Хозяин пустыни
Шрифт:
Кстати, и пока есть время, нужно со старшей женой срочно поговорить. Хочу узнать, о чём они общались в моё отсутствие. Заодно новые указания дам – пусть помогает раз у неё хорошо получается влиять на девушку.
Да, займусь этим сейчас.
Я быстро оделся, закрыл свои апартаменты на замок и направился в комнату Халимы.
Пока иду, в голове навязчиво звучат слова Дианы: «я не буду твоей женой, и уж, тем более, не стану мусульманкой» — осталось вслух обозвать меня чудовищем для пущего эффекта…
– Никуда не денешься… – пробубнил себе под нос.
Её строптивость
***
Открыв дверь нужной спальни и войдя внутрь, я тихо приблизился к кровати и внимательно посмотрел на Халиму.
Время уже позднее... Ожидаемо, моя жена спит.
На сей раз, как она и обещала, наши дочери с ней не находятся в одной постели – прислушалась к замечаниям. Я бы всё равно перепроверил, как выполняются мои просьбы, что, скорее всего, было воспринято ею как приказ, хотя это не так.
«Все они боятся меня… чудовище по мнению других…» – неприятно… Раньше этот факт совсем не заботил и никак не волновал, а сейчас постоянно возвращаюсь к этим мыслям.
Вот с каких пор требовательность во всём вдруг стала проявлением жестокости и признаком отвратительного характера? А то, что бываю грубым, несдержанным в общении и нетерпим ко многим вещам – ещё ничего не значит. Просто иначе не умею… или пока не пробовал… Для общего порядка веду себя таким образом, чтоб никто из домочадцев, от женщин и детей до прислуги – не расслаблялся и каждый знал своё место. Ну а с деловыми партнёрами и посторонними людьми, тем более, нечего церемониться – нельзя допускать неформальных отношений.
И плевать, кто и что подумает – пусть остерегаются, если угодно. Ничего доказывать и никого переубеждать не буду.
Исключения касаются только Дианы: очень важно переломить ситуацию в мою пользу. Ради неё готов меняться, в некотором смысле, если не буквально и не глобально, то что-то вполне выполнимо – как минимум, заботиться о её чувствах, контролировать себя и не срываться по пустякам, ведь это отталкивает девушку ещё сильнее. Лишь бы она сама открылась навстречу, как советовала ей Халима.
Потом постепенно привыкнет, оценит и предложенные преимущества, и новую жизнь, и меня, конечно, сможет рассмотреть. А главное, наконец-то, перестанет рваться на свободу – о чём мечтаю до одури, как и о рождении сына.
Безумие какое-то… Рядом с ней я испытываю слабость, зависимость и болезненную потребность: никогда не откажусь и не отпущу – повторю это сотни, тысячи раз и продолжу делать до тех пор, пока не услышу безоговорочное согласие.
«Да, необходимо понять, какая женщина мне досталась» – тогда буду иметь представление, как поступить далее, и, надеюсь, тоже успокоюсь, когда увижу покорность с её стороны – не мнимую, а потому что она по-настоящему хочет быть со мной.
В том числе Владимира потревожу завтра утром, чтобы он собрал полную информацию о Диане и выяснил всё до мельчайших подробностей, насколько получится.
***
Жену придётся разбудить...
Надолго не отвлеку: узнаю всё и уйду.
– Халима… – стараясь не напугать, аккуратно потрогал её за плечо и начал слегка тормошить. – Проснись… Халима, проснись…
Она дёрнулась и резко села.
– Саид? – взглянула растерянно, а точнее – настороженно. Неужели, считает, будто я пришёл
разбираться по каким-то причинам? Вероятно, за излишнюю болтливость… нет, и в мыслях не было…«Как же надоело видеть страх в глазах всего моего окружения, словно специально стращал их» – но промолчу на эту тему.
– Что-то случилось? – дрожащим голосом спросила и тихо пролепетала: – Так внезапно появился…
Вообще-то благодарить жену должен за помощь, а не наказывать, она ни в чём не виновата.
– Поговорить надо, – я перелез через неё и лёг на кровать.
– Сейчас? – удивилась, при этом повыше натягивает на себя плед.
«Вот уж о чём давно не думал, даже вскользь – так это о её теле» – как женщина, Халима мне не интересна, от слова – совсем.
Глава 21
– Расслабься, – сразу заверил жену. Потом уточнил, на всякий случай: – Я пришёл только поговорить и не более того.
На мой комментарий Халима облегчённо выдохнула, но ложиться обратно на подушку не стала – предпочла сидеть, плотно завернувшись в плед, как если бы я собирался наброситься на неё и взять силой… Правда, всё-таки заметив, как хмуро смотрю, выбралась из своего «укрытия», всем видом показывая, что если хочу, то могу воспользоваться её телом – именно в этом контексте.
«Ага, справить нужду…» – даром не надо.
На фоне такого поведения у меня возникло отталкивающее неприятное ощущение, будто ничего хуже в жизни не бывает, чем близость со мной или просто делить одну постель. Пусть даже в данном варианте, как сейчас, когда с моей стороны нет ни намёка на поползновения в адрес жены – законной, между прочим.
Всё это лишь подтверждает посетившие выводы: она опасается любых моих действий и поступков – пожалуй, гораздо больше остальных. А, судя по тому, как отреагировала, ещё и абсолютно безразличен ей, хотя раньше не обращал на это внимания.
Да и в целом не вникал глубже, что думают обо мне другие люди.
Впрочем, плевать. Мнение Халимы никак не влияет на мою самооценку и не волнует. Я тоже равнодушен к ней, в отношении жены ни о чём не мечтаю, как и много лет назад – не питаю никаких эмоций и никогда не испытывал непреодолимого магнетического притяжения, как это происходит с Дианой – оторваться от девушки я не в состоянии, она – мой плен, её никто не затмит.
Посмотрев внимательно на жену, невольно сравнил их.
И если моя Жемчужина, без преувеличения, роскошная женщина: «манящая, привлекательная, сексуальная, страстная, нежная и чувственная натура». Будит во мне весь спектр ощущений, алчный голод и жажду, внутреннего зверя-собственника, которому всегда мало, ионот своего не откажется ни при каких условиях, пусть хоть весь мир будет против нас.
Ну а что касается Халимы – описание будет с точностью наоборот.
Зачем я вообще женился на ней?
Ведь взгляду не за что зацепиться: «неприметная внешность, не красавица – обычные черты лица, симпатичной можно назвать с огромной натяжкой, да и то с трудом; хрупкого худощавого телосложения, объёмы и округлости у фигуры почти отсутствуют, грудь маленькая – толком не выделяется сквозь тонкую ткань ночной сорочки, лишь очертания сосков видны» – мысленно подытожил, изучая её пристально, так, словно впервые это делаю.