Хозяин пустыни

– Ну, признайся.

– Зачем?

– Потому что ты моя, Диана, моя женщина – в истинном понимании. За прошедшие дни прикипел к тебе всей душой – глубоко поселилась в сердце, став там полноправной хозяйкой… – всё, не могу больше откладывать – прорвало на откровения. Но заметив, как она напряглась, озвучил «эти слова» немного иначе: – А может я влюбился… Впервые в жизни.

Молчит. Смотрит и молчит. Судя по тому, как хмурится, обдумывает услышанное.

«Не верит? Противно? Что?».

– Вам это кажется, господин… – безразличной интонацией голоса ответила.

Я растерялся. Опять официальный тон общения? И как это понимать?

Диана слегка оттолкнула меня, отстранилась и направилась в спальню, бросив напоследок:

– Наиграетесь и забудете о моём существовании.

Ожидал чего угодно, но не такого вывода уж точно…

Глава 32

«Признался, называется…» – Диана не оценила мои откровения, отнеслась к этому с пренебрежением, скепсисом и даже сарказмом… Высмеять – не высмеяла, но не поверила мне… и плюнула в душу…

А если она права? Если я, действительно, вижу в ней только живую, красивую куклу для утех, которая, рано или поздно, наскучит и надоест? – как это было с другими женщинами. И, на самом деле, не умею любить и никогда не познаю эти чувства? Тогда, получается, всего лишь очаровался, пленился и вновь обманулся нарисованной подсознанием иллюзией, а мои желания – не что иное, как блажь? – как выразился отец.

Сам не понимаю, как объяснить ещё… что творится со мной…

Всё произошло слишком быстро и стихийно, чтобы быть… правдой? Во всяком случае, раньше я не испытывал подобного: словно в груди полыхают пожары, разрастаясь до невероятных размеров и разливаясь по венам жидким огнём, и ещё сильнее разгораются, когда смотрю… на любимую женщину! Да, именно так!

Я люблю Диану!

Никаких сомнений нет и быть не может – до банальности, растерялся от отказа. С непривычки, оказался не готов услышать такое…

«Вам это кажется, господин… Наиграетесь и забудете о моём существовании…» – что она хотела этим сказать? Прямо намекнула, какое я беспощадное чудовище, думаю исключительно о себе и не способен на настоящие мужские поступки? – кроме как брать до полного опустошения, не давая ничего взамен, ни грамма тепла…

Ведь монстры не имеют души, а значит – не любят…

Меня её ответ дико разозлил, разозлил и расстроил, расстроил и задел, задел и оскорбил, оскорбил и унизил. Особенно подача, с которой девушка говорила, а прокручивая эту фразу в голове, становится паршиво — каждое слово режет острым ножом по живому, бьёт точным ударом в сердце.

«Размечтался… идиот…» – судя по поведению, одна только мысль, что питаю самые светлые, чистые, искренние чувства – вызывает у неё отвращение и протест.

– Просто ты не нужен ей… отвергла тебя в очередной раз… – взглянув на себя в зеркало, я криво оскалился и со всей дури зарядил туда кулаком, разбивая костяшки пальцев до крови. Хоть этим удалось немного заглушить невыносимую боль, разрывающую изнутри на части: нет, не физическую, а душевную.

В грудной клетке нестерпимо давит, ноет и колет, как будто кусок плоти оторвали, оставив зияющую дыру. Внутренний «зверь» ранен, опять заперт в клетке, мечется от безысходности, истошно воет, бросается на металлические прутья в попытке выбраться на свободу и беспомощно отступает, не в состоянии переломить ситуацию – превратился в жалкую побитую собаку.

Рассматривая своё отражение на треснувшей зеркальной поверхности, которая покрылась «паутиной» от удара, искажая моё лицо, я увидел того, кем выгляжу в глазах Жемчужины… моральным уродом… словно истинная сущность обнажилась, когда маску разъело кислотой…

«Нет, не смирюсь с таким положением дел! Докажу, что достоин этой женщины и её любви!» – я добьюсь взаимности!

Но для начала…

Полностью раздевшись, решительно направился в спальню.

Диана испуганно вздрогнула при виде меня и резко попятилась назад, пока не упёрлась ногами в кровать. Тут же рухнула спиной на постель.

– Значит, мне показалось… – прошипел сквозь сомкнутые зубы. – Так?! – и повысил голос.

Внутри всё кипит от гнева, бурлит подобно лаве в жерле вулкана. Наизнанку выворачивает от обжигающих ощущений. Даже не стараюсь сдерживаться – не могу, голову напрочь сносит. Сорвусь. Будет взрыв.

Приблизившись к девушке, схватил за лодыжки, дёрнул на себя, залез на неё и навис сверху, опираясь ладонями по обе стороны от её лица.

– То есть, я бесчувственное циничное животное? – иначе задал вопрос.

– Саид… – она трясётся от страха. Снова боится, что злит вдвойне.

– Саид? – усмехнулся я. – А куда же делся господин? Кончились игры, да?

– Пожалуйста… – тихо пролепетала. Глаза увлажнились и блестят от слёз. – Давай поговорим, если хочешь. Только успокойся…

– Успокоиться?! – своим поведением ещё больше провоцирует.

– Не надо, прошу… Не трогай меня, – она с опаской выставила руки вперёд, закрываясь в защитном жесте, как если бы собирался ударить. Или вовсе избить? – чего-чего, а этого нет в мыслях и никогда не будет.

Зато есть другое:

– Сейчас покажу тебе… много раз покажу, что ты моя женщина… и этот факт не изменить… остаётся лишь принять и согласиться со мной… – я ловко разодрал тонкую ткань её ночной сорочки точно по центру, а рваными краями связал запястья Дианы.

Всё. Я свихнулся окончательно. В меня будто демон вселился…

***

Увидев результат собственных «стараний», тошно и паршиво стало от осознания того, что я натворил… На теле моей Жемчужины красуются множественные синяки, засосы, следы от укусов – нежная кожа покрыта жуткими отметинами, а местами даже засохла кровь…

Впервые Диана рьяно сопротивлялась, просила оставить в покое, звала на помощь, пыталась вырваться, а возможности дать отпор у неё не было… Ведь я не только обездвижил девушку впоследствии, чтоб не дёргалась, но и дополнительно засунул кляп в рот, чтоб заглушить её крики, сломить и подавить волю.

В тот момент я не соображал, насколько отвратительно поступаю, погрузившись в персональное безумство с головой. Потерял контроль полностью и не отдавал отчёт своим действиям — переклинило, мозги отключились напрочь…

Наоборот, завёлся ещё больше и беспрепятственно драл желанную добычу, как рассвирепевший зверь, доказывая, то ли ей, а то ли себе, что она – принадлежит мне, и с каким-то остервенелым извращённым удовольствием клеймил мою женщину.

Почти всю ночь измывался над ней, буквально насилуя, как бы я ни называл это и чем бы ни объяснял – факт есть факт… Когда Диана уснула – измождённая и опустошённая, лишь тогда я остановился.