Хозяин антимагии

Сорок студентов лежали на койках. Одни стонали, другие бредили, третьи лежали без движения, их лица были покрыты красными пятнами и волдырями. У некоторых из уголков рта стекала розовая пена.

— Анатолий Степанович! — окликнул я ректора, но он пронёсся мимо, даже не повернув головы.

Секретарь заметил нас первым. Он сразу прищурился, когда поднял голову от блокнота.

— Что вы здесь делаете? — бросил он, подходя ближе.

— Ищем ректора, — спокойно ответил я.

— Он занят.

— Вижу, — я оглядел палату. — Но мы можем помочь.

Секретарь хотел что-то сказать, но в этот момент один из студентов вскочил с койки. Казалось, красные волдыри на его лице вот-вот лопнут, а глаза дико блестели.

— Держите его! — крикнул Дубин.

Двое санитаров бросились к парню, но он вырвался, дико озираясь. Руки пациента дрожали, а из горла вырывались хриплые звуки, больше похожие на рычание, чем на человеческую речь.

— Песчаная лихорадка, — прошептал я.

Амат наклонился ко мне.

— Ты же потомственный алхимик. Ваш род веками разрабатывает всякие эликсиры.

Я кивнул.

— У тебя есть решение? — спросил напрямик Жимин.

Бросил взгляд на секретаря, который слишком внимательно наблюдал за нами, затем на ректора.

— Анатолий Степанович! — проорал я ему.

Киров резко обернулся. Его взгляд был диким, как у зверя.

— Пестов?! — прошипел он. — Вы что здесь делаете?!

— У меня есть решение.

— Решение?! — он внезапно засмеялся, но в этом смехе не было ничего весёлого. — Магия не работает, целители бессильны, а вы говорите о решениях?!

— Именно поэтому нужна алхимия.

Граф Дубин, услышав мои слова, оторвался от пациента. Его длинные пальцы всё ещё светились зелёным, но очень слабо.

— Какая алхимия? — он смерил меня взглядом. — Это песчаная лихорадка. Она блокирует всё!

— Но не химические соединения.

— И вы собираетесь экспериментировать на студентах? — фыркнул секретарь академии, стоявший рядом.

Я не стал ему отвечать. Повернулся к графу.

— Нужны эликсиры именно с моей мануфактуры. Они же у вас есть?

— Почему только вашего производства? — нахмурился Дубин.

— Потому что я знаю их состав до последней капли. Чужие могут не сработать.

Вениамин Олегович кивнул и исчез. Через десять минут он вернулся с санитаром, который вёз тележку, полностью заполненную знакомыми мне баночками разных цветов.

Я подошёл к столу у окна, расчистил место и начал работать.

Исцеляющий эликсир — густой, изумрудного цвета. Я аккуратно отлил в мерную колбу ровно тридцать миллилитров.

Энергетический — ярко-оранжевый, с резким ароматом цитрусовых. Добавил пятнадцать миллилитров, осторожно перемешивая стеклянной палочкой.

Ускорение — прозрачный, с голубоватым отливом. Его нужно меньше, всего пять миллилитров.

Универсальное противоядие — тёмно-фиолетовое, с металлическим блеском. Бесполезно само по себе, но в сочетании с остальными давало эффект.

Я смешал их в одной колбе, слегка встряхнул, жидкость заиграла переливами, словно самоцвет.

Дубин наблюдал за мной с нескрываемым интересом.

— Почему именно такая пропорция? — спросил он.

— Если бы я был на производстве, то сделал бы специализированное противоядие. Но здесь только коктейль. Нужные компоненты есть в этих эликсирах, просто в меньших дозах.

— Объясните детальнее, — нахмурился лекарь.

Я улыбнулся.

— Семейные секреты, Вениамин Олегович.

Он хмыкнул, но не настаивал.

— И это сработает?

— Должно.

Я выбрал самого тяжело больного парня с третьего курса. Его лицо было почти не видно под волдырями. Приподнял голову и влил несколько капель.

Тишина.

Все замерли. Даже ректор перестал щёлкать часами.

— Парень больше не чешется, — тихо сказала медсестра.

Через две минуты волдыри начали сдуваться.

Через пять кожа под ними стала чистой, лишь слегка розовой.

— Чёрт возьми. — пробормотал ректор, наблюдающий за мной с удивлением.

Киров подошёл ближе, его взгляд наконец прояснился.

— Сколько таких доз можно сделать?

— А сколько заражённых? — поинтересовался я.

Ректор тут же перевёл взгляд на графа Дубина.

— Почти четверть третьего корпуса общежития, — медик задумался. — На койках в палатах размещены сто четыре курсанта, ещё около восьмидесяти ждут.

Я окинул взглядом тележку с эликсирами.

— На всех должно хватить. Думаю, даже будет небольшой запас на всякий случай.

Секретарь напрягся. Его пальцы сжали блокнот так, что тот изогнулся.

— Это довольно нестандартное лечение, — улыбнувшись, сказал граф Дубин.

— Зато работает, — бросил я.

Приступил к делу, и уже через двадцать минут противоядие было готово. Вениамин Олегович тут же дал распоряжения, и полученный эликсир разъехался по всему медицинскому отделению.

Амат же всё это время стоял у входа в палату и сверлил взглядом секретаря, будто пытался прочитать его мысли.

— Анатолий Степанович, — я подошёл, стараясь звучать почтительно, но твёрдо. — Теперь, когда ситуация под контролем, можно пересмотреть ограничения?

Он повернул ко мне голову.

— Какие ограничения?

— Нас с Аматом не выпустили за территорию академии. Мне действительно нужно попасть домой и заехать на производство вот этих эликсиров, — я показал рукой в сторону почти пустой тележки со склянками.

Ректор медленно вздохнул, потирая переносицу.

— Пестов, думаете, я не понимаю? Вы сделали хорошее дело, но правила есть правила.

— Но противоядие работает!

— И что? — он резко развернулся ко мне. — Это военно-морская академия, а не ваш фамильный особняк. Здесь дисциплина важнее личных дел.

В этот момент за спиной ректора возник секретарь.

— Точно, Анатолий Степанович, — его голос напоминал скрип несмазанных петель, — наказание утверждено официально. Месяц без выездов, минимум.