Игра на Цезаря

– Тэста, улица Окраинная, один. В пяти с половиной милях по побережью восточнее Радужного Рога, – выдал парень, на всякий случай, отступив. – И ты знаешь… крупномеры семи чидалийских говений были оформлены на господина Бабеша Куцова.

– И кто это?

– Второй любовник Ксении Штоль, – поднял брови Эрик. – Агата, может, ты сама теперь скажешь: как на эти хобьи «сладости» вышла?

– Любовник Ксении Штоль? – открыв рот, изумилась я. – Погоди… Но, дом в этой…

– Тэсте, – подбоченился рыцарь. – Городок такой. Небольшой.

– Ага. Дом в Тэсте – тоже на нем?

– Так точно. Иначе бы мы посетили улицу Окраинную немного раньше.

– Так чего же мы стоим то до сих пор? – опомнилась я. – И где мы вообще?

– Недалеко от моего родного дома. У меня в таких случаях подвалы инстинктивно выходят и всегда сюда. А ты в Тэсте, значит…

– Не была.

– И я тоже, – потер парень лоб. – Но, я был в бухте одной. А это… совсем рядом. Идем, – и вновь черкнул в воздухе свою арку.

Подвальные «зигзаги» в итоге вынесли нас с Эриком в полутора милях от нужной топографической точки. И данную разницу мы преодолели со скоростью джингарских скакунов, правда, дыша на финише позорно задохло для их элитной масти. Но, запах леденцовых деревьев я уловила еще ярдов за сто. Даже через раззявленный рот. А потом увидела и сами «источники»:

– Говении, – шумно выдохнул Эрик с другой стороны высокого дощатого забора.

На наше счастье, сколоченного по последней ладменской моде «крест на крест», с прорехами. Через них мы, отставив тылы, и провели первую свою разведку, тесня друг друга боками. Хотя за последние три дня опыт в подобных делах у обоих вырос чрезвычайно. Да и собаками тут не несло.

– Ей тут воняет. Она – здесь, – скривив нос, выдала я.

– А-а…

– Смесь запахов тела и духов. Сколько б женщина не меняла их, пристрастия во вкусе остаются: сладкие там, свежие, терпкие или…

– А чем те трое охранников у ворот «воняют»? – вернулся к заборной прорехе Эрик.

– Магией они «воняют». Будто сам не видишь, – буркнула я, не отрываясь от своей дыры. – Так что, меры пока прими. И вообще, это – хороший знак.

– Угу. Знак – хороший. Точка обзора у нас – плохая. Придется смещаться, – прищурился рыцарь в заросли орешника и осторожно двинул вдоль забора. Я – за ним.

Через двадцать ярдов, обойдя сбоку одноэтажный серый особняк, мы вновь прильнули к гладким доскам. И здесь «обзор» был, действительно, «хорош» – до такой степени, что я невольно издала рык.

– Ты чего? – скосился Эрик.

– Мы… его нашли.

– Ника? – глухо выдал он. – Где?

– Думаю, в конюшне в углу сада.

– Но, там поста нет у входа и охранной магии?

– Зато леденцовые деревья – где надо.

– В каком смысле? – сдвинул Эрик брови.

– Рядом с ней. И со стороны воздушной отдушины.

– Агата?..

– Эрик, я объясню. Только, не сейчас.

– Не сей-час? – выдавили мне в ответ. – Ла-дно… А что тогда делаем «сейчас»?

– А что бы вы с Ником сделали? При подобном раскладе?

– Угу-у, – снова прилип к дыре Эрик. – Усадьба новая, на отшибе. Соседей – пока нет. Магическая охрана внутренней территории – средняя. Можно обойти. Трое – у ворот. Тоже – маги. Ксения…

– Она там, – надавила я.

– Угу. Плюс Ксения – маг…

– На четверть алант.

– Это – четверо. Причем, из видимых пока.

– Пока – четверо, – кивнула я в сторону ворот как раз в момент, когда одна из их створок распахнулась, запуская вовнутрь ярко одетого седого мужчину. Тот, недолго думая, пропорхал по дорожке меж клумб прямиком в дом. Рыцарь констатировал:

– Этого в расчет не берем… Значит: спускаемся между конюшней и садовым забором. Без своей магии. Здесь на чужую оповестители стоят.

– Где?

– По всему внутреннему периметру. Ты о таких уже не знаешь.

– А-а.

– Дальше – заходим и назад с территории тем же путем. Это – в идеале.

– Согласна. Пошли, – подорвалась я в обход вдоль забора.

Начало нашей операции (забор и два ярда до конюшни) пронеслось, соответствуя планке «это – в идеале». А вот потом я увидела саму дверь:

– Замок в скобе просто висит.

– Поздно, Агата, – Эрик, приоткрыв створку, дернул меня вовнутрь. – Теперь разбираемся по обстоятельствам.

– Ага, – сразу от входа «разобрала» я здешнее нутро: предбанник, завешанный по стенам конской упряжью, длинный узкий коридор с окном в конце и линией из пяти загонов справа. И жара – таким пахучим застоем, что хоть в нем греби. – Пусто на всех уровнях, – процедила, борясь с приступом дурноты и отчаянья.

Эрик, оставшийся в предбаннике, разгребая ногами серые опилки, пропыхтел:

– Ты уверена? – и, нагнувшись, потянул за кольцо в полу.

Через три секунды в центре клети распахнулась квадратная черная пасть. Пасть дохнула на нас погребным хладом и выпустила заметавшегося ночного мотылька. Мотылек взмыл к потолочным балкам. Мы с рыцарем нависли над дырой.

– Ник? – хрипло позвала я, вслушиваясь и вглядываясь в темень. – Ник?

Эрик сморщил лоб:

– Так не пойдет. Я спускаюсь. Лишь фонарь их прихвачу.

– Я сама туда спущусь, – опершись руками на края дыры, зависла я над ней. – Поджигай и давай фонарь.

Через минуту я, спрыгнув вниз мимо приставленной лестницы, напрягла свое природное зрение… и рухнула на колени.

– Агата? – среагировал на брякнувший о землю фонарь, Эрик. – Агата?

– Что?

– Что там?.. Что ты там видишь?.. Агата, не молчи, хоб тебя…

– Здесь пусто…

– Агата, не молчи. Говори: что видишь. Напрягись.

– Что я вижу? – сглотнула я подкативший огненный ком. – Что… Говорю…

– Да.

И собрала скачущие мысли:

– Пространство три на три ярда. Земляной пол застелен соломой. На стенах, обитых рейкой, и потолке – следы обшивки. Моанитовой. Отдирали листы в спешке. В одном месте остался ее кусок под гвоздем… На полу, в углу – высохшая кровь двух-трех дневной давности. В стене рядом – кольцо и два звена от оборванной цепи.