Хозяйка Империи

– Так что же, нас освобождают?
– спросил Люджан, когда лекарь чо-джайнов сделал небольшой перерыв в своих трудах.

– Мало того.
– Глаза Мары светились гордостью.
– Нам открыли беспрепятственный проход через Турил до нашего корабля, и с нами направляются в Цурануани двое магов. Правители Чаккахи решили, что это нам поможет, - в надежде, что Император сумеет своей властью освободить цуранских чо-джайнов. Они приняли мое предложение посредничества; я почти убеждена, что Ичиндар не сможет сказать "нет", если ему станет известна та правда, которую нам здесь открыли.

– Боги!..
– воскликнул Люджан.- Мы получили все, о чем просили!

Он был настолько возбужден, что забыл о своих ранах и попытался шевельнуться.

Увидев это, лекарь счел нужным сообщить:

– Госпожа Мара, у этого офицера весьма опасные раны. Не нужно его волновать: он должен пребывать в покое несколько недель, если мы хотим как следует вылечить ему ногу.

– Черные фасеточные глаза уставились на Люджана.
– Или достопочтенный военачальник предпочитает остаться хромым?

Люджан почувствовал могучий прилив сил и засмеялся:

– Я могу потерпеть, пока мое тело не починит само себя. Но лежать в постели неделями - на это у меня терпения не хватит!

Он повернул голову на подушке, и снова у него на душе потеплело от улыбки госпожи.

– Отдыхай спокойно, - приказала хозяйка.
– Не беспокойся из-за задержки. Хокану получит послание: его передадут через турильские селения до побережья, а через море переправят торговцы. Теперь у нас есть время, Люджан. А пока твои раны заживают, я попробую уговорить хозяев здешнего улья, чтобы они показали нам свои чудеса.

Глава 9 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Барка отошла от берега.

Мара оперлась на поручень и глубоко вдохнула теплый воздух. Знакомый аромат сырой земли, чистой озерной воды с едва ощутимой примесью запаха пота от рабов, орудующих веслами, заставил ее вздрогнуть. Домой! Менее чем через час она будет в усадьбе. Она наслаждалась солнечным теплом, ласкающим кожу.

Это была первая возможность увидеть небо и дневной свет после тайной ночной погрузки на "Коальтеку" и после недель подземного перехода через Империю по туннелям чо-джайнов. Ибо чо-джайны подтвердили догадку Мары: маги из Ассамблеи не могли вести слежку под толстым слоем земли. Это и позволило небольшому отряду, состоявшему из самой Мары, ее служанки Камлио, отборных воинов эскорта и двух магов - турильских чо-джайнов, - сохранить в тайне возвращение властительницы.

Они пошли на это, не заручившись ни разрешением, ни помощью чо-джайнов, которые здесь обитали, чтобы не дать никому ни малейшего повода обвинить магов из Чаккахи в нарушении условий древнего договора. Их присутствие тщательно скрывалось, дабы ни один из цуранских чо-джайнов не имел оснований признаться, что видел их в пути или хотя бы просто осведомлен о их существовании. Королевы цуранских ульев безоговорочно приняли требование Мары: их подданные должны были освобождать туннели на всем пути ее следования и возвращаться туда лишь после того, как она пройдет дальше. Королевы могли подозревать что угодно, но должны были иметь возможность, не погрешив против истины, отвечать, что не имели никакого представления о замысле Мары.

В результате всех этих мер предосторожности Мара оставалась почти в полном неведении о том, что же творится на белом свете. Лишь самые скудные известия она получила от работников улья чо-джайнов во время ожидания ответа от местной королевы на просьбу о проходе через туннели. Единственно важной новостью было то, что некий Всемогущий все еще вел наблюдение за входом храма Красного бога в Сулан-Ку, дабы перехватить ее, когда она прервет свое затворничество.

Это могло бы показаться забавным, если бы не свидетельствовало об опасности. Если по истечении стольких месяцев какой-то член Ассамблеи - пусть даже из самых незначительных - до сих пор считал необходимым такую слежку, то отсюда следовал бесспорный вывод: ее ближайшие шаги должны быть обдуманы и исполнены без единой ошибки. Она была совершенно уверена, что еще жива только благодаря своему особому рангу, ибо терпение некоторых членов Ассамблеи наверняка уже должно было истощиться.

Следовало без промедления связаться с сетью агентов Аракаси. Скорость перехода, которую Мара задала, стремясь добраться до глубинных областей Империи, могла измотать кого угодно. Поскольку она не хотела ни сама попадаться кому-либо на глаза, ни причинять неприятности ульям, предоставлявшим ей укрытие, у нее не было возможности разузнать, что поделывал Джиро в ее отсутствие. Она не имела представления даже о том, удалось ли ее супругу уладить дела с его заносчивыми кузенами и честолюбивыми соперниками из числа собратьев по клану, желавших опрокинуть весь порядок наследования. В последние минуты, проведенные на пристани, Мара успела только выяснить, что Хокану вернулся в их поместье у озера и что госпожа Изашани назойливо пыталась навязать ему некую наложницу, которая чем-то не угодила одному из многочисленных побочных сыновей ее покойного мужа. Хокану ответил вежливым отказом. Хотя в таких уличных сплетнях не содержалось никакой видимой угрозы, Мара попросила, чтобы заграничные маги разместились пока под охраной в одном из пустующих покоев улья, ближайшего к поместью. Она оставила с ними для услуг двух воинов, от которых потребовала соблюдения строжайшей секретности. Воинам было разрешено выходить за пропитанием только по ночам; им запрещалось рассказывать о своих обязанностях даже часовым Акомы или местным чо-джайнам. Мара дала солдатам документ, заверенный личной печатью Слуги Империи и извещающий любого, что этих двух солдат следует пропускать повсеместно, не задавая вопросов. Такие предосторожности не защищали от врагов, но избавляли от возможного неловкого вмешательства друзей или союзников.

Мара потянулась навстречу ветерку и слабо улыбнулась. Ей так много нужно сказать Хокану! Чудеса, которых она насмотрелась в Чаккахе в ожидании выздоровления Люджана, не поддавались описанию: от экзотических цветов, что выращивали садовники чо-джайнов в таких красочных сочетаниях, каких больше нигде не увидишь, до редких ликеров из меда красных пчел и других эликсиров, бывших предметом торговли с восточными соседями. Отряд Мары доставил в Акому всевозможные целебные средства, приготовленные из смол, семян и родниковых вод; лекари из города чо-джайнов называли эти средства чудодейственными. Она наблюдала, как выполняются работы с подогретым стеклом, из которого чо-джайны делали все что угодно - и вазы, и ножи, и строительные камни чистых ярких цветов.

У нее на глазах маги-ученики творили свои первые заклинания, и она видела, как проявляются орнаменты из тонких спиралей на их хитиновых покровах, до того не имевших никаких отметин. Она видела за работой самого старого из магов, чье тело чуть ли не сплошь было покрыто цветными узорами-лабиринтами. Он показал ей образы далекого прошлого и одно видение из будущего, едва различимое за мглистой дымкой вероятности: как объяснил чародей, это означало, что грядущие судьбы пока не определились. Неясная картина выглядела как струйки красок, растекающиеся в чаше с водой и при этом искрящиеся золотыми крапинками.

– Если это мое будущее, - смеясь, сказала Мара, - значит, я наверняка умру очень богатой женщиной.

Маг ничего не сказал в ответ, но в его блестящих бирюзовых глазах промелькнула печаль.

Мару переполняло радостное возбуждение. Она проводила взглядом стайку болотных птиц, пролетевших над тростниковой заводью, и вспомнила про искусственные фигурки, летавшие в Чаккахе как птицы; они были так похожи на живых, неприрученных обитателей воздуха, что те попадались на обман и начинали петь вместе с ними. Ей показали животных, которых держали из-за их удивительного свойства: у них вырастала шерсть всех цветов радуги. Магия чо-джайнов позволяла прясть из камней тонкие нити, а потом уже эти нити шли в дело для выработки дивных тканей. А еще чародеи Чаккахи знали способы, как заставить воду течь вверх, в горные селения, по витым пучкам трубок. Время от времени она лакомилась необычайными яствами, приправленными специями, которые опьяняли, как вино. В Чаккахе открывались столь заманчивые торговые возможности, что даже Джайкен поддался бы искушению и отбросил свою неизменную подозрительность. Мара мечтала о том времени, когда разрешится ее опасный спор с Ассамблеей и можно будет вернуться к более мирным занятиям. Ее тяжкие испытания еще не кончились, но в том состоянии восторга, которым была полна ее душа, хотелось верить, что удача будет на ее стороне.

Это бездумное ликование заставило ее пренебречь советом дальновидного Сарика, который рекомендовал не покидать туннели чо-джайнов, пока их кортеж не приблизится вплотную к усадьбе. Мару снедала такая тоска по дому, она так стремилась поскорее увидеть пейзажи родины и вдохнуть знакомые ароматы, что вывела свой отряд на поверхность земли поблизости от берега озера и приказала, чтобы во дворец ее доставила барка, принадлежавшая одному из торговцев Акомы.

На Мару упала тень. Оторвавшись от мечтаний, она подняла глаза. Люджан только что пересек палубу и остановился рядом с хозяйкой. Минутой раньше он закончил смотр ее почетного эскорта, и, хотя доспехи воинов не имели никаких отличительных знаков принадлежности к какому-либо дому, их лакированные поверхности сияли на солнце. Люджан успел водрузить на голову шлем с зеленым офицерским плюмажем. Он до сих пор еще прихрамывал, но стараниями врачей чо-джайнов его рана благополучно зажила. С течением времени он и хромать перестанет. А сейчас его глаза светились озорством, и Мара поняла, что он воодушевлен не меньше, чем она сама.