Идеальный любовник

Мобильный телефон, выпавший из кармана Мориса, решил "проснуться" как раз в этот момент. Громкий звонок дребезжал в тишине, удивительной для скоростной трассы.

Фрэнк, беспокоясь за соратника, решил позвонить, чтобы удостовериться, что с Морисом все в порядке. Но, второй, после Луи, по силе Маг Жизни не отвечал. Попытка связаться через магическое поле, оно идеальный проводник для мыслеобмена, тоже ничего не дала. Шофер так же не откликнулся на звонок. Тревожась все больше и больше, Фрэнк решил использовать седьмое чувство - магию - для того, чтобы найти пропажу. Вдоль трассы, медленно, километр за километром он двигался, тратя резервы на поиск. Звонок телефона отвлек его от этого занятия, послав мысленно, вызывающего его абонента в пешую прогулку, Фрэнк все-таки глянул на высветившийся номер и тут же, схватив трубку, нажал на кнопку:

– Слушаю!

– Мистер Трэвелл, это Дэниэл.

– Я не слепой, Дэн, вижу твой телефон. Что случилось?

– Вашу машину мои ребята нашли только что на трассе N*.

– Не тяни, Дэн. Подробнее как нашли и что именно нашли.

– Машина в порядке, - говоривший замялся.
– Рядом с ней нашли некоего господина Антонова из России. Он вам знаком?

– Знаком. Это мой друг. Так что, Дэн? Не тяни. Что с М... Э, Борисом?
– мистер Трэвелл тяжело опустился в резное, позолоченное кресло, обитое красным бархатом.

– Он в тяжелом состоянии. Сердечный приступ, служба спасения уже везет его в больницу, - полицейский снова замялся.
– Мне придется постараться, чтобы не возникло лишних вопросов, мистер Трэвелл. Вы понимаете?

– Еще как понимаю. Шофер тоже там и тоже с приступом?
– Фрэнк сгорбился в кресле, придавленный новостями.

– Шофера нет, мистер Трэвелл, - коп с трудом подбирал слова.
– И в этой истории много странного. Очевидцы говорят о каком-то чудовище, которое им пригрезилось и которое ломало по их словам машины. Кроме как массовой галлюцинацией я это назвать не могу. Нет никаких следов, кроме брошенных владельцами машин. Сегодня произошло что-то странное, мистер Трэвелл и вам потребуется много влияния, чтобы это дело не всплыло в прессе. Вы ведь не заинтересованы в том, чтобы ваша причастность стала достоянием общественности? А я готов вам в этом помочь.

– Я займусь этим, Дэн, и вопрос вознаграждения мы с тобой обсудим на барбекю в субботу. Как ты посмотришь на это?

– Положительно, мистер Трэвелл. Был рад с вами пообщаться.

Фрэнк задумчиво покачал рукой, с зажатым в ней телефоном. В отличие от Мориса у него были кое-какие догадки, и он собирался их проверить, прежде чем сообщить в службу погранконтроля о возможном нарушителе. С сегодняшнего дня нужно было забыть про еду и сон, выслеживая того, кто за какой-то надобностью взялся портить жизнь одному из Магов Жизни. И Фрэнк много бы отдал за то, чтобы знать причину подобной охоты.

Как и следовало ожидать, времени, после всех приключений, у меня на приведение себя в порядок не осталось. Так и подмывало позвонить папочке и сообщить, что заболела и не приду. Боюсь, только не оценит моего воспаления хитрости и сразу же поймет, что что-то случилось. С охраной мы договорились на взаимовыгодных условиях о соблюдении тишины в озвучивании новостей начальству. Я молчу перед папаней о том, что они меня прошляпили, они молчат о том, что вообще куда-то пропадала. Все шито-крыто и все довольны. Вот только почему я чувствую себя такой разбитой и несчастной?

Герман пытался помочь мне справиться с растрепавшейся прической и одеждой, но я настолько не хотела видеть это чудовище, что просто сорвалась и наорала на него, требуя, чтобы он окончательно и бесповоротно исчез из мой жизни. Он и испарился в своей любимой манере в неизвестном направлении. Вот только что-то мне подсказывает, что еще вернется, к несчастью.

Быстро, насколько могла, стирала молочком для снятия макияжа боевую раскраску с лица. Игнорируя назойливые названивания папа - только разок ответила, чтобы знал, что со мной все в порядке - меняла одежду, радуясь, что ехала из салона переодеваться и парадная форма одежды не пострадала. Хорошо, что охрана, чуя радость от того, что я жива и здорова, довезла меня как на крыльях. Чуть не попутали направление от счастья, хорошо вовремя заметила, что едем к теплой встрече с торжественным приемом в папином особнячке, а не в квартиру, переодеваться. Истерика, которую закатила по этому поводу (нет ничего страшнее для женщины, чем прибыть на сборище акул в юбках с вороньим гнездом на голове и с размазанной по лицу косметикой) оказалась таким мощным стимулом, что даже пробки словно испарились, испугавшись моего перекошенного гневом лица. Водитель уложился в рекордные сроки. Вот только от опоздания на празднование это не спасало.

Вымотанная до предела, сейчас пыталась срочно соорудить нечто приемлемое на голове. Попутно отвлекаясь на тушь и подводку. Рук катастрофически не хватало ни на что, а минуты утекали со сверхзвуковой скоростью. Нанервничавшись от души, в результате дошла до такой черты, после пересечения которой стало все равно. И так уже опоздала. И так не смогу сотворить со своей мордахой того же чуда, что и визажист. Все равно больше чем расчесаться и уложиться стайлером не осилю. Так стоит ли хвататься за соломинку, считая, что это спасательный круг?

Уже более спокойно подвела глаза, накрасила ресницы, убедилась что волосы хотя бы не торчат во все стороны и, со вздохом идущего на смерть преступника, переступила порог квартиры. Ярко красные розы, снова они и прямо перед моим носом. Букет просто огромен и, кажется, начинаю понимать быков, которые бросаются на красный плащ тореро в ярости.

– Убери от меня свой веник, - прошипела довольному Герману.
– Это сигнал такой? Букет - жди пакости, да?

– Ну почему?
– озадачился он, явно не понимая, что с розами у меня ассоциируются не слишком приятные часы, которые провела в одиночестве в доме за городом, размышляя о судьбе своей нелегкой.

– А потому, что пора бы тебе убраться из моего дома. И навсегда! – может действительно розы действуют как красная тряпка?

Вон уже кидаться начала и чем дальше, тем больше хочется покусать виновника всех моих бед.

– Что с тобой? Успокойся, воробышек, - раздражавший меня букет исчез, а мужчина потянулся ко мне, чтобы поцеловать.
– Мы опаздываем.

– Это я опаздываю!
– рявкнула на него и, нырнув под жаркие объятия, проскочила мимо Германа.
– А тебе там делать нечего. Если назвался сексуальной игрушкой, то будь добр, ею и оставайся, а таскаться за мной не нужно.

– Хорошо, - выражение карих глаз стало более прохладным, а голос равнодушным.
– Как скажешь.

И исчез, словно и не было его. Обиженная на весь свет и в первую очередь на себя, понеслась по лестнице вниз, чудом не переломав ноги. Высокие каблуки никак не соответствовали такому способу спуска на первый этаж. Но мне было море по колено, пережитый днем стресс, да и все неприятности предыдущих дней, кажется, нашли выход в лихорадочном напряжении и ощущении, что еще чуть-чуть и я взорвусь, так, что никому мало не покажется. Поэтому со спринтерской скоростью преодолела дистанцию, даже не заметив, что это не беговая дорожка и забыв про лифт.

Пулей вылетела из подъезда, осмотрелась в поисках посланной папулечкой машины. Обнаружила ее стоящей там же где и ранее, у детской площадки, усмехнулась, вспомнив, как пришлось конспиративно делать вид, что растрепанное чучело это не я, чтобы не палиться еще и перед этой охраной. Меня заметили и шофер, выскочив из машины, открыл передо мной дверь. Шлепнулась на заднее сиденье, все еще кипя и готовясь дать бой всем ехиднам, которые под маской вежливости станут отпускать шпильки в мой адрес. Сегодня я злая, съем всех и не подавлюсь.