Идеальный ис-ход

Я действительно понятия не имею, сколько раз этот мужчина будет продолжать удивлять меня, но это так похоже на Райана — он молчит до тех пор, пока не понадобится что-то сказать.

Макс снова вопит, и, как бы мне ни было больно, я не та, кто ему сейчас нужен.

Протянув руку, Райан забирает его у меня, кладя голову Макса себе на плечо. Он без особых усилий поддерживает его одной рукой и продолжает готовить нам ужин, как будто ничего не изменилось. Нежнейший певучий голос разносится по всей кухне, когда Райан поет на ухо Максу, и, клянусь Богом, мои яичники находятся в состоянии повышенной готовности, потому что Райан Шей, держащий на руках ребенка, пока готовит мне ужин, выглядит невероятно сексуально.

Он успокаивает его, покрывая нежными поцелуями его голову в перерывах между текстами песен, и через минуту или две Макс полностью удовлетворен, прижавшись к изгибу шеи Райана.

Мой парень бросает на меня озорную улыбку через плечо, бесконечно гордясь собой, и должна признать, что я тоже.

Райан продолжает готовить, пока я наблюдаю за ними обоими, и даже пару раз Макс мило хихикает из-за него. Я предлагаю помощь, но Райан отказывается, говоря, что он сам с этим справится, и меня не нужно сильно убеждать. С ним все естественно, и я еще больше осознаю то, что хочу от жизни с ним.

Я всегда хотела быть мамой. Очевидно, что главная причина, по которой я переехал сюда, заключалась в том, чтобы накопить достаточно денег, чтобы воплотить эту мечту в реальность. Но это уже в прошлом. Вместо этого я хочу завести семью с ним.

Возможно, это ужасно признавать, но в каком-то смысле я была эгоисткой, желая детей. Я хотела быть мамой. Я хотела иметь детей, и впервые в моей жизни рядом со мной есть мужчина, кого я представляю отцом своих детей.

Мы приносим еду на диван, и когда я предлагаю покормить Макса из бутылочки, пока Райан ест первым, он отказывается. Он кормит его и настаивает, чтобы я ела, пока моя еда еще горячая.

Макс засыпает до того, как полностью все съесть, как и сказал его отец, и Райан откидывается на спинку дивана, позволяя милому малышу поспать у него на груди, пока он ест свой уже остывший ужин.

Откусывая вилкой макароны, Райан улыбается мне с набитым ртом и спящим ребенком на груди.

Я хочу поговорить. Я хочу сказать что-нибудь о том, как естественно он выглядит или как сексуально видеть его таким уверенным с ребенком, но я держу рот на замке. Я так боюсь отпугнуть Райана, дать ему хоть какой-нибудь повод расспрашивать меня. Мужчина годами воздерживался от секса, потому что не хотел давать кому-то шанс воспользоваться им.

Потому что он боялся.

Но я в равной степени боюсь, что он никогда не захочет того, о чем я мечтаю, и видеть его таким сегодня вечером — не что иное, как напоминание о том, что не так давно он озвучил, насколько отличается его видение своего будущего от того, которого хочу я.

37. Райан

— Ты знаешь, что проиграл прошлой ночью.

— Очевидно, — я изо всех сил стараюсь не закатывать глаза при виде репортера, сидящего в третьем ряду на сегодняшней утренней пресс-конференции, который произнёс самое очевидное заявление.

— Это означает, что если вы проиграете один из следующих двух матчей, «Чикагские Дьяволы» вылетят из плей-офф.

— Это вопрос?

Тихий смешок разносится по комнате репортеров. Это, безусловно, самое серьезное отношение к прессе, которое у меня было за всю мою карьеру. Обычно я уравновешен и дипломатичен, но прошлой ночью мы проиграли, потом улетели домой, и сегодня утром меня сразу же отправили на пресс-конференцию, прежде чем я добрался домой.

И последнее, что мне нужно, — это какой-нибудь репортер, делающий очевидные заявления, когда единственное, что мне хочется — это просто поспать.

— Что ты об этом думаешь? — поправляется он.

— Ничего хорошего. В проигрыше виноват я. Вернувшись после травмы, я знал, что лежит на моих плечах, и не справился.

Мы проиграли «Сакраменто», и это первый проигрыш за последние три матча после моей реабилитации.

Репортеры поднимают руки, и медиа-координатор команды выбирает следующего, который задаст свой вопрос.

— По лиге ходят слухи о возможном обмене, если команда не выйдет в плей-офф в этом сезоне. Какое давление вы испытываете, чтобы одержать следующие две победы?

Мой взгляд метнулся к Рону Моргану, стоящему в глубине комнаты, скрестившему руки на груди. На его лице нет никакого выражения, и я не могу сказать, о чем он думает. Он действительно думает обменять меня? Мельница слухов вертелась вокруг этого всю неделю.

Так что да, я не только чувствую давление со стороны «Сити» и начальства «Дьяволов», чтобы наконец выйти в плей-офф, но и то давление, которое я взвалил на себя, зная, что моя девушка, сестра и будущий шурин не уедут из Чикаго.

Я никогда в жизни не испытывал такого стресса из-за двух игр.

— Я не чувствую давления, — вру я. — Я знаю, что должен сделать, что должна сделать команда, чтобы пройти дальше. И мы сделаем это.

Оглядываясь на Рона, он коротко кивает мне.

— Следующий вопрос, — продолжает наш координатор, когда я опускаюсь на свое место, готовый к тому, что меня засыплют вопросами, на которые я не хочу отвечать.

* * *

Протаскивая свой чемодан через парадную дверь, я наконец добираюсь домой.

Я еле держусь на ногах, не сомкнув глаз в самолете, поскольку проигрыш прошлой ночи постоянно прокручивался в моей голове. Сейчас мне больше всего хочется обнять Инди, затащить ее в свою постель и проспать весь день.

— Инд! — я зову ее, но она не отвечает. — Блу, я дома. Где ты?

Я проверяю свою комнату и ее старую, душ и кухню. Ее нет дома. Хватаю свой телефон, чтобы позвонить ей, но меня уже ждет сообщение.

Блу

Мне нужно кое-что сказать тебе, когда я вернусь домой, и я была так взволнована, увидев тебя, что не могла уснуть! Пошла взять два кофе для нас и один для Дэйва, на случай, если ты будешь дома до моего возвращения!

С улыбкой на лице я сажусь на пуфик у входа и скидываю обувь. Я чертовски устал, чтобы стоять, и совершенно уверен, что не сдвину свою счастливую задницу с места, пока моя девушка не вернется домой и не сможет отвести меня в постель.

Нагнувшись, я засовываю туфли под тумбочку, но, наклонившись, останавливаюсь как вкопанный, когда нахожу белую пластиковую палочку с синим колпачком, воткнутую под одну из деревянных ножек. Как будто ее бросили там и забыли.

Я содержу свой дом в идеальном порядке, и даже Инди стала убираться, так что что-то настолько явно неуместное легко заметить.

Как только я дотрагиваюсь до него, то уже понимаю, что это такое, и мое сердцебиение учащается от уверенности в том, что там написано. И все подтверждается, когда я держу тест перед своим лицом в полном недоумении.