Хранитель Заката

Рванув на себя старую дверь, она с облегчением нырнула внутрь маячной башни, огляделась и стала подниматься по лестнице. Матвея она увидела, когда до верхней площадки оставался один пролёт. Он стоял у окна и смотрел в бинокль на море.

– Ну что? – спросила Анна. – Лодку прибивает?

– Прибивает, - кивнул Хранитель, отводя руку с биноклем от лица. – Примерно через час будет у Северного пляжа. Права Мария Михайловна.

– Ну вот видите! – обрадовалась Анна и неожиданно для себя поинтересовалась: - Вы сказали, что мне доверяете чуть больше других. Из-за чего?

– Из-за того, что отец, когда мы разговаривали с ним в последний раз, сказал, что на остров приехали гости и среди них есть девушка с закатной душой. Из его уст – это высший комплимент. На моей памяти его удостаивались всего несколько человек. И среди них почти не было женщин. Точнее, было всего две: Мария Михайловна и теперь вот вы. И я очень хочу верить, что отец не ошибся в вас.

Анна понимала, что нельзя задавать этот вопрос, что Хранитель может не ответить на него или ответить совсем не то, на что она втайне надеется, что после этого их и без того странные и неопределённые отношения только усложнятся, но всё же не удержалась и дрогнувшим голосом спросила:

– Почему?

Хранитель положил бинокль на широченный подоконник, посмотрел на неё долгим взглядом, словно решаясь на какой-то непростой шаг, и, когда Анна уже потеряла надежду на ответ, всё же сказал:

– Потому что я хочу жениться на вас.

Глава 27. Ошибка

К такому Анна готова не была. К ровному доброжелательному равнодушию или – в лучшем случае – к лёгкому флирту – да. Но не к подобному заявлению через неполных двое суток знакомства. Нет, она, конечно, слышала, что такое изредка случается. В единичных случаях. Но чтобы произошло с ней? Поэтому Анна похватала воздух ртом, похлопала глазами и не нашла ничего лучше, чем выпалить:

– Не советую!

Хранитель снова помолчал и вдруг засмеялся, тряхнув головой:

– Самокритично.

Анна тоже улыбнулась, хотя больше всего ей хотелось наподдать самой себе за такую глупость. Невероятный, потрясающий мужчина, в которого она – прав, прав был Денис, и Мария Михайловна тоже права! – умудрилась влюбиться с первого взгляда, ну, может, не с первого, но определённо не позже, чем со второго, сказал ей такие удивительные слова, а она… она…

Закусив губу, Анна подняла глаза на Хранителя. Он стоял совсем близко и смотрел внимательно и, как ей показалось, с нежностью. Потом отвёл от её лица выбившуюся прядь и хмыкнул:

– У вас и правда закатная душа. Отец не ошибся.

– Вы это прямо сейчас поняли? – поддела Анна, с вызовом глядя на него и чувствуя, что говорит не то и не так, но не в силах остановиться и пытаясь скрыть смущение за насмешливой интонацией.

– Нет. Не сейчас. – Хранитель не принял её тон и говорил негромко, задумчиво, без шутливых ноток в голосе.
– Когда вы кинулись в штормовое море, чтобы помочь мне вытащить Камиллу. Когда сначала искали со мной отца, а потом ждали в госпитале. Когда бутерброды отдали собаке. И не потому что они испортились на жаре, а потому что вам стало жалко животное. Когда за долгий сложный день ни разу не пожаловались на усталость, жару, долгое ожидание или голод. И ещё раньше, когда вы плавали и ложились на спину, чтобы посмотреть в небо и на пролетающих птиц…

Анна слушала, широко распахнув глаза. Последние слова заставили её вспыхнуть. Она-то надеялась, что Хранитель пришёл на Северный пляж чуть позже и не видел, как она надевала мокрую рубашку. Анна быстро взглянула на Матвея. Тот смотрел на неё пристально и не отводил взгляд. И Анна вдруг испугалась той серьёзности и решительности, которую увидела в этих тёмно-серых, похожих на тучи, затянувшие небо над Закатом, глазах.

Она влюбилась, да. Но не была готова к такому быстрому развитию событий. Он хочет на ней жениться. Надо же! И даже не спросил, чего хочет она. Подумав об этом, Анна рассердилась на Хранителя за самонадеянность. И на себя за то, что чуть было не оступилась, не растаяла под этим взглядом и от этих слов. И это она, совсем недавно дорого заплатившая за доверчивость и надежду на счастье! Неужели жизнь её так ничему и не научила?

Вспомнив о Богдане и своей ошибке, Анна тут же пришла в себя. Морок развеялся. Чтобы обозначить дистанцию и снизить возникшее напряжение, она демонстративно отступила назад, скрестила, будто отгораживаясь от Хранителя, руки на груди и сказала негромко и почти спокойно:

– Камилла не сама упала с причала. Её толкнули.

Хранитель посмотрел на неё долгим, сразу потяжелевшим взглядом. Было ясно, что он всё понял и сделал выводы. Помолчав, Матвей с усмешкой спросил:

– Это она вам сказала?

Всё. Возникшая было близость окончательно сменилась холодной отчуждённостью и озабоченностью происходящим. Главное, не поддаться острому чувству утраты. И Анна деловито кивнула:

– Да. Когда мы грелись после вынужденного купания.

– Кто её толкнул, она, разумеется, не знает.

– Совершенно верно.

– А предположения у неё есть?

– Если и есть, то мне она о них не сказала. Я думаю, вам следует самому поговорить с ней.

– Непременно. Вы хотели ещё что-то рассказать мне?

Сухой деловой тон, отстранённый взгляд. Нет, никакого раздражения в голосе, но и никакого намёка на симпатию. Анна почувствовала, как дрогнуло что-то внутри. Неужели она всё испортила? Могла ведь сказать, что он ей тоже нравится, но что она пережила непростое время и не хочет торопиться. Такое объяснение поймёт любой нормальный человек. Поймёт и не воспримет, как отказ. А вот её эскапады можно было воспринять только так. Хранитель почти признался ей в любви, а она разве что не отшатнулась в ужасе, отступила, закрылась и тему для разговора выбрала малоподходящую. И как теперь исправить то, что она сгоряча сделала? Анна тихо-тихо вздохнула и гораздо мягче ответила:

– Да. Есть кое-что, что меня смутило.

– Рассказывайте. – Хранитель взял с подоконника бинокль и снова посмотрел на море.

– А почему вы не сверху наблюдаете за лодкой? – поинтересовалась Анна, не зная, с чего начать.

Матвей усмехнулся:

– Там ветер с ног валит. Долго не простоишь. Рассказывайте.

– Мне кажется, Мария Михайловна и орнитолог Анатолий Михайлович были знакомы до Заката, - поделилась Анна тем, что мучило её последний час.

Хранитель отложил бинокль:

– Почему вы так думаете?

– Он глаз с неё не сводит, а ещё приходил к ней сегодня, после чего у Марии Михайловны было какое-то странное настроение.

– Странное?

– Да. Будто она смотрит куда-то вглубь себя. А ещё… - Анна с трудом подбирала слова, не зная, как выразить свои мимолётные впечатления. – Ещё она сказала, что когда-то очень любила человека, которого называла по имени-отчеству. И это она не о Владлене Архиповиче. А ещё!.. – Анна едва не вскрикнула от вспыхнувшей догадки. – А ещё сегодня, когда вы собирались плыть за лодкой, а она шла, чтобы отговорить вас, Анатолий Михайлович сказал ей вслед что-то вроде «как молодая!». Это он так сказал, потому что видел её молодой!