Хроники ключников. Бунт теней
Шрифт:
– Доброе утро, - улыбнувшись, произнес он.
– Как первая ночь в новой роли?
– Ээээ, - я посторонилась, пропуская взбешенного Феню в дом.
– Вы что тут делаете?
– Сторожим ключницу, - Максим Александрович пожал плечами.
– Ещё один провал - и, скорее всего, депортируют без права на въезд.
Он тряхнул головой и, выпрямившись, перевел взгляд на Скотти.
– Может, зайдете в дом?
– мне стало несколько неуютно. Я понятия не имела, как теперь вести себя с нашим финансовым директором, хотя он и был всего лишь лет на десять старше меня. Обходительный, вежливый, внимательный, Максим
– Пожалуй, не откажусь, - Максим Александрович кивнул волку, встал на ноги и, подняв свой пиджак, принялся его отряхивать.
– Не нальешь Кургу воды?
– Кургу?
– я слабо улыбнулась.
– Мы называем его "Скотти".
– Я слышал, - директор поморщился.
– Собачье имя. Никакой фантазии.
– Ну, куда уж нам до великих мира сего!
– фыркнула я, наслаждаясь моментом. Максим Александрович замер в дверях и не без недовольства посмотрел на меня сверху вниз. Светло-карие глаза как-то враз потемнели, и задор мой поугас. Я стушевалась и отвела взгляд.
– Кухня - прямо и налево, - и мой голос потерял былую твердость.
– Кофе себе приготовить сможете?
– Я думал, ты меня угостишь. Не привык хозяйничать в чужом доме.
Я чинно кивнула и направилась на кухню, где сначала набрала в фенину миску воды для Курга, который перелег поближе к крыльцу, и лишь потом принялась за кофе. Максим Александрович сидел за барной стойкой, огибавшей область приготовления, и, подперев щеку рукой, наблюдал за мной. Это очень раздражало.
– Вам какой кофе?
– спросила я, не оборачиваясь.
– Латте с корицей.
Я замерла у кофемашины, закусила губу и, вытянув руку, нажала кнопку на электрическом чайнике.
– Не знаете, куда уехала моя мама?
– Только мама умеет готовить латте?
Я промолчала и полезла в холодильник за колбасой и сыром. Под ногами крутился Феня, требуя еды.
– А сделай-ка мне, хозяюшка, яишенку с помидорами!
Я с головой улезла в холодильник, чувствуя, что закипаю от ярости. Щелкнул чайник, выпустив струйку пара.
– У нас нет помидор.
– А на грядке?
– У нас нет грядок с помидорами, - я положила перед директором палку колбасы и сыр.
– Поедим бутерброды. Попьем чай.
– Как скажешь, хозяюшка, как ска...
Нож выпал из моих рук, перед глазами потемнело, а удары сердца отдались в ушах боем часов. Горло сдавил спазм, и мне показалось, что я больше никогда не смогу вздохнуть. Кажется, прошла вечность, прежде чем я услышала голос.
– Тише, девочка, тише, - прошептал кто-то. Боль ушла также внезапно, как и нахлынула. Сморгнув, я открыла глаза и огляделась. Я полулежала на полу кухни, у ног терся испуганный Феня, а моя голова и плечи покоились на коленях Максима Александровича. Глубоко вздохнув, я ощутила некий дискомфорт, и, опустив глаза, увидела, что правая рука финансового директора находится у меня под футболкой, а ладонь, соответственно,
лежит на солнечном сплетении.– Как?
– отрывисто спросил Максим Александрович, вытирая свободной рукой пот со лба.
– Нормально, - я подергалась, пытаясь скинуть его ладонь с себя.
– Лежи смирно, - потребовал он.
– Убежище твоего проводника только что пытались, и Пусть тоже влетело. Но, раз ты жива, он невредим.
– Пусть? Влетело?
– я резко подалась вперед и обернулась.
– Где он? У мамы?
Максим нахмурился.
– Да.
– А где она?!
– Я не знаю. Послушай, - он схватил меня за плечи и крепко сжал.
– Сейчас ты должна призвать проводника. Немедленно.
– Где моя мать?!
– Я не знаю, - терпеливо повторил Максим Александрович.
– Спросишь у духа.
Я оттолкнулась от пола и, вцепившись в столешницу, поднялась.
– Что нужно делать?
– Представь карту, - потребовал Максим Александрович.
– Призови проводника. Он должен откликнуться сразу.
Карта... Карта... С нарисованным драконом... Дух... Летучая мышь, только очень болтливая и одноглазая. Он...
Грянул гром. Я отскочила назад и налетела спиной на холодильник.
– Отойди от неё!
– закричала мать.
– Отойди! Или я размажу тебя, как лягушонка!
– Мама, - прошептала я, оборачиваясь. Она стояла у входа на кухню, одетая в легкое, желтое платье в цветочек, а в руке сжимала изодранный в клочья золотистый клатч.
– Детка, иди ко мне.
В голове будто что-то щелкнуло, а на левом плече появился проводник. Мать посмотрела на меня и, вскинув руку, поманила к себе.
– Это не твоя мама, - прошептал дух, прячась в волосах.
– Это... оно.
– Саша, не слушай её, - Максим Александрович, отпихнув ногой барный стул, цепляясь за край стойки, поднялся на ноги.
– Она не...
– Замолчи, демон!
– вскричала мать, взмахивая клатчем. Появившийся из воздуха огненный вихрь сдул директора в окно, как пушинку.
– Мама, прекрати!
– завизжала я, пятясь к мойке.
– Что происходит?
– Они обманули меня, детка, они..., - мамина рука неестественно удлинилась и потянулась ко мне через всю кухню.
– Обманули нас.
– Ой, сейчас начнется плохо, - пропищал дух, забираясь мне за шиворот и больно царапая кожу.
– Будет очень неприятно.
Кург набросился на то, что притворялось моей матерью, со спины и повалил самозванца на пол. Тут-то притворщик окончательно потерял контроль над собой - из тела вырвались ещё две пары рук, голова повернулась на сто восемьдесят градусов, искаженное яростью лицо вытянулось и удлинилось, превращаясь в огромную, зубастую пасть.
– Да что же это, - прошептала я, замирая на месте.
– Хотел бы я знать, - пискнул дух.
Кург вцепился в ставшую неестественно тонкой шею монстра, но тот ловко стряхнул волка с себя. Зверь ударился о ножку стойки, поднырнул под столешницу и замер между мной и поднимающейся на ноги тварью.
– Ключник!
– голос, казалось, несся отовсюду.
– Отдай проводника! И я отпущу...
Он не договорил - выскочивший из окна Максим Александрович швырнул в него тучу поднятых с земли осколков стекла, которые в полете удлинились и, полыхнув красным, в клочья разорвали тварь, словно её сразила пулеметная очередь.