Хозяйка Четырех Стихий

– Ар’у хаффлинг? – тихо спросила женщина. Поджер отрицательно покачал головой. Хирурга не первый раз принимали за полукровку благодаря его внешности, но ни темных, и никаких других эльфов среди предков Поджера не было. «А вот ты, пожалуй, да», думал хирург, глядя в зеленые глаза эльфки. Томный разрез и рудиментарные остатки третьего века придавали темным эльфам сходство с сюрками, но у чистокровных авари зрачок был вертикальным, а у ночной гостьи – круглым, человеческим.

– Но ты же понимаешь наш язык, – растерянно сказала эльфка. На этот раз она воспользовалась мандречью.

– Я учился в Келенборносте, – сказал Поджер.

Эльфка в нерешительности качнулась на носках.

– Помоги нам, человек, – сказала она.

Хирург догадался, зачем был так безжалостно оторван рукав ее дорогого платья. Кто-то из эльфийских магов пострадал во время борьбы со стихией, и друзья приволокли его к госпиталю. Поджер ощутил короткое покалывание в висках – кровь ударила ему в голову от бессильной ярости и отчаяния.

– А почему я должен помочь тебе? – спросил он. – Вы остановили волну, которую поднял ваш соплеменник. Соплеменник, который бредил страшной эльфийской игрушкой! И ему было все равно, сколько людей и сидхов надо погубить для того, чтобы завладеть ею! А почему мне должно быть не все равно, скажи мне?

Поджер почти кричал. Эльфка убедилась, что он закончил, и сказала тихо:

– Эрустим – не эльфийская игрушка. Его создала Разрушительница, мандреченка. Вы подобны одаренным, но безумным детям, которые создают ужасные игрушки. Игрушки, которые надо отобрать у вас для вашей же пользы, пока вы не погубили себя… Что же, извини. Я думала, что клятва, которую ты дал в Келенборносте, для тебя не пустой звук. Но я забыла, что у вас – у единственного народа в обитаемом мире – существует бог, который учит нарушать клятву, когда она становится неудобна!

Из приемного покоя выглянула Марина. Увидев ведьму, эльфка попятилась и подняла руки в защитном жесте.

– Не трогай ее, – через плечо сказал хирург Марине.

– Как скажете, – отвечала боевая ведьма. Звено Марины и заспанные ведьмы тройки Зарины вышли на крыльцо. – Мы улетаем. Еще раз благодарим за помощь.

Ведьмы пошли к воротам. С дорожки они взлететь не могли, мешали густые ветви лип. Поджер проводил взглядом темные силуэты, поднимающиеся в небо. У хирурга снова комок подкатил к горлу. «Я ведь знал, что раньше или позже все кончится именно так», думал Поджер, пытаясь справиться с собой. – «Почему же мне так больно?».

Когда он снова посмотрел на дорожку, эльфки там уже не было. Хирург вздохнул, спустился со ступенек и пробрался сквозь кусты. Три смутные фигуры расположились у ближайшей липы. Поджер подошел ближе, увидел спину эльфки, и через ее плечо – лицо лежащего сидха, которое от скул до подбородка скрывала разбойничья маска. Еще один сидх сидел рядом. Он с ненавистью посмотрел на хирурга. Поджер увидел, что у сидха только одна рука. Хирурга пробил холодный пот. Если бы не чары, сидх уже умер бы от потери крови.

– Хоть бинтов дай, – сказал однорукий. Голос его показался Поджеру странно знакомым.

Эльфка обернулась.

– Немедленно в приемный покой, – сказал Поджер. – Вы не принесли с собой руку? Еще можно пришить…

Однорукий хрипло рассмеялся.

– Что ж ты не пришил, когда еще можно было? – спросил он. Поджер наконец узнал Ульрика, возлюбленного княжны. Стало ясно, кто провел сидхов в через черный ход. Глава Чистильщиков настояла, чтобы после экзекуции Ульрика поместили в мандреченский госпиталь. Княгиня сообщила, что известны случаи, когда эльфийские маги приращивают отрубленную конечность назад, и по закону даже ничего сделать нельзя – ведь приговор был приведен в исполнение.

Эльфка сказала, не оборачиваясь:

– Да что ты с ним разговариваешь…

Хирург снова взглянул на лежащего сидха. То, что Поджер принял за разбойничью маску, оказалось побуревшей от крови повязкой. Она охватывала виски, скулы и подбородок сидха, как если бы у него болели зубы. Сидха чем-то от души приложили по лицу, похоже, что топором или серпом.

– Если вам нужна моя помощь, поторопитесь, – сказал Поджер сухо. – Сейчас сюда прибудут еще раненные…

Он повернулся и пошел к приемному покою. Затрещали мокрые сучки – сидхи последовали за хирургом.

Хирург толкнул дверь. Увидев лежащего на полу Энея, Поджер спросил:

– Что с ним, Владислав?

– Не знаю, – ответил тот растерянно. Барон стоял около Марвака на коленях и хлопал его по щекам. – Мы попрощались с ведьмами, он закатил глаза, захрипел и упал…

Эней невнятно застонал, выругался и сел.

– Приятная новость, – сказал он, потирая виски. – Карина и Светлана живы.

Губы барона беззвучно зашевелились – он возносил хвалу богам. Поджер почувствовал острое, почти невыносимое облегчение.

– Ведьмы успели покинуть замок, с ними Верховный маг Фейре, в очень тяжелом состоянии, – продолжал Эней. – Карина тоже не смогла оседлать метлу, ее несут, но физически она не пострадала, как я понял… А упал я потому, что тут вторая телепатемма наложилась. Сидх с КПП передал, что князь Иван ранен. Сотрясение мозга и, по-моему, что-то с рукой… Они тоже скоро будут здесь.

– Ты в порядке? – спросил Владислав.

Эней кивнул.

– А вот и первые пострадавшие, – сказал Марвак, глядя на вошедших эльфов.

– Я возьму их, а вы с бароном готовьтесь к прибытию следующих. Пойдемте в перевязочную, я посмотрю вас, – обратился Поджер к раненному.

Поджер вошел и указал раненному на кушетку у стены.

– Снимите это, – кивнул хирург на повязку. Сам Поджер открыл шкафчик с инструментом и достал коробку со стерильными тампонами.

– Давай, я помогу тебе, Марфор, – сказал эльфка.

Обернувшись, Поджер обнаружил, что сидхи ввалились в перевязочную вслед за раненным и сейчас с любопытством осматриваются по сторонам. Хирург словно увидел их глазами обшарпанные стены, застиранную простыню, свисавшую с кушетки, убогий рукомойник с отбитым носиком и пришел в ярость. Поджер не обладал магическим даром, но легко мог представить себе, что сейчас думают ночные гости.

– Подождите в коридоре, – сказал хирург холодно. – Я не собираюсь пытать вашего товарища, а если вы мне не доверяете, можете уходить той же дорогой, что пришли.

Однорукий сидх недобро посмотрел на него. «У этого парня гоблины должны быть в родне», подумал Поджер. – «Один взгляд чего стоит!»

– Можно попросить вас хотя бы не закрывать дверь? – сказала эльфка.

– Ульрик, Ваниэль, не спорьтесь, – сказал Марфор, разматывая повязку. Глаза сидха лихорадочно блестели из-под бурой корки. Часть корки оторвалась вместе с тканью, и из раны снова начала сочиться кровь.