Хроники невезучей ведьмы
Шрифт:
Макс, поддавшись на уговоры ведьмы, разжал хватку, и министр кулем повалилась к его ногам. Но он не остановился. Подняв руку, Аллен направил черную клубящуюся энергию на Маргарет Бёрджесс, сдавливая ее со всех сторон удушающей энергией. Ведьма повалилась на колени, рядом со своей боевой подругой. Тереза, вцепившись в руку мужчины, с ужасом наблюдала за ее искаженным от боли лицом и выкачивающимся из орбит глазами, и не заметила, как сзади подобрался Маллим с мечом наготове.
Как только угроза магов, Маргарет Бeрджесс издала предсмертный хрип, в спину парня устремилось лезвие меча. Словно в замедленной съемке, ведьма последила за приближающимся смертельным металлом и шагнула наперерез. Макс обернулся как раз в тот момент, когда лезвие проткнуло грудь Терезы и почувствовал
— Тереза, нет, — пробормотал Макс, сжимая тело ведьмы и капая кровью изо рта на ее лицо.
Он чувствовал боль, но жгучее чувство горя оказалось сильнее физических ощущений. Стиснув холодеющее тело Терезы, мужчина гневно посмотрел на Говарда и поднял руку. Все еще пребывавший в шоке хронист схватился за горло, в панике смотря на парня. Все пошло совершенно не так, как планировал Маллим. И теперь, глядя в глаза смерти, отражавшейся в холодном взоре Аллена, он думал, что другой Говард был прав. Нельзя изменить то, что предрешено.
Бой продолжался рядом с разворачивающейся трагедией. Лишь три человека заметили противостояние хрониста и щита. И три женских трупа вокруг красноречиво говорили о том, что случилось непоправимое. Фэнсис закричал, увидев неподвижную рыжеволосую фигурку в руках Аллена и яростно взмахнул клинками, откидывая от себя воина Бeрджесс. Вояжер слышал только гулко бьющееся сердце, и то, что он незаметно оказался рядом с Максом, произошло для него само собой. С ужасом взглянув на черные взбугрившиеся вены на лице и руках и потемневшие глаза друга, Аргайл сообразил, что больше в Максе не осталось ни капли человечности. Смерть Терезы и ранение словно перерубило в нем тонкую нить, удерживающую Аллена на светлой стороне. В нем не осталось ни сочувствия, ни любви, а только мертвенное равнодушие и скорбь. Фэнсис помнил о зелье, которое вручила ему Агния и которое лежало в кармане его пальто. Но ситуация складывалась такая, что на риск попыток не было.
С другого конца площадки к ним неслись командир и Хард. Времени на размышления не осталось. Вояжер стиснул багровое от крови лезвие и полоснул им по горлу Аллена. Вдалеке закричала Астра, когда в Оливера со спины воткнули меч и бегущий парень, споткнувшись, рухнул лицом вниз. Освободившись от смертельной хватки Аллена, хронист упал на землю, жадно хватая ртом воздух, а Фэнсис подхватил обмякшее тело друга. Захлебываясь, Макс посмотрел на склонившегося над ним вояжера просветлевшим взглядом. Слезы ручьем заструились по окровавленным щекам.
Аргайл отчаянно сдавил тела Аллена и Терезы. Из груди как будто вырвали душу. Возня и шум боя, и отчаянные крики бегущего к ним командира оказались на втором плане. Не обращая внимания на пропитывающуюся чужой кровью одежду, вояжер словно окаменел. Он не заметил, как рядом грохнулся командир, цепляясь за одежду Фэнса. В то же время, как по мановению волшебной палочки, бой превратился, и воцарилась удушающая тишина. Приглушенные рыдания командира Линда отчетливо разнеслись эхом над площадкой, усыпанной телами магов. Все, кто уцелел, сидели на земле тяжело дыша и наблюдали за массивной фигурой рыдающего воина. Сегодня он потерял не только близких, но и весь смысл жизни. Холодный и грозный командир сломался. И Фэнсис, неунывающий вояжер, был потрясен тем, что произошло. Смотря в одну точку, он гладил рыжие слипшиеся волосы и мысленно повторял «Этого не должно было произойти». В отличии от Линда, его эмоции бушевали глубоко внутри.
— Аргайл, — прохрипел Говард, поднимаясь на ноги, — Где Хильдебрант?
Пока на площадке у особняка разворачивалась трагедия, Эльберт Хильдебрант, министр, последний оплот магического мира, удрал, как последний трус. Вояжер, перенесший министра, был мертв и не мог рассказать куда подевался хитрый старик. Аргайл покачал головой, выпуская из рук друзей, и встал. В последнюю очередь ему хотелось думать о сбежавшем министре. Он сделал два широких
шага и схватил Маллима за грудки. Ткань затрещала от той силы, с которой вояжер сжал ее в руках. Тряхнув обмякшего хрониста, он рявкнул ему в лицо.— Мотай время назад, ублюдок!
Говард лишь покорно и молча свесил голову. Линд поднялся вслед за вояжером и ударил хрониста. Просто. Размахнулся и двинул со всей силы без магии и жалости. Мужчина послушно принял наказание, не отвечая на их удары. Страшнее мести друзей Терезы было чувство вины, пожирающее его внутри. Только плач провидицы смог остановить Линда и Аргайла от того, чтобы не забить хрониста насмерть.
Девушка качала в руках раненого Оливера, который из последних сил что-то шептал Астре. Оставив в покое лежащего избитого хрониста, Фэнсис и командир подошли к друзьям.
— Эй, Оливер, все будет хорошо, — Фэнсис стер с лица скорбь и злость и присел около парня. — Сейчас тебя подлатают, друг.
Линд смотрел сверху на разрушенный магический мир. Власть была повержена, какой ценой, и неизвестно, чем это могло обернуться. Он прекрасно представлял, сколько нечистых на руку чародеев попытается занять пустующее место. Мужчина прошелся по площадке, подсчитывая потери. Лицо стянуло от пролитых слез и теперь в груди была пустота. Уцелевшие щенки Ротерханда вытянулись перед голубоглазым командиром, но тот лишь махнул рукой. Какой сейчас в этом смысл. Он удовлетворенно глянул на двух лекарей, которые пытались помочь с самыми ужасными ранами, маги же отделавшиеся легко, помогали друг другу перевязать порезы и ушибы. Больше не было своих и чужих.
Говард издалека смотрел на то, к чему он был причастен. Он старательно отводил глаза от двух тел покоящихся рядом Терезы и Макса. Если бы он был мудрее, если бы смог просчитать шаги, если бы…
— Ну и что, если бы? — отчаянно шепнул Говард себе под нос, — неудачник, возомнивший себя богом.
Он достал из кармана хроновидер. Сомнения терзали разум. Прошлое не изменить, будущее не подвластно, течение времени лишь огромное количество ручьев, впадавших в одну и ту же реку. Какой бы путь ты не выбрал, оно приведет к тому же результату. Другой Говард пытался изменить течение времени и все равно проиграл. С чего же он решил, что выйдет у него? Но магия хроновидера уже отзывалась на его прикосновения. Маллим закрыл глаза и вспомнил момент из прошлого.
«— Дорогой, познакомься, это Тереза Кэбот.
Маргарет ласково огладила плечо гостьи и хитро посмотрела на жениха. Имя ведьмы он уже знал, но вот встретить ее довелось впервые. Хронист догадывался, что эта рыжеволосая молодая девушка — протеже Эльберта и прекрасно понимал, зачем Маргарет привела ее в дом.
Маллим нежно обхватил ее тонкие пальчики и пожал. Стоило ему посмотреть в зеленые глаза Кэбот, мужчина понял, что утонул. Все истории про любовь с первого взгляда казались несусветной чушью, но теперь он мог поспорить с этим. Как назвать чувство, которое зародилось в нем — симпатия, очарование, привязанность, восхищение? Сердце свернулось теплым ноющим комком, и он стыдливо отвел глаза. Неизвестное доселе ощущение охватило его тело.
— Меня зовут Маллим, — молодой мужчина все же решился снова посмотреть на нее.
— Приятно познакомится, Маллим. Маргарет о вас рассказывала.
— Надеюсь только хорошее? — рассмеялся хронист…»
— Не смей, кретин! — из блужданий по памяти вырвал знакомый голос вояжера.
Еще издалека парень заметил сияние магии перемещения. На время оставив Говарда без внимания и полностью сосредоточившись на помощи раненым, Фэнсис совсем выпустил из вида хрониста. Но вспышка белой магии и вот уже без раздумий он телепортируется, пытаясь ухватиться за ускользающего Маллима. Слова, брошенные им сгоряча о перемещении в прошлое, всколыхнулись в воспоминании и вызвали противоречивые ощущения внутри. Он, не раздумывая шагнул вслед за хронистом, еще не понимая до конца, что делает. Хотел лишь остановить, но в душе надеялся… Магия перемещений не спрашивала. В независимости от мыслей, стремлений, мечт и надежд она заклубилась, набирая силу и поглотила и хрониста, и вояжера, оставив в воздухе взметнувшийся мусор и пыль.