Хозяйка озера лесного. Сказка
Шрифт:
И опустил. Был без сознанья он.
Рукав рванула девушка и сразу
Укус змеиный отыскала.
Подвластная душевному приказу,
Из раны яд змеиный отсосала.
К рассвету простирая две руки,
Она вскричала с дикой болью:
– О, крёстная Зарница, помоги!
Не дай расстаться мне с любовью!
Возьми, что хочешь у меня!
Пусть навсегда останусь жертвою обмана,
Чтоб по дворец доставила, я Дана! –
И в том момент, всем слугам в удивленье,
В конюшню, где томился принца конь,
Влетела птичка. И в одно мгновенье
Всё осветил её сияющий огонь.
И конь, заметив птичку, взвился.
Оковы стойла тут же порвались.
В мгновенье Друг за птичкой устремился,
Лишь на дороге пыльные клубки вились.
Ведомый птичкой золотой,
Конь верный к принцу устремился.
И всю дорогу он летел стрелой,
Лишь в гриве ветра ураган резвился…
Чернавкой стала Смолька вновь,
Но не заметила уж это превращенье.
Пытаясь отсосать отравленную кровь,
Она не покидала принца на мгновенье.
И вскоре прибыл верный Друг.
Встал, будто вкопанный, дрожа от возбужденья.
А Смольку с Даном что-то подняло и вдруг
Перенесло обоих на коня в мгновенье…
И вот уж конь домой стремится.
И вот уж во дворец влетает он.
И в страхе слышит мать-царица,
Что принц змеиным ядом заражён.
Весь день врачи над Даном колдовали.
Вернуть сознанье принцу не сумели.
И, хоть лекарства разные давали,
Но смерть стояла у его постели.
И Смолька время не теряла.
Готовила бальзам из трав,
Которые в лесу насобирала.
И к ночи был готов состав.
Дождавшись темноты ночной,
Чернавка к принцу собралась.
Путь, освещая сальною свечой,
В покои к Дану пробралась.
Она вошла и видит. Мать-царица
Пред сыном сгорбившись, сидит.
И по щеке её слеза струится.
И видит Смолька, что царица спит.
Её сморил тяжёлый сон,
А страх за сына в мыслях обитал.
И, лишь протяжный тихий стон,
С дрожащих губ её слетал.
А ночь темна. Горит свеча.
И Смолька время не теряет.
Найдя на принце рану у плеча,
Она её бальзамом
окропляет.Затем зелёный лист к ней приложила
И красной тканью обвязала.
Больную руку на подушку уложила
И «Слава Богу» лишь сказала.
У принца зубы с силою разжала
И полила бальзама в рот.
А он пылал от внутреннего жара.
Казалось, вряд ли что его спасёт.
Но девушка с надеждою ждала,
А принц в бреду всё звал кого-то.
Но вскоре он затих, спала жара
И стала кожа влажною от пота.
Восхода время Смолька проглядела
И не заметила, как изменилась вмиг.
И то, как мать-царица на неё глядела,
Сдержав в порыве, восхищенья вскрик.
Не верила своим глазам царица,
Но продолжала делать вид, что спит.
И верит в то, что всё это не снится,
И лишь молитву про себя твердит.
А незнакомка встала и ушла.
Царица видит, сын проснулся.
Болезни мать в нём не нашла,
Он к жизни будто бы вернулся.
Но вновь болезнь его сковала.
Весь день он никого не узнавал.
А рана на руке тихонько заживала,
И в забытье кого-то он всё звал.
И мать-царица всё гадала.
Виденье на рассвете: правда или нет?
Кого она в тот миг видала?
Дариллу или Смольку? Где ответ?
И вот она, по просьбе звездочёта,
Решила вновь рассвета ждать,
Чтобы уже без всякого просчёта,
Всю эту тайну разгадать.
Но и Дарилла тоже увидала,
Как оживлен, был Смолькой Дан.
И с радостью она возликовала,
Когда родился мести план.
Она решила всех перехитрить.
Запутать ложью мать-царицу, Дана.
И Смольку ложью очернить.
Самой стать жертвою обмана.
Она бальзам у Смольки забрала,
И, чтобы та помехою не стала,
Её, раздев, в своих покоях заперла,
Да и своею плёткой отхлестала.
С рассветом, облик поменяв,
Дарилла к принцу поспешила.
И с нежностью к груди его припав,
Слезливым голосов заговорила:
– О, милый Дан, что делать мне?
Молю о помощи твоей.
Всю жизнь живу я, как во тьме,
Заклятье есть в судьбе моей.