Игра без козырей

– Эта палата лучше, чем была в Лондоне, – проговорил Чико, подходя к окну. – И запах терпимый – для больницы, конечно.

– Перестань болтать о пустяках и расскажи, что случилось.

– Мне велели не утомлять тебя.

– Не дури.

– Ладно.

Я беззаботно дремал дома у Рэднора. Сижу это в кресле у него в кабинете, с одной стороны – телефон, с другой – вполне приличные сандвичи с цыпленком, мне снится пышная податливая блондинка, и вдруг звонок в дверь. – Чико усмехнулся. – Я встал, потянулся и пошел спросить, кто там. Это мог быть ты – вернулся, а ночевать негде. Я знал, что это не Рэднор, разве что он забыл ключ. Ну кто еще может прийти в два часа ночи? Но на пороге стоял этот толстый тип, будто только что из Сити: полосатые брюки, котелок. Говорит, что ты его послал. «Тогда проходите», – говорю я, а сам зеваю, чуть челюсть не оторвалась. Он входит, и я веду его в кабинет Рэднора. «Вас прислал Сид? – переспрашиваю. – Зачем?» Толстяк объясняет: дескать, как он понял, здесь живет девушка Сида. Боже, дружище, никогда не пытайся закрыть рот, если уж начал зевать. Я чуть не вывихнул челюсть. Ладно. Толстяк спрашивает, может ли он ее видеть. Извиняется, что так поздно, но дело чрезвычайной важности. «Ее нет, – отвечаю, – она уехала на пару дней. Могу я помочь вам?» – «А вы кто?» – спрашивает он и оглядывает меня с головы до ног. «Ее брат», – говорю. Он подозрительно смотрит на сандвичи, на книгу, которую я читал – она упала на пол – видит, что я сонный, и, наверное, думает: ну, все в порядке. Тогда он говорит: «Сид просил меня забрать одну вещь, которая хранится у вашей сестры. Можете ли вы найти ее?» Я говорю: «Конечно, а какую?» Он немного поколебался, но чувствует, что будет очень странно, если он откажется сказать. «Пакет с негативами. Сид сказал, что у вашей сестры несколько его вещей, но мне нужен пакет, на котором имя того, кто проявлял пленки. Йогоро Кано». – "А, – невинно говорю я, – Сид послал вас за пакетом, на котором написано «Йогоро Кано?» – «Да, – отвечает толстяк и оглядывает комнату. – Пакет, видимо, здесь?» – «Конечно, здесь», – уверяю я его.

Чико замолчал и присел на краешек кровати.

– Откуда ты знаешь про Йогоро Кано? – серьезно спросил он.

– Где-то читал. Он придумал дзюдо.

– На самом деле он ничего не придумывал, – покачал головой Чико. – В тысяча восемьсот восемьдесят втором году он собрал все лучшие приемы из сотен вариантов джиу-джитсу, свел их воедино и назвал «дзюдо».

– У меня даже сомнений не было, что ты знаешь о Йогоро Кано, – ухмыльнулся я.

– Но ты здорово рисковал.

– Ты должен был понять. В конце концов, ты же все эти годы занимался в клубе. Никакого риска, стопроцентная уверенность, что ты поймешь. Главное было правильно назвать имя. Ну и что случилось дальше?

– Я его узлом завязал. Он был страшно удивлен. Вообще-то это выглядело очень забавно. Потом я слегка надавил на него. Прижал большим пальцем кое-какие болевые точки. Боже, слышал бы ты, как он вопил! По-моему, он надеялся разбудить соседей. Но ты же знаешь Лондон: никто ничего не услышал или сделал вид, что не услышал. Ну, когда он охрип, я спросил, где ты был, когда послал его ко мне. Но он еще не дозрел. Должен сознаться, пришлось добавить. Это не было идеальным правосудием, но учитывая, что они сделали с тобой... Я сказал ему, * что у меня в запасе таких упражнений на всю ночь, и это только начало. Такая перспектива сломала его. Совсем сломала.

Чико вскочил и начал ходить по палате.

– Знаешь, – криво усмехнулся он, – ему, наверное, было что потерять. Он ведь довольно крутой тип, надо отдать ему должное. Если бы я не был уверен, что ты послал его ко мне как сигнал SOS, не думаю, что у меня хватило бы духу причинить ему такую боль, чтобы он раскололся.

– Прости, – вздохнул я.

– Мы многому научились на этом деле. Правда? – Чико задумчиво глядел на меня. – Ты принимал удары, а я... Мне это не понравилось. Я имею в виду, делать такое. Раз-другой ударить, пригрозить всегда было достаточно, а потом и не вспоминаешь... Но раньше я никогда никому не причинял такой боли. Всерьез, намеренно. Понимаешь, он плакал...

Чико повернулся ко мне спиной и уставился в окно.

Наступило долгое молчание. Когда пытают тебя, моральные проблемы не так велики. По крайней мере, совесть не мучает.

– В конце концов он мне все рассказал, – не поворачиваясь ко мне, проговорил Чико.

– Не сомневаюсь.

– Я не оставил на нем ни единой царапины... Он сказал, что ты на ипподроме Сибери. Я подумал, что это скорее всего, правда и он не пытается сбить меня со следа, как ты сделал это с ним. Ты ведь и сам говорил, что поедешь туда. Еще он добавил, что ты в весовой, а бойлер скоро взорвется, и он надеется, что это тебя наконец убьет. Он просто ополоумел от ярости. Ему надо было сразу догадаться, кричал он, что тебе нельзя верить, что ты скользкий, как змея, и однажды ты уже одурачил его... Но ты, как ему показалось, был сломлен, поэтому он и поверил, что ты говоришь правду. И еще потому, что... потому что ты просил морфия и бог знает что еще...

– Точно. Мне было очень паршиво.

Чико повернулся ко мне, лицо его просветлело.

– Думаю, он все-таки получил по заслугам!

– Он бы не поверил, если бы я назвал твой адрес раньше, без такой основательной подготовки. Крей бы поверил, а Болт нет. Это было очень досадно.

– Досадно, – повторил Чико. – Мне нравится это слово. – Немного подумав, он спросил: – Когда ты решил послать Болта ко мне?

– Примерно за полчаса до того, как они меня поймали, – признался я. – Но продолжай. Что было дальше?

– На письменном столе Рэднора лежал моток веревки, я связал этого старого толстяка, надо сказать, не в самой удобной позе. Но тут встал главный вопрос: кому позвонить, чтобы моментально послали спасательную команду. Мне не хотелось рисковать. Я имею в виду, если бы я сам среди ночи позвонил в полицию Сибери и рассказал такую историю, они бы решили, что я псих. В лучшем случае они бы направили одного-двух полицейских, чтобы те проверили, в чем дело, и Креи успели бы скрыться. И кроме того, я помнил, что ты хотел взять их с поличным. Я не мог позвонить Рэднору, потому что телефоны в офисе были уничтожены. Тогда я позвонил лорду Хегборну. Он был на высоте. Выслушал все, что я рассказал о тебе, о бойлере и о Креях, а потом сказал, что лично проследит, чтобы половина полицейских Суссекса немедленно отправилась в Сибери.

– Что они и сделали.

– Да, – сказал Чико, – и обнаружили, что мой старый друг Сид справился с бойлером, но сам находится в весьма плачевном состоянии.

– Спасибо, – сказал я. – За все спасибо.

– Не за что, – усмехнулся Чико.

– Не окажешь ли мне еще одну любезность?

– Конечно. Какую?

– Я пригласил одну особу на ленч в это воскресенье. Она удивится, если я не приеду. Я бы попросил кого-нибудь из сестер позвонить ей, но не знаю номера ее телефона.

– Ты говоришь о мисс Занне Мартин? Бедной крошке с изуродованным лицом?

– Да, – удивился я.

– Не беспокойся. Она знает, что ты в больнице, и не ждет тебя.

– Как это?

– Вчера утром она пришла в офис Болта, чтобы разобрать, как обычно, почту, а у дверей ее встретил полицейский с ордером на обыск. Когда он ушел, она, умная девушка, отправилась на Кромвель-роуд узнать, что случилось. Рэднор с лордом Хегборном уехали в Сибери, а я копался в развалинах, так что мы с мисс Мартин обменялись информацией. Она расстроилась, узнав, что ты в больнице. Короче, она не ждет, что ты приедешь и повезешь ее на ленч.

– Она ничего не говорила об одной из наших папок?

– Говорила. Я попросил ее подержать папку у себя денек-другой. Потому что в офисе некуда ее положить.

– Все равно прямо отсюда поезжай к ней и забери. Это папка Бринтона. Береги ее как зеницу ока. Все негативы, которые были нужны Крею, в ней.

– Ты шутишь? – Чико вытаращил на меня глаза.

– Нет. Почему же?

– Но все... Рэднор, лорд Хегборн, даже Крей и Болт, полиция... все убеждены, что вначале ты говорил правду: негативы были в офисе и погибли во время взрыва.

– Нам повезло, что они были не в офисе, – сказал я. – Отпечатай их снова в нескольких экземплярах. Ведь мы пока не знаем, почему они так дьявольски важны. И не говори мисс Мартин, что именно эти негативы разыскивал Крей.

Дверь открылась, и вошла одна из хорошеньких медсестер.

– Мне очень жаль, но вам пора уходить, – обратилась она к Чико и взяла мою руку, нащупывая пульс. – У вас есть хоть капля здравого смысла? – воскликнула она, сердито глядя на него. – Вам разрешили спокойно посидеть несколько минут, самому много не говорить и не позволять разговаривать мистеру Холли.