Идеальный любовник

Какой-то шум у двери заставил оторваться от смакования своего горя. Трое незнакомых мужиков тусовалось в коридоре. Все черноволосые, бледнокожие, темноглазые и очень похожие друг на друга. Не обращая на меня внимания, они принялись за обнюхивание, ощупывание и разглядывание вещей в квартире.

– Эй!
– возмутилась я.
– Что вам нужно? Кто вы такие? Как вы сюда попали?

– Она нас видит?
– задал вопрос один из мужиков другому.

– Видит, - невозмутимо ответил тот.
– Его нет здесь.

– Оно и так понятно, - сказал третий.
– Можно было и не заходить.

– Опа!
– кивнул первый на появившегося из ниоткуда Германа.
– Пришел, красавчик. Мы вовремя заглянули на огонек.

– Сам сдашься или придется применять силу?
– поинтересовался второй.

Мужчины переместились из разных углов так, чтобы окружить спокойно стоящего Германа. Тот, не выдавал ни взглядом, ни движением изумления. Казалось, он ждал чего-то подобного. Поражала скорость, с которой визитеры перемещались, а так же то, что даже похмелье не мешало мне успевать отследить их появление или исчезновение в той или иной точке пространства.

– Что происходит?
– спросить удалось, только сделав усилие над собой.

Язык плохо повиновался мне, как и руки, как и ноги.

– Вы пришли за мной, забирайте, если получится. Девушка не причем. На ее совести нет нарушений.

– Мы ценим твое благородство и желание выгородить дамочку. Но, давай, мы разберемся сами, кто виноват, кто нет. Девчонка нам не нужна. В одном ты прав. Она не нарушала границу, - один из брюнетов переместился так, что оказался лицом к лицу с Германом.
– Ее нарушил ты. Так сам пойдешь?

– А вы попробуйте, заберите!
– гордо вздернул подбородок мужчина, карие глаза гневно сверкнули.

– Ты зря надеешься на привязку. Она снимается легко. Щелчком, - второй из незваных гостей щелкнул пальцами, демонстрируя.
– Вот так.

После его слов меня накрыла темнота и тишина, мысли стали путаться и скакать, а воспоминания ускользали как вода сквозь пальцы, напоследок пролетая размытыми картинками перед глазами. Так что же происходит?

Пришла в себя, лежа на кровати и произнесла вслух:

– Так что же произошло?

Ощущение, что чего-то не хватает, грызло изнутри. Эмоциональный вакуум нагонял тоску. Воспоминания стали какими-то тусклыми, выцветшими, словно с того момента как мы познакомились с Германом прошло много-много лет. Поднялась с постели, дошла до ванной, снова испугалась себя "красивой" и снова задала себе вопрос вслух:

– А что с моим похмельем?

Голос пугал своей безжизненностью. Автоматически, больше не задумываясь ни о чем и не заморачиваясь вопросами, разоблачилась. Включила воду и так и стояла, уставившись на кран, пока ванна наполнялась водой. Залезла, расслабилась в блаженном тепле, безэмоционально перебирая все то, что было. Не удивляясь тому, что произошло и происходило в моей жизни последние дни. Вот только чувство, что потеряно что-то важное продолжало скрестись на задворках сознания, тревожа неестественное спокойствие и непонятно откуда появившееся безразличие. И в то же время чувство, что все что было, не более чем плод воспаленной фантазии - слишком красив и великолепен был Герман, чтобы быть настоящим - отвоевывало все больше и больше жизненного пространства в моем мозгу.

Лежала, лениво перебирая мысли, картинки воспоминаний, тасуя их, так и эдак стараясь собрать воедино, вернуть утраченное, очень долго. Вода остыла и только тогда я собралась вылезать. Замотанная в полотенце, дошла до кровати и встала возле нее как вкопанная, снова выпав из реальности. Никого больше не будет. Ни в постели, ни в квартире. Теперь одна, совершенно одна. Никто больше не вмешается в ход событий и не приготовит завтрак. Никто не выкинет финта с приходом в гости нагишом. Этому же надо радоваться, так почему же мне так плохо?

Звонок мобильника вернул меня в реальность. Наверное, папа ругать будет. Пусть ругает, может это вернет меня в реальность? Нажала кнопку:

– Алло.

– Лера, - голос матери был полон беспокойства.
– Лера, ты только не волнуйся.

– Что случилось, мам?
– не было желания проявлять к ней враждебность, поэтому вопрос задала спокойным тоном.

– Отец. Понимаешь, отец к тебе с утра ехал и не доехал, - мама сорвалась на рыдания.
– Я не могу..., я не знаю. Хорошо, что с тобой все в порядке. Ты должна срочно приехать к нам. Скажи охране. Тебе опасно быть сейчас одной.

– Как это произошло?
– чувствуя, что душа леденеет от плохого предчувствия, спросила я.
– Авария? Он жив?

– Машина взорвалась. Он утром звонил, говорил, что хочет с тобой поговорить. Сделать внушение. И не смог выехать даже со двора. Машина взорвалась, - повторила она еще раз и снова зарыдала. Отдышалась и продолжила.
– Милиция сейчас там, дома. А я за тебя боюсь. Скажи охране, чтобы они тебя к нам привезли. У меня голова кругом, - мать постепенно брала себя в руки, только тяжелое дыхание и истеричные нотки, проскальзывающие в голосе, говорили о том, что она сейчас на грани.
– Я не знаю, за что хвататься. Приезжай, срочно приезжай. Слышишь? Тебе нельзя быть одной.

– Я, - как-то отстранено констатировала, что говорю спокойно, слишком спокойно.
– Я приеду. Ты только не плачь.

– Я жду, Лерочка, солнышко. Будь осторожна, милая. Если и с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу, - мама судорожно вздохнула и повторила.
– Будь осторожна. Мы ждем тебя.

Тупо глядя на телефон, в котором слышались короткие гудки, пыталась осознать произошедшее. Отца нет, больше нет. Этого просто не может быть. И вчера, я так сильно огорчила его вчера, а сегодня уже не могу попросить прощения, потому что он уже не может слышать меня. Оглушенная, стояла, пытаясь выдавить из себя хоть слезу, но шок пока не давал поверить, а значит и заплакать. Сомнамбулически стала собираться. Если взрыв, значит какие-то разборки и мама права, и ей, и мне грозит опасность. А жить стоит хотя бы для того, чтобы найти того, кто заказал отца и отомстить. Не верю, я просто не верю. Этого не может быть. Он жив. Врачи и милиция, наверняка, ошиблись. Не верю...

С того момента как я сказала себе "не верю" прошло три дня. За это время успела похудеть на три килограмма и съесть себя живьем за все, что происходило накануне гибели отца. Герман так и не появился, видимо, его забрали навсегда. Что-то похожее на сожаление мелькало в душе, при мысли о нем, но это проходило быстро, насущные проблемы не давали помнить. Иногда пробегала мыслишка, а вдруг смерть отца его рук дело. Ведь он отсутствовал утром дома и появился только после прихода странных личностей в количестве трех штук. Что он делал все то время, пока его не было в квартире? Вполне мог организовать покушение на папу.

Как странно, когда отец был жив, он чаще всего был для меня "папулей" или "папА", с ударением на последнем слоге. Какая-то доля иронии и насмешки над папой проскальзывала в подобных словах. Сейчас же я не могу его называть иначе чем "папа" или "отец". Как оказалось, чтобы добиться серьезного с моей стороны к нему отношение, ему было необходимо умереть. О каких ужасных вещах я думаю. Впрочем, за эти дни успела передумать многое, очень многое. И главный вывод из этого "много" был такой, что есть доля вины, моей вины в том, что случилось с отцом. Если бы он не сорвался утром вразумлять меня, вместо того, чтобы просто отдохнуть, он был бы жив сейчас.