Идя сквозь огонь
Шрифт:
Тех, кому удалось спастись, пан Прибыслав взял в плен.
У наемников с собой было знамя, кое они должны были доставить в Самбор мятежнику Рароху!
Он дал знак жолнежам развернуть свой трофей, и все присутствующие узрели на нем вычурный герб Недригайлы.
— Искусная работа! — по достоинству оценил труд вышивальщиц Сапега. — Любопытно, сколько времени ушло у шведов на создание сего дива?
— Сколько бы ни ушло, их труды пропали даром! — насмешливо фыркнул Самборский Воевода. — Рарох не дождется ни военной помощи, ни стяга!
— Верно, одной бедой у нас меньше! —
— На наши, Княже! — хмуро усмехнулся рыцарь. — Больше ни на чьи!..
Едва он успел договорить, за спиной у шляхтича раздался звук горна. Обернувшись на него, Канцлер и Воевода увидели тройку въезжающих в лагерь всадников, один из коих был одет в кафтан королевского гонца.
Еще раз протрубив в горн, посланник спешился и, поклонившись Князю, вручил ему скрепленую печатью грамоту. Торопливо сломав сургуч, Сапега пробежал глазами ее содержимое.
— Радуйся, пан Воевода! — поднял он на Кшиштофа просветлевший взор. — Отныне ты — командующий осадой!
— Я? Командующий? — не поверил услышенному старый шляхтич. — Ужели в Кракове не нашлось более достойных воителей?
— Значит, Государыня сочла тебя достойным! — усмехнулся Сапега. — Или ты хочешь оспорить королевский указ?
— Что ты, Княже! — помотал головой изумленный Кшиштоф. — Но справедливо ли это по отношению к Королевичу?..
— Утешение Королевича — моя забота, — холодно улыбнулся Князь, — твое же дело — выбить из Самбора Рароха!
— Да я готов хоть сейчас идти на приступ! — воинственно сверкнул глазами старый рыцарь. — Велю лишь жолнежам подтянуть к замку штурмовые орудия!
— Вели, — коротко кивнул ему Сапега, — теперь это — твое законное право. Но сперва нам нужно будет еще раз встретиться с Рарохом. Хочу дать ему последний шанс решить дело миром!
— С чем пожаловали, господа послы? — насмешливо обратился к Воеводе, Сапеге и Бутурлину Рарох, встретившись с ними на месте недавней схватки. — Какие вести от Королевича? Он уже пришел в себя?
— Принц по-прежнему нездоров, — ответил за всех парламентеров Сапега, — и, боюсь, в себя придет нескоро…
Однако новости у нас имеются, и тебе они будут не по сердцу!
— Не томи, Князь! — поморщился мятежник. — Говори, чего мне ждать!
— Видишь сей указ? — Канцлер вынул из сумы и развернул грамоту с печатью Королевского Двора. — Мне его доставил гонец из Кракова.
В нем сказано, что Государыня освобождает Принца от должности главы войска и передает командование осадой Самборскому Воеводе…
— Вот как! — яростно тряхнул головой Рарох. — Узнаю семейку Ягеллонов! Узнав, что ее сын утратил право осаждать Самбор, госпожа Ядвига решила заменить Командующего войском!
— Как бы там ни было, штурмовые отряды теперь подчиняются мне! — мрачновато заметил Кшиштоф. — И если ты, пан Рарох, не сложишь оружия, я буду вынужден взять Самбор приступом!
— Твое право, пан Воевода! — уважительно кивнул
ему потомок Недригайлы. — Я готов к штурму. Можешь начинать!— Это еще не все новости, пан Болеслав, — вновь вступил в разговор Сапега, — помощь из-за моря, кою ты ждешь, не придет!
Минувшей ночью корабли с наемниками, собиравшимися ударить нам в спину, сели на мель неподалеку от жмудского побережия.
Большая часть татей отправилась на дно, тех же, кому удалось достичь берега, взял в плен Каштелян Прибыслав!
Рарох одарил Канцлера хмурым, недоверчивым взглядом. Похоже, он сомневался в правдивости слуги Ягеллонов.
— Я тебя разумею, — продолжал после недолгого молчания Сапега, — тебе нужны доказательства моих слов! Что ж, погляди на это!
Он подал знак сопровождавшим его пажам, и те развернули отнятое Прибыславом у наемников знамя. Рарох впился в него окаменевшим взором, словно не веря своим глазам. Такое же выражение было во взглядах сопровождавших его воинов.
— Без помощи шведов тебе не выстоять, — продолжал меж тем Сапега, — какое-то время ты и впрямь продержишься в замке, но к чему продлевать агонию? Самбор будет взят, а тебя и твоих приспешников казнят за измену.
— И что ты мне предлагаешь? — в голосе Рароха звучала горькая насмешка. — Сдаться без борьбы?
— Так ты обретешь надежду на прощение и сохранишь жизнь своим людям…
— Полно, Князь! — гневно оборвал Канцлера мятежник. — Ты хоть сам веришь в свои слова?! Милосердие Ягеллонов, лишивших мой род земли и замка, мне хорошо известно!
Покорная сдача в плен не спасет ни меня, ни моих воинов от смерти! Нас казнят уже за то, что мы оспорили право Польской Короны на владение нашими землями!
— А если сделать так, как ты, Князь Лев, предлагал Королевичу? — подал мысль Дмитрий. — Вспомни, ты рек, что если Болеслав согласится без боя покинуть крепость, мы можем отпустить его с миром! В Ливонию или еще куда, не столь важно!
— Ныне сей исход для нас неприемлем! — удрученно покачал головой Сапега. — Мы были вольны так поступить в начале осады, но пришедший из Кракова наказ лишает нас права отпускать пана Рароха и его людей на свободу.
Государыня требует захватить их живыми или мертвыми, а я не могу перечить ее воле. У мятежников есть лишь один способ сохранить свои жизни: добровольно сдаться в плен!..
— Если сложишь оружие, я обещаю замолвить за вас слово перед Королевой, а если придется, то и перед самим Государем! — клятвенно заверил Болеслава Сапега. — Пока вы не пролили крови, еще можно выхлопотать помилование…
— Полно, Князь! — не сдержал своих чувств Рарох. — По-твоему, я сам откажусь от того, что принадлежит мне по праву?!
— Жизнь дороже земель и замков, — заметил Сапега.
— Нет, Княже, дороже всего — честь! — отрицательно покачал головой шляхтич. — Знаешь, когда я был мальчишкой, мы с дедом как-то проезжали мимо Самбора. Кивнув в сторону замковых башен, он сказал мне: «Гляди, Болек, это твердыня твоего рода!»
Я тогда не мог понять, почему твердыня моего рода принадлежит не ему, а королевской династии. И поклялся, что когда-нибудь верну все, отнятое у нас Ягайлой!