Хроники ключников. Бунт теней

Мать сдержанно кивнула и поманила меня к себе. Проводник за время моего ступора успел взобраться по руке на плечо и теперь шипел в ухо.

– Маг шестого мира, Эдгард Шэдоу. Один из сильнейших чародеев современности. Принимал участие в охоте на Демонического Ассасина. Был...

– В охоте на кого?
– не поняла я.

– Саша, иди сюда, - позвала мать.
– Живее, что ты там топчешься? Теперь-то я могу вас познакомить.

Мужчина вежливо поклонился. Я сощурилась. Лицо чародея скрыла тень, я никак не могла его разглядеть.

– Не люблю этого типа, - пробубнил проводник, жуя мои волосы.
– Играет с тенями ореола, много умничает. Подумаешь, сотрудник следственного отдела ЦРУ! Возомнил себя дрессировщиком теней. Но без меня всё равно двери не откроет.

"Какой кошмар", - подумала я, пытаясь сделать шаг.

– Саша, да иди же ты сюда!

– Не могу!
– жалобно отозвалась я.
– Ноги не двигаются!

– Ой, прости. Твое знание так расслабляет, - мать щелкнула пальцами, и я, наконец, смогла шагнуть вперед и рассмотреть лицо незнакомца.

– Эд, - он снова галантно поклонился.

– Саша, - тихо произнесла я, кивая. Лицо мистера Шедоу показалось смутно знакомым.
– Мы встречались раньше?

– Да, - маг выпрямился, встряхнулся и... широкий подбородок стал узким и острым, полные губы - тонкими, кончик носа округлился, в уголках глаз появились морщины, среди темных волос засеребрилась седина, а на щеках пробилась щетина. Только глаза остались искристо-голубыми.

– Оооо, - протянула я. Сей франт не далее, как неделю назад, основательно начистил физиономию нашему соседу, который вздумал приударить за матерью. Причем драка имела место прямо перед воротами под лай местных собак и причитания старушки из домика напротив.

– Ты посмотри, как выпендривается, - зашептал проводник.
– Конечно, с собственной рожей по чужой стране не погуляешь!

Мать позвенела ключами, привлекая наше внимание.

– Идемте в дом, - позвала она.
– Разговоры, разговоры... Какой-то безобразно разговорный день. Столько проблем!

"Кто бы говорил", - подумала я, первой заходя в прихожую.
– "Чудища, чародеи, чужие миры, а новый мамин ухажер - маг из ЦРУ. Ничего, я скоро проснусь, выпью самую большую чашку кофе и навсегда забуду..."

– Милый домик!
– заверещал проводник, когда я включила свет.
– А мать твоя втянулась в жизнь шестого мира. Ума не приложу, почему она тебе ничего не рассказала. Может, не думала, что из тебя выйдет маг?

– Убирайся в карту, - тихо произнесла я.
– Живо.

– Как прикажете, - проводник больно дернул за волосы.
– Только учти, пока я в домике, я ничего не вижу и не знаю, помочь и подсказать не могу. Разбираться во всем будешь сама.

Я и рта раскрыть не успела, как болтун исчез. Карта, если мне не изменяла память, осталась на заднем сидении автомобиля. Мать, вошедшая следом, будто прочитав мои мысли, вскинула руку и продемонстрировала убежище проводника, зажатое между указательным и средним пальцами.

– Останется у меня, - произнесла она, включая свет.
– Иди в комнату.

– Но...

– Пожалуйста, не спорь со мной, - мать нахмурилась.
– Смирись с тем, что узнала. Об остальном поговорим позже.

Мгновение я смотрела на неё, но снова спасовала и, недовольно фыркнув, направилась в свою комнату, расположенную на втором этаже.

Прямо напротив двери в мою "обитель" стоял шкаф с фигурками драконов. Лунный свет заливал небольшую, но уютную комнатку, искрясь на бледно-фиолетовых стенах. На ходу расстегивая блузку, я двинулась к окну. Внизу, на внутреннем дворе, было мусорно и довольно неуютно - мать не следила за садом, и он зарос сорняками. Даже тропинку, ведущую к старой детской качели, остовы которой темнели в самой гуще зелени, мне не удалось разглядеть. Как разительно отличался запущенный задний двор от того, что находился прямо за калиткой! Аккуратная дорожка, выложенная камнем, яркие цветы в клумбах под окнами, ни единой лишней вещи - таков был идеальный передний двор. Там-то мама любила похозяйничать, покопаться в земле, переиначить всё по-своему. Два дворика одного дома, а какие разные! Первый всегда на виду и под контролем хозяйки, такой милый, но такой предсказуемо-скучный! И второй - кусты предоставленной самой себе малины у забора, ржавые качели, кошачьи тайники, разросшаяся липа в западном углу, похожая в лунном свете на старую сгорбленную великаншу в лохмотьях. Дикий, таинственный, темный сад за родным домом...

Покачав головой, я скинула блузку и, надев домашнюю футболку, распахнула окно. Сетка сдерживала тучи насекомых, но легкий ветер приносил их стрекот и писк вместе с дурманящим запахом южной летней ночи.

Как там, в этих пяти мирах, за нарисованными дверями? Похожи ли они на наши кошмары или, наоборот, напоминают заветные мечты?

Вздохнув, я направилась к кровати и, сев прямо на пол, оперлась спиной о ножку. Снизу доносились голоса, но говорили слишком тихо - я не смогла разобрать ни слова. Впрочем, мне и не хотелось никого слушать. Что бы я ни заявляла, что бы ни вытворяла, если я вообще была способна вытворить что-то выдающееся, в итоге последнее слово всегда оставалось за матерью.

В её жизни я была тем самым ухоженным, правильным, образцовым двориком. Брату же достались свобода, затерянные тропы и право выбора. И, как мне думалось, сейчас он находился вовсе не за границей.

Я немного позлилась, немного поплакала, немного пожалела себя и много Геннадия Сергеевича, а потом, свернувшись калачиком на полу, уснула. Во сне мне снились старые качели. Брат раскачивал меня на них всё сильнее и сильнее, а когда я, визжа от страха, попыталась спрыгнуть в траву, что-то подтолкнуло вперед и...

Глава вторая. Последствия

... я проснулась. Голова гудела, как после новогоднего корпоратива, где мы с Костей из отдела продаж внезапно поняли, что любим друг друга, а на следующий день старательно избегали встреч. Хотя, подумаешь, всего-то обнимались и целовались за ёлкой... Легче сказать, кто там не целовался.

Как обнаружилось, уснула я вчера в рабочей юбке. Теперь она была мятая и в шерсти рыжего прохвоста Фени. Ещё только светало, но сон благополучно ушел, и я, натянув старые джинсы, поплелась вниз.

В прихожей, на зеркале, была прикреплена записка. Мама очень любила цеплять листочки с поручениями по всему дому, а потом благополучно о них забывала. Зато Феня не забывал и, будучи отвергнут очередной соседской барышней, приходил драть листки в мелкие клочки, вымещая на них свою необузданную, кошачье-рыжую ярость.

"На сегодня у тебя отгул, сиди дома, думай о будущем и покорми гостей".

"Значит, не приснилось".

Я нахмурилась, почесала затылок, смотря на очень мятую и взъерошенную себя в отражении, пожала плечами и поплелась искать гостей. От вчерашнего разговора в гостиной остались пустая бутылка вина и два фужера, в комнате матери царили тишина, покой и порядок, а наверху, как и на кухне, не было ни души. За входной дверью истерично, на грани психоза, орал Феня. Рыжий дурень, проводивший большую часть свободного времени на улице, справлял нужду исключительно в свой горшок, стоявший в ванной. Так что обычно он просился в туалет домой, а не наоборот.

– Иду, паршивец! Наглая твоя мор..., - я распахнула дверь и так и замерла с открытым ртом. На дорожке, вытянув передние лапы и горделиво вскинув голову, лежал Скотти, с интересом наблюдавший за ритуальными скаканиями вокруг него Фени, а на крыльце сидел наш финансовый директор. Было довольно жарко, несмотря на ранний час, поэтому он скинул пиджак и, положив его на последнюю ступеньку, откинулся и уперся в него локтями, дабы не испачкать белоснежную рубашку.

– Ээээ, - протянула я, когда Максим Александрович, запрокинув голову, уставился на меня.
– Здрасьте.