Хозяин тумана

Могучие порывы разметали бледные облака, притащив с собой стаи темных туч, наплывавших друг на друга с разных сторон. Черные многочисленные клубы двигались навстречу, с севера и с юга двумя сплошными широкими бугристыми полосами, как два враждующих войска, сошедшихся на поле брани для последней, смертельной битвы.

Они столкнулись, и раздался такой оглушительный удар грома, что невероятный шум едва не разнес голову Вингмохавишну надвое.

Только этот грохот разбудил спутников принца. Маскей и Парсонс сразу вскинулись, испуганно озираясь вокруг, а Кипис от страха даже забился в самый темный угол.

— Что это… что это… — дрожащим голосом твердил коротышка.

Полыхнули фиолетовые зигзаги молний, заставив Киписа завизжать. Молнии врезались в долину раскаленными зигзагами и разлетелись в разные стороны пучками бесчисленных ослепительных брызг.

Казалось, ничто не поможет путникам. Ничто не могло спасти их от бушующего урагана. Один из свирепых порывов поднял в воздух и понес плетеную корзину с лохмотьями, оставшимися от воздушного шара.

— Пеммикан! Там же остался наш пеммикан! — отчаянно завопил Маскей, перекрывая жуткий вой ветра.

Толстяк ринулся вслед, безуспешно пытаясь догнать улетающую куда-то корзину, в которой лежал походный мешок со снедью. Но он сделал несколько неуклюжих шагов, налетел на что-то, споткнулся и грохнулся оземь на живот.

— Что же мы будем теперь есть на ужин? Как мы будем питаться завтра? — почти рыдая, заверещал он, протягивая руки по направлению к исчезающему вдали шару. — Мы пропали! Мы умрем от голода!

Спутники едва держались на ногах, яростный ветер бросал их из стороны в сторону. Но убежища у них не было…

Кругом простирались бескрайние пределы равнины. Не видно было ни рощи, ни строения, ни оврага, в котором можно было бы переждать непогоду.

— Смотрите! Смотрите!.. — закричал вдруг Кипис. — Смотрите! Что это?

Таррейтал повернул голову и в первое мгновение застыл от изумления. Изумрудно-зеленая трава, мягким ковром покрывавшая вокруг все пологие холмы, вдруг… пришла в движение! Вингмохавишну даже потер глаза, чтобы убедиться, что он не спит…

Можно было бы поклясться, что трава не только колышется от ветра, а, вдобавок, и отползает в одном направлении, словно плавно стекая куда-то в сторону!

Трава вела себя, как живая! Она стремительно сгущалась и исчезала, оставляя после себя странную голую почву. Матово блестящие участки земли, которые оставляла растительность, чем-то напоминали зеленые проплешины, вроде лысин, сверкающих на человеческой голове.

Можно было бы считать все увиденное бредом, подумал Вингмохавишну, если бы первым об этом не закричал Кипис, а рядом не стояли Маскей с Парсонсом. Остальные тоже обескураженно уставились на зеленую растительность, сливавшуюся в тугие струи, и пытались хоть что-то сообразить.

— Невероятно! Непостижимо… — возбужденно орал, перекрывая шквал, Парсонс. — Шагающая трава!.. Непостижимо… Она просто уходит, спасается от непогоды!

Юноша подбежал к изумрудному потоку и зачерпнул ладонью горсть колышущейся зелени. Несмотря на сильный ветер, он смог разжать кулак и показать свою добычу Таррейталу. Бледные корешки, служащие основаниями травинок, раздваивались, напоминая крохотные тонкие щупальца, шевелящиеся наподобие тонких ножек. Даже травинки, зажатые горстью в руке Парсонса, вели себя, как живые, и норовили поскорее ускользнуть в свой собственный «поток».

— Невероятно! — повторил Парсонс, уставившись на это необыкновенное растение.

— Вспомни о ползучей кровохлебке! — прокричал Таррейтал. — Кровохлебка тоже может передвигаться!

Порывы дикого ветра все больше усиливались. В любое мгновение мог разразиться страшный ливень, и дыхание урагана буквально сбивало путников с ног. Они бросали отчаянные взгляды по сторонам, пытаясь отыскать хоть какое-нибудь укрытие, но тщетно, ничего вокруг не было видно.

Окружающий пейзаж менялся каждое мгновение. Все меньше оставалось лужаек, покрытых травой, — потоки ходячей травы не иссякали, а только сгущались, исчезая в неизведанных недрах.

Вместо пушистых изумрудных ковров, еще недавно покрывавших пологие холмы, теперь перед глазами молодых кандианцев расстилалась ровная глянцевая мозаичная поверхность. Теперь «барханы» состояли из какой-то странной субстанции, плотной и блестящей, словно ее натерли пчелиным воском. Причем на этой поверхности через определенные промежутки отчетливо выделялись продольные желтоватые «жилы», напоминавшие втоптанные, вдавленные в землю канаты.

Парсонс, не просто отличавшийся всегда любознательностью, но и, особенно, тягой к естественным наукам, встал ради эксперимента на пути травяного потока. Вскоре он с изумлением обнаружил, что зеленые струи не наталкиваются слепо на его широко расставленные ноги, а обтекают их с разных сторон, как вода. Взгляд его некоторое время был прикован к непонятному явлению.

— Смотрите, трава уходит в определенных направлениях! — заметил он, тряхнув своей густой косой и задумчиво сморщив лоб. — Она тащится не хаотично, а к каким-то четко установленным местам! Как же она разбирает направления?

Вскоре стало понятно, что все бирюзовые потоки устремлялись с вершин холмов вниз, к их основаниям и исчезали в едва заметных продольных расщелинах, тянувшихся вдоль неглубоких впадин.

Внезапно Парсонс вытаращил глаза, словно его осенила неожиданная догадка. Он присел на корточки, вонзив взгляд в растительные потоки, и предложил своим спутникам:

— Давайте спустимся вниз, в ложбину!

— Зачем? — прокричал Таррейтал, закрываясь ладонями от свирепого порыва ветра, хлеставшего ему прямо в лицо.

— Посмотрим, куда пропадает трава!!!

После недолгого размышления принц кивнул в знак согласия. В любом случае, внизу можно было хоть немного укрыться от ветра. А вот спрятаться от назревавшего ливня было там совершенно невозможно.

Они направились вниз, в одну из пологих расщелин, и оказались почти по колено в клубящейся зеленой массе. Некоторые шустрые травинки даже на мгновение взбирались по ногам, чтобы тут же обвалиться и рухнуть вниз.

Дотошному Парсонсу не давала покоя одна мысль. Он рассматривал потоки напряженным, горящим взглядом, пока его не осенила очередная догадка:

— Трава уходит куда-то под землю!.. — завопил он, пробиваясь сквозь завывания ветра. — Там продольные трещины…

Он присел около одной из таких расщелин и вдруг заорал пуще прежнего:

— Эта штуковина поднимается!

— Что? Что ты несешь? — переспросил Таррейтал, пытаясь защитить лицо ладонями от хлеставших порывов. — Что там поднимается?