Хозяйка перекрёстков

– Лабиринт для этого уже не годился?

– В Лабиринте старые чемпионы имели такую фору, что всякая борьба теряла смысл. Поэтому кельтарры – адепты новой религии – обратились к первоисточнику. К силам Заарума. Научились черпать силу из самого хаоса и даже призывать его созданий в миры смертных. При этом самые могущественные из кельтарров уже вполне всерьёз провозглашали себя богами. Они отрицали всё человеческое, в том числе любые законы и моральные нормы. Массовые убийства, истязания, жертвоприношения – для них не было никаких запретов. И это приносило свои плоды.

Мне сразу вспомнился спятивший ривинский епископ и выставленные циферблатом двенадцать пыточных столов. Но то, что сотворил Марбери – наверняка цветочки по сравнению с тем, что он мог бы сделать, если бы набрал силу.

– Все эти тёмные культы зародились на Аксисе давно, больше трех тысяч лет назад, и долгое время действовали тайно. Но к концу Третьей эры очень многие представители Великих Домов Аксиса были поражены этой ересью. Некоторые из них имели огромное влияние. Так что тайное противостояние, в конце концов, вылилось в открытый конфликт.

– Но всё это ведь было сотни лет назад. Какое это имеет отношение к…

– Ты ведь сам просил рассказать, – оборвал меня Энки. – Но, чтобы понять, что происходит сейчас, нужно немного знать предысторию. Великий Раскол – это не просто религиозная война между адептами Араноса и хаосопоклонниками. Она охватила всю арранскую империю, разрушила её до основания. Кельтарры в итоге были уничтожены, и победители постарались стереть даже память о них. Впрочем, победители – это слишком громко сказано. Война испепелила всё. И коснулась даже Лабиринта.

– Каким образом?

– Все боятся об этом говорить, но… – Энки помрачнел и вздохнул – тяжело, устало, совсем по-человечески. – Возможно, грехи кельтарров так оскорбили старых богов, что они попросту покинули нас. Или, того хуже, адепты хаоса нашли способ повредить им. Ведь в своих поисках могущества эти глупцы взывали к силам, способным смести целые миры…

Он раздражённо мотнул головой и пробормотал что-то на незнакомом языке. Скорее всего, ругательства.

– Но мир ведь не рухнул? – возразил я. – И Лабиринт на месте.

– Пока да. Но почти перестали рождаться Ныряльщики. Слепой пожиратель, кажется, уже не такой и слепой, и его атаки на мироздание становятся всё более разрушительными. А Лабиринт… Представь себе сложный механизм, который оставили без присмотра. Он может работать и сам, и возможно, даже довольно долго. Но что будет, когда какая-то его важная деталь выйдет из строя?

Я тоже тяжело вздохнул.

– Что ж, теперь стало чуть понятнее. И ты думаешь, что Красная рука – это недобитые кельтарры?

– Я до последнего надеялся, что всё это пустые страхи. Но ты ведь всё видел своими глазами. Эти твари используют Скверну, чтобы разрывать слои ткани мироздания и перемещаться между мирами. А силу им даёт игнис…

– И это не одиночки, – кивнул я. – На Ветреном пике мне удалось подслушать разговор тех двоих. Судя по всему, на Аксисе у них развитая организация. Они все лишь мелкие сошки, которые боятся, что за любой промах их пустят в расход.

– Вполне в духе кельтарров. Жизнь для них ничего не стоит.

– Но я не пойму, какого хрена им нужно от меня и от моей дочери? – не выдержал я, снова переводя разговор в более приземленное русло.

– С твоей дочерью как раз всё понятно. У неё тоже проявился дар Ныряльщика – как у тебя. Плюс она совсем малышка. Воспитав её в своих идеалах, они могут слепить из неё ценного бойца. Или лазутчика…

Он замолчал, видя, как я стиснул кулаки.

– Извини. Но ты сам просил правды…

– Продолжай, – мотнул я головой.

– Взгляни на это с другой стороны. По крайней мере, им не нужна её смерть. Так что она в относительной безопасности.

Я искоса посмотрел на него, и во взгляде моём, похоже, отразился весь мой скепсис и возмущение по поводу этой фразы, так что Козлоногий примиряюще выставил ладони перед собой.

– Но я понимаю, что тебе хочется как можно скорее вырвать их из лап.

– Хорошо, что понимаешь.

– А ещё, возможно, дело не только в её даре.

– В чём же ещё?

– Похоже, в… тебе, – Козлоногий развел руками. – Культисты точно пытались тебя убить.

– Спасибо, я уже в курсе, – саркастически отозвался я. – Но, признайся – это ведь для тебя тоже не новость. Подозреваю, что вы с Эреш с самого начала использовали меня, как наживку. Для этого и заманили в Лабиринт?

– Как разведчика, – поправил он. – Нам нужно было убедиться, что Лабиринт всё ещё работает, как прежде…

– Но меня ждала засада уже на первом Осколке!

– Да. И это… весьма меня удивило. А как отреагировала Эреш?

– Вы разве не обсуждали это?

– Хочу услышать от тебя.

Я задумался, припоминая.

– По-моему, испугалась. А поначалу и вовсе пыталась скрыть от меня, что что-то не так.

– Что ж, я так и думал… – пробормотал Энки.

– Снова что-то скрываешь? – проворчал я. – Мы ведь вроде договорились…

– Да нет, нет. Просто… Я пока тоже ничего не знаю наверняка. Одни догадки и подозрения. Но что меня удивило с самого начала – это то, как быстро и плотно Красная рука села тебе на хвост.

– Угу. Эреш сказала, что, возможно, им помогает какая-то ясновидящая.

– Ассандра? Да, она странным образом исчезла куда-то, её не получается найти даже через Абраксиса. Поэтому, я думаю, она всё же мертва. Как мы с тобой убедились недавно, у Красной руки есть заклятья, способные пленить даже таких, как я. А может, и убить.

– Но как тогда Красной руке удавалось отслеживать меня? Причём и в Лабиринте, и на Аксисе.

Козлоногий вопросительно изогнул бровь, и я добавил:

– Я чуть не поймал культиста, который тайком следовал за моим караваном. Допросить не успел – он убил себя сразу же, как понял, что обнаружен.

– Ты уверен, что следили именно за тобой?

– Нет, но… А разве ты не в курсе? Эреш я рассказывал об этой истории.

– Мы общаемся не так часто, как ты думаешь, – усмехнулся он. – И не так уж доверяем друг другу. Это… очень старая история. На самом деле, очень иронично, что в последнее время мы действовали заодно.