Хозяйка перекрёстков

Хаос почти отобрал у арранов небо. И сегодняшние багровые столбы над горизонтом – очередное яркое напоминание об этом.

И, хоть явление это понятное и даже привычное, от этого оно не становится менее зловещим. В какой-то степени это и правда дурное знамение. Рано или поздно эти частицы игниса осядут, прольются на истерзанные земли Аксиса ядовитыми дождями, несущими с собой новые вспышки Красной порчи и других напастей.

Харул подбросил в огонь еще пару поленьев и пошевелил их кривой обгорелой палкой, раскладывая получше.

– И долго ты там будешь торчать? – спросил он в пустоту. – Подсаживайся к костру, погрейся.

Из полутьмы донеслось приглушённое ругательство. Чуть позже из-за кучи хвороста показался тёмный силуэт. Отбросив капюшон на спину, Хестия подошла ближе к костру и, потерев ладони друг о друга, протянула их к огню.

– Ты вообще когда-нибудь спишь? – проворчала она.

– А ты что же, беспокоишься обо мне?

– Просто проверяю, какие байки, что ходят об ужасном Полудемоне, правда, а какие – обычная брехня.

– Вон оно что… Говорят ещё, что я удивительно хорош в постели.

– Пфф! И не надейся!

– Жаль. Я много раз пытался распустить подобный слух.

Харул подбросил ещё пару веток в костер и уселся на обрубок коряги рядом – так, что огонь освещал верхнюю половину его лица, не прикрытую маской, и плясал отсветами в тёмных глазах. Разбойница последовала его примеру, задумчиво разглядывая пламя и грея над ним руки, обмотанные черными бинтами так, что получались перчатки без пальцев.

– Ты сама-то чего не спишь? Твоя очередь сторожить только ближе к утру.

– Выдрыхлась ещё днём. Что ещё делать, пока плетёшься в этих грёбаных повозках? Скукотища.

– Ну, ты ведь сама вызвалась…

– Честно? Мне просто не терпелось выбраться из этой клоаки. Никогда не думала, что вернусь туда снова…

Хестия поморщилась, и шрам, тянущийся из уголка её рта, скривился, искажая её лицо ещё сильнее.

– Акамант умеет убеждать, – усмехнулся Харул.

– Это да. Ну, со мной понятно. Но как он тебя-то умудрился втащить во всю эту историю? Ходили, конечно, слухи о том, что Харул Полудемон теперь служит Обрубку. Но уж в это я точно сроду бы не поверила.

– Я не служу ему.

– Ну да, ну да. Вы же друзья. Что ж это за дружба такая? Вроде как уродцы должны держаться вместе?

– Присоединяйся, – пожал плечами ведьмак.

– Ха! Мне и одной неплохо.

– Неужели?

Хестия отвела взгляд и выругалась сквозь зубы.

– Ох, и зануда же ты!

Она поднялась и ушла, снова скрывшись в полутьме за пределами освещенного костром пятна. Но через какое-то время вернулась с продолговатым кожаным бурдюком.

– Может, выпьем?

– Я смотрю, тебе и правда не спится, – усмехнулся ведьмак.

– Воспоминания в башку лезут, – неохотно буркнула она. Сделала большой глоток прямо из бурдюка. Поморщилась, шумно и протяжно выдохнула в сторону.

– Понимаю. И что, не получилось найти другой кампании?

– А ты чем плох? Ты ведь такой милашка.

– Угу. А может, дело в том, что люди шарахаются от тебя, как от гуля?

– Уж лучше пусть боятся, чем в душу лезут, – мрачно проговорила она. – Ну, так пить-то будешь, нет?

– Я так понимаю, это не вино?

– Ха! Вино – для мягкозадых высокородных девиц. А вот эту отборную дрянь гонят в окрестностях Гангры из каких-то черных клубней. Воняет, конечно, зверски. Но отлично прочищает мозги.

Харул порылся под своим бесформенным балахоном и вытащил рог для питья. Чудовище, с которого он кода-то срезал этот рог, было размером с колгара. Но отнюдь не травоядным.

– Тебя явно что-то гложет, – проговорил он, спокойно осушив рог резко пахнущего пойла, по цвету соперничающего с чернилами. – Расскажешь?

Разбойница, снова сделав глоток, молча подняла лицо к небу, долго разглядывая многоцветное марево над горизонтом.

– Ты веришь в знаки, ведьмак?

– Вроде небесного огня? Это просто причудливая игра игниса.

– Да плевать мне на небесный огонь! И вообще на все эти дурные приметы, о которых болтают хему. Жизнь и без того дерьмова. Просто каждый день ожидай от неё какой-нибудь новой пакости – и не ошибёшься.

Она раздраженно мотнула головой, убирая с лица пряди неровно остриженных волос. Взглянула на собеседника зло, искоса, будто это он навязывал ей этот разговор. Но быстро успокоилась.

– Просто… – вздохнула она. – Я привыкла доверять своему чутью. Оно у меня своё, особенное, и редко меня подводило. Но сейчас… Оно будто рвёт меня на части.

Харул протянул рог за добавкой и, сделав глоток, выплеснул остатки в костер. Выпивка зашипела и полыхнула россыпью мелких алых сполохов.

– Думаю, твоё чутьё не подвело тебя. И всё ты сделала правильно. Просто до сих пор не можешь это признать.

Разбойница с подозрением покосилась на него.

– О чём это ты?

– Акамант рассказывал, как он заполучил тебя в команду Жнецов дома Мэй. Тебя должны были повесить по приговору пританея Хамунда…

– Ну да. И он меня выкупил.

– Что довольно странно. Тебя разыскивают власти нескольких анклавов по всему побережью. Но в Хамунде ненавидят больше всего.

– Сам же говорил – твой приятель умеет убеждать.

– Может быть. А ещё он давно засел поперёк горла у властей анклава. Куда больше, чем обычная воровка и убийца, которую всё равно рано или поздно изловят. Тут уже вопрос политический…

– Куда ты клонишь? – прищурилась Хестия.

– Акамант не смог бы вытащить тебя с виселицы, если бы члены пританея не позволили бы. Но почему они это сделали?

– Мне-то откуда знать?

– Может, потому, что они заключили с преступницей свой собственный договор? Поручили ей то, что она умеет делать лучше всего. Убийство.

Хестия промолчала и отвернулась, глядя в огонь. В руках её поблескивал небольшой, кривой, как птичий коготь, клинок, который то появлялся, то исчезал между пальцами, живя собственной жизнью.

Похоже, она уже и сама жалела, что затеяла этот разговор.

– Турнир Жатвы – лучшее время для того, чтобы избавиться от Акаманта, – спокойно продолжил Харул. – А сумасшедшая стерва, всегда работающая в одиночку – идеальный исполнитель. Ведь всем известно, что Акамант якшается со всяким сбродом. Неудивительно, если кто-то из его подельников однажды обернётся против него…