Идеальный треугольник

– Не подавись, Властелин, исходя слюнями. Бой даже не начат.

– До скорой встречи, капитан - послышался скрипучий смех Властелина.

Пять кораблей одновременно атаковали. Не надо быть слепым, чтобы не увидеть, какой урон несли самрийские крейсера. Они могли только обороняться. Штурмовики защищали слабые стороны кораблей, но темная туча слейтерских разведчиков по количеству их намного превышала.

– Элем, подготовить астрофаг.

– Да, капитан.

Арменеец напрямую подключился к управлению кораблем. Теперь стоило только подумать - и звездолет мгновенно выполнял задание. Дарион выпустил истребители на помощь самрийцам. Поднявшись над спрутообразными крейсерами, он открыл огонь по первому вражескому кораблю. Первый поток показал, что щиты слейтеров пробиваемы, как и то, что энергетическая броня арменейцев сильна. Это не могло не радовать. В пылу битвы капитан "Элем" заметил среди отбивавшихся самрийских штурмовиков шлюпку, отправленную на Айкору за землянкой. Он пытался связаться с Бриденом, но связь была недоступна. Холодок нехорошего предчувствия пробежал по спине капитана. Шлюпка развернулась и ушла за вторую луну Айкоры. Так даже лучше, если Ана будет подальше от сражения. Он отправится за своей лерен, но не сейчас. И капитан сосредоточил все свое внимание на корабле, где по его предположению находится главарь вампиров. Теперь перевес был на стороне самрийцев и арменейцев. Несколько тысяч стрекоз-истребителей пошли в наступление. Теперь слейтеры оборонялись, едва успевая перезарядиться. Один вражеский корабль накренился и, полыхнув от протонных лучей анигилятора "Элем", стал распадаться. За ним следующий. Сигарообразные корабли самрийцев устремились вперед на врага, почувствовав скорую победу. Но вдруг корабли на скорости стали разворачиваться носами друг к другу. Каким-то образом главе слейтеров удалось проникнуть в головы пилотов и направить корабли против себя же. Дарион настойчиво пытался соединиться с Эньеном, но тот не отвечал. Столкновение было неминуемо. Капитану "Элем" оставалось только смотреть, как самрийские корабли при резком столкновении вспыхивают и разваливаются на горящие обломки. В это было сложно поверить. Три вражеских корабля и сотни истребителей стали окружать "Элем", постепенно ссужая свой круг. Лучи слейтерских пушек невидимым потоком били по боковым сторонам крейсера, находя слабые места и вспыхивая огнем. Завыла сирена. Голос био-мозга предупреждал о возможности разгерметизации служебных отсеков, расположенных в боковых частях корабля и о том, что отсеки будут заблокированы. "Элем" быстро терял энергию. Если слейтеры подойдут совсем близко, они смогут пробить щиты арменейского корабля. Но капитан знал, что нужно сделать. Этот вариант Дарион оставил на крайний случай. Он дал мысленную команду выключить щиты и всю энергию перевести на орудия. Сделал он это одновременно. Поток античастиц с максимальной силой ударил по противнику, превращая корабли в яркие вспышки.

Крейсер же арменейцев превратился в груду метала, неспособного передвигаться. Энергии хватало только на самое необходимое: обеспечение света, тепла, воздуха и работы панели приборов. Крышка астрофага отодвинулась, и капитан, отсоединившись от ментального управления кораблем, поднялся. Неожиданно накатила слабость, ноги стали ватными. Ему пришлось ухватиться за панель капсулы, пока он переводил дух. У него перед глазами все еще мелькали вспышки. Этот бой, кажется, длился около семи триз. На самом деле прошло около четырех. И первая мысль леора была о землянке. Он снова попробовал связаться со шлюпкой Бридена.

– Бриден? Ответь, где ты?

Дарион с тревогой вслушивался в тишину. Ответа не последовало. Но вдруг он уловил чей-то тихий всхлип, в груди арменейца сдавило, а потом все сильнее стало жечь.

– Прошу, помогите...
– услышал он слабый женский голос. Голос его лерен. Колени Дариона подкосились, и он упал на колени.

– Ана! Где ты? Не молчи!

Снова всхлип. Дарион схватился за сердце. Боль все росла, становясь нестерпимой.

– Мне страшно, - раздался женский голос.
– Шерват сказал, что придет за мной... Но он не пришел... Я одна, на астероиде...

Капитан уже не удивлялся. Опять судьба столкнула его с тем харатом. Значит, Шерват снова пытался забрать его лерен.

– Слава Великой Матери, ты жива. А где старший помощник и пилот?

– Они остались на Айкоре, но они живы...

– Ана, потерпи, я лечу за тобой.

– Пожалуйста, - снова всхлип, - воздуха осталось мало...

Капитан, сжав зубы, поднялся на ноги. Голос его лерен разбудил спящий вулкан в груди. Энергии забурлили внутри него, пытаясь вырваться наружу. Он почувствовал, что температура его тела стала резко повышаться, но он уравновесит ее. Должен. Чтобы спасти ту, что предназначена ему богами. Ту, без которой он уже не сможет жить.

***

Как страшно. Как же безумно страшно и одиноко в этой пугающей тишине, в которой нет ни звуков, ни воздуха. Сколько прошло времени? Несколько часов прошло точно. В этом необъятном, космическом пространстве, освещенном звездой Аши, в котором ты просто маленькая песчинка. Я умру, и никто не узнает, почему однажды, засыпая в своей кровати, Анастасия Далецкая оказалась на другом конце галактики. А ведь мое исчезновение ничего не изменит. Все так же будут двигаться по своим орбитам планеты, солнца дарить свое тепло, будут вспыхивать и создаваться новые галактики, а я перестану существовать. Задохнусь в этой пещере, крепко прикрепленной к стене и мое тело, навсегда заледеневшее будет вечность совершать круг вокруг луны Айкоры. Сначала меня трясло от напряжения, я дышала часто и глубоко, но вскоре поняла, что воздуха так надолго не хватит. Пытаясь упокоиться и наладить дыхание, я старалась найти что-то положительное в том, что происходит со мной. Будучи в плену слейтеров, я часто любовалась картиной бесконечного космоса. Тогда это было единственным, что приносило радость, давало надежду на спасение. Я пробовала представить, что нахожусь в безопасности на корабле в небольшой каюте и смотрю из иллюминатора на луну, на пролетающие мимо меня небольшие астероиды. Вскоре я стала вдыхать воздух спокойнее, самовнушение подействовало. По истечении времени на меня напала такая апатия, что я смирилась и даже радовалась своей судьбе. Лучше умереть так, чем в щупальцах энерговампиров. Я любовалась красотой мироздания, возможно, это последнее, что я увижу. Но потом что-то внутри меня стало сопротивляться, умолять не сдаваться. Сначала тихо, ненавязчиво, потом настойчиво и грубо. "Ты так молода" - нашептывало оно. " Ты никогда по-настоящему не любила и не чувствовала, каково это быть любимой, держать на руках свое дитя и быть счастливой. И ты желаешь смерти? Ну же, хватить ныть, если надо, включишь двигатели и полетишь сама, но ты будешь жить. Слышишь?" Я встрепенулась и вспомнила последний поцелуй Шервата. Харат просил не сдаваться и если он не вернется, связаться с "Элем". Я ждала его, надеясь, что Шерват придет, как обещал. Хотела дождаться его и убедится, что с ним все хорошо. И то, что Шерват не вернулся за мной, означало только одно. Его смерть. Рука потянулась к прибору связи. Я нажимала на кнопку, просила о помощи, но ответом мне была тишина.

Все. Это конец. Минуту назад во мне было столько жизни, и осознание того, что скоро я умру от удушья, было слишком горьким. Но я уже не могла сдаться, не имела на это право, ведь ради меня Шерват отдал свою жизнь. Я со злостью нажала на кнопку и не отпускала, молясь всем богам, что есть в этой вселенной и вдруг услышала:

– Бриден? Ответь, где ты?

В первые секунды я не верила тому, что слышала. Возможно, я, как и путник, изнывающий от жары, видящий в пустыне мираж, так и я страдаю сейчас от слуховых галлюцинаций из-за недостатка кислорода. Дышать становилось все труднее. Все, что я могла - это сдержать вырвавшееся рыдание.

– Ана! Где ты? Не молчи!

Этот голос, взволнованный и чуть хрипловатый не может быть иллюзией. Нет, я еще дышу и капитан "Элем" пытается докричаться до меня. Если бы я не летала в невесомости, прикрепленная к стенке пещеры, то, наверно, не устояла бы на ногах. Сквозь невольные слезы радости я ничего не видела, а смахнуть их не могла.

– Мне страшно, - сказала я.
– Шерват сказал, что придет за мной... Но он не пришел... Я одна, на астероиде...

– Слава Верховной Матери, ты жива, Ана. А где старший помощник и пилот?

От звука мужского голоса мое сердце застучало быстрее. Страх прошел.

– Они остались на Айкоре, но они живы...

– Ана, потерпи, я приду за тобой.

– Пожалуйста, - снова всхлип, - воздуха осталось мало...

– Ана, если можешь, говори. Разговаривай со мной, и я буду знать, что ты в порядке, - просил меня капитан.
– Расскажи о себе.

– Я не знаю, что рассказывать, - слабым голосом ответила я.

– Что ты любишь на десерт?
– неожиданно спросил он.
– Я приготовлю тебе это блюдо, когда мы вдвоем вернемся на корабль.

– Пирог с капустой, - после заминки ответила я.
– Это запеченное тесто, внутри которого овощная начинка.

О чем мы говорим? И почему я ответила, что люблю пирог? Мама часто пекла его в детстве. Странно в такой ситуации. Но простой разговор отвлекал, успокаивал. Как колыбельная, которую напевают перед сном. Мысли текли вяло. Не хотелось ни думать, ни говорить. Как же хочется спать. Глаза сами по себе закрылись. Нет. Нельзя. Я встрепенулась. Дарион просил не молчать, он уловил мой сигнал и летит ко мне.

– Осталось немного. Потерпи.
– Ласково говорил он.

Лоб покрылся испариной. Не в силах бороться со сном, я закрыла глаза. Как же тяжело дышать. Каждый вдох давался с трудом. Я стала задыхаться, судорожно хватая ртом воздух. Грудь сдавило, и я медленно погрузилась в темноту. Последним, что я помню, было ощущение, будто я плыву в невесомости, и кто-то тянет меня за руку. А вот куда, я уже не видела.

Пробуждение было болезненным. Я шевельнулась и сначала почувствовала интуитивно чье-то присутствие, а потом уже то, как перина моего ложа прогнулась под весом присевшего. С трудом открыла тяжелые веки и встретилась с взглядом удивительно красивых глаз. Впервые я видела капитана так близко. Я попыталась сесть.

– Как ты себя чувствуешь, Ана?
– перевел мой лингформ.

Пока он молчал и не сводил с меня своих аквамариновых глаз, я любовалась его образом, но стоило ему произнести слова, как я замерла, словно вибрация его голоса физически коснулась моей кожи и пробежалась приятным холодком по ней, образуя мурашки. Меня обеспокоила такая реакция на арменейца. Ну, нельзя быть таким красивым и обладать почти божественным тембром голоса! Я все же села, чуть отодвинувшись от прекрасного незнакомца, чем невольно огорчила его.