Игра на Цезаря
Шрифт:
– Мать же… твою, – прорычал сверху рыцарь.
– И еще, – закрыла я глаза. – Его запах. Он здесь очень внятный. И… кровь тоже его.
– Агата?
– Предположительно…
– Агата, я все понял. Вылазь.
– Предположительно, – мотнула я головой. – суточной давности. Значит, уводили Ника…
– Вылазь оттуда.
– Я ее убью, – огненный ком, выпущенный громким рыком, взорвал мою голову, заглушив все прежние мысли, кроме одной. – Я убью эту тварь!
– Агата! – ошалелая физиономия Эрика наверху. – Агата!
Дверь конюшни, отброшенная рукой, звучно приложилась об стену. И впереди,
– … дорогуша, так ведь нельзя. Это – капризные деревья, а вы их в са-мый… А-а-а!
– Тварь! Я убью тебя! Но, сначала ты мне скажешь! – Ксю тоже успела развернуться. Только это она и успела. Моя бывшая лучшая подруга. В зверином прыжке я смела ее и, приложив спиной о землю, обхватила руками тонкую шею. – Где он?!.. Где он?! – она заметалась, пытаясь выдернуть из-под моих колен свои зажатые руки. – Тварь, – дико оскалилась я. – Какая же ты тварь. Не будет тебе покоя теперь. Где мой муж? Я тебя спрашиваю! – испуганное лицо моей соперницы с выпученными до предела глазами, начало синеть. Из горла вырвался хрип. И только тогда я ослабила свой нажим. Ксю сипло втянула воздух, засучив подо мной ногами.
И тут меня саму с нее смело. Мощной грубой силой прямо в темноту еще одного стремительного подвала…
Материковый восточный ветер на речном берегу парусом надувал мою взмокшую рубашку, полоща ее, и дул в разгоряченное лицо. Встревоженные речные чайки кружили над своей брошенной под вяло текущими водами добычей. Лишь из небесной выси ругаясь на нас. Но, все это я заметила и разглядела уже минут через пять, когда и сама прооралась и набегалась по самому краю, рискуя составить им, а потом и лягушкам в камышах внизу компанию. Эрик, скрестив на груди руки, просто молча стоял. Между мной и рваной кромкой обрыва.
– Что у тебя с плечом? Откуда кровь? – сузив от ветра глаза, глухо уточнила я.
– Ничего, – скосился он. – Вскользь прошло.
– От кого из трех охранников?
– Не знаю. Я с ними познакомиться не успел.
– Ага… Эрик, спасибо тебе.
– Агата, не за что. И, может, ты хоть теперь расскажешь…
– Хорошо.
– Хорошо? – поднял парень брови.
– Я все это видела во сне.
– То… есть?
– А то и есть. И скажи я тебе о такой «ориентировке» заранее…
– Наверное, я бы поверил, – неожиданно выдал он. – Да, – и, громко вздохнув, одним рывком хлопнулся на самый край, свесив с него ноги. – Прошу. И давай, дальше рассказывай. Мне подробности нужны.
– Подробности? – уселась я с ним рядом и, настраиваясь на тему, прищурила к другому берегу глаза. – Эта река как называется? Коча?
– Угу, – мотнул Эрик ногами. – Пять миль севернее от ее слияния с Шалбой… Так что там с твоим сном?
– Это не сон был в простом понимании. Это было послание мне.
– От кого?
– От моего мужа… Скажи: что остается тому, кто обречен на глухоту и темень вокруг? Да, он только дышит и вдыхает. Запах леденцовых деревьев. Он его уловил через воздушную отдушину из погреба. И смог дотянуться до меня. Без всякой магии. Просто, дотянуться во сне… А я… скобан. Ну, разве можно быть такой скобан?!
– Агата, прекрати.
–
Что именно, Эрик? Ошибка за ошибкой. Ошибка за ошибкой. Бывший рыцарь Прокурата, логик-аналитик.– Ошибки мы все делаем. Я тоже был не на высоте, – скривился вдаль парень. – Но, если сравнивать наш с тобой «исходник» на старте в Доме выскочек и сегодняшний промежуточный результат, то, картина не так уж и… в общем, будет что моему начальнику потом рассказать… Ну, надо же. «Ориентировка по сну».
– Ага, – улыбнулась я.
– А я и в правду, тебе верю. И, знаешь, почему?
– Почему?
– Он, на самом деле всегда тебя чувствует. На расстоянии. Даже через две страны. Когда тебе плохо и когда хорошо. Помнишь, ты три года назад ногу на болоте ломала?
Я распахнула рот:
– А ты…
– А вот, – оскалился в ответ Эрик. – Это он мне рассказал. Правда, в сильном хмелю. И только лишь через два года нашей совместной службы… Да я сам с ним туда просился.
– Куда?
– В вашу Бередню. А он сказал, что «это только его дело». И всё.
– «И всё», – эхом повторила я. – А знаешь… чего я сейчас хочу?
– Чего? – развернулся ко мне рыцарь.
– Не в жизнь не поверишь. Я сама себе не верю: холодного сочного сладкого огромного арбуза. Такого, чтоб стекал дорожками по шее и семечки обязательно в сахарных гнездах… Эрик, завтра – тяжелый день. Давай сегодня устроим себе «Вечер арбуза»?
– На Брехливом развале.
– Что?
– Самые лучшие арбузы в столице – только там, – и подскочив с земли, протянул мне руку. – Вставай, Агата, пошли…
И всё теперь у меня будет хорошо. Потому что, по-другому… Потому что все свои права на ошибки я уже исчерпала. Сполна…
– Доча, что у вас стряслось с утра?!
Тысь моя майка. И как я забыла про все свои утренние обстоятельства «побега»? И если б вспомнила, то сюда бы – только после того, как…
– Уф-ф…Тетя Гортензия, Нинон, папа, Варя, всем – добрый вечер. Мама – всё нормально. А мы с Эриком арбуз купили. Что-то так, вдруг, его захотелось. Эрик, заходи. Не бойся. И заноси.
– Здравствуйте.
– Тысь моя… майка.
– Мама, ты чего?
Родительница, переведя взгляд с арбуза в вытянутых руках рыцаря ко мне, охнула и осела на свой прежний стул.
– Катаржина?
– Ой, Людвиг, по-молчи… Агаточка, доча, это я во всем виновата.
– Мама, а что у вас-то тут «стряслось»? – подбоченилась я.
– Доча… из головы вылетело. Забылось. Не учла, – пролепетала она и, набрала воздуха в грудь. – В общем, доча, ты у нас… беременная! Эта твоя прихоть, она – родовая через поколение. Вот.
Хр-рясь! За моей спиной раскололся на полу самый большой на Брехливом столичном развале и самый вожделенно вкусный арбуз…
ГЛАВА 9
«Тяжелая госпожа». «Ш-шиви долго и ш-щастливо, тяш-шёлая госпош-ша», – именно так сказал мне Фрук в самый последний момент прощания на крыльце. Но, дело здесь не в словесном обороте (весьма пафосном для сущности без штанов), а в смысле самого обращения. Фрук меня попросту «вычислил», как может лишь одна нечисть другую, всегда точно характеризуя ее эмоциональную и телесную оболочку. И забросил тем ранним утром мне в душу надежду. Глубоко-глубоко, на самое донышко.