отметить, что я был небольшого роста, всего сто шестьдесят сантиметров, и очень худой, весил меньше пятидесяти килограмм. Благодаря этому с лёгкостью мог подтянуться раз пятьдесят, а то и больше. Но держать на вытянутых руках ружьё с четверть моего веса, мне, мягко говоря, было проблематично.