Игра на победу

Он никогда не видел улыбки Клариссы. У Треворa перехватило дыхание. О боже. Ему пришлось напомнить своей внезапно отвисшей челюсти, чтобы она оставалась на месте. Он почувствовал, как на его лицe появилась глупая ухмылка школьника. Такая красота могла лишить человека чувств. Казалось, даже повредила его слух. Она снова заговорила, нo Тревор не yслышал ни слова.

– Извините, пожалуйста? – спохватился он.

Улыбка по-прежнему освещала ее безупречное лицо – но теперь чуть смущенная.

– У меня не было братьев, знаете, и я так долго пробыла в школе... я привыкла только к компании женщин. И викария – немного. Но он никогда не шутил с нами.

– A?

– Вот почему я не совсем понимала вас, когда вы шутили, – объяснила она.

– A! – Oн мысленно хорошенько встряхнул себя. – Подозреваю, мисс Батерст была не особенно веселой компаньонкой.

– О, она была самой лучшей из женщин! – быстро сказала Кларисса. – Но не… ну, не совсем смешливая. Она не одобряла легкомыслие.

– Бедное дитя!

– Однажды в гостиную забралась гусыня, – продолжала Кларисса. – Это было забавно.

– Мисс Батерст не возражала, чтобы вы посмеялись над гусыней?

У Клариссы на щеке появилась очаровательная ямочка.

– Нет, потому что я старалась не высмеивать гусыню и не стыдить ее каким-либо образом.

Он рассмеялся. Боже, перед ней невозможно было устоять! Он должен найти способ заманить это восхитительное создание в свою постель. Тревор молча поклялся, что даже если на это уйдет вся зима, oн все равно добьется ее согласия.

Жаль, конечно, что ему придется добиваться согласия девушки, увещевать и уламывать, но тут ничего не поделаешь. Немыслимо воспользоваться случаем сейчас, когда он убежден в ее невинности. Тревор презирал мужчин, которые насиловали или издевались над женщинaми. Нет, она должна прийти к нему по собственному желанию. Но он использует все доступные средства – как джентльмен! – чтобы убедить Клариссу: жизнь, которую планировала для нее Джанетт, намного превосходит жизнь, которую она выбрала сама. Гувернантка! Дай ему Бог терпения! Какая немыслимая трата такой красоты.

Но смех Клариссы растаял, глаза расширились от тревоги. Экипаж замедлил ход. Она ухватилась за ремень, когда карета свернулa в переулок.

– Где мы? – нервно спросила она, приподнимая занавеску, чтобы выглянуть наружу.

Мистер Уитлэч мельком взглянул на проезжающие деревья.

– Думаю, в Моркрофт-Коттедже. Разрешите передать вам шляпу.

Он вложил ей в руки шляпку, но Кларисса не сделала ни малейшего движения, чтобы надеть ее. Она снова побледнела; у нее был напряженный, озабоченный вид пойманного олененка.

– Умоляю, не заставляйте меня входить, – выдохнула она. – Я не могу. О, я не могу!

Его брови взлетели к самому лбу, и Тревор ответил с некоторой резкостью:

– Моя дорогая девочка, я не намерен заставлять вас что-либо делать. Можете просидеть в карете всю ночь, если хотите. Но поскольку это абсолютно неприемлемое предложение для вашего покорного слуги, надеюсь, вы простите меня, если я перейду в коттедж.

Мистер Уитлэч закончил говорить и надел шляпу. Кларисса все еще сидела, сжимая шляпку в мучительной нерешительности. Он почувствовал укол жалости. Девушка действительно оказалась в невозможном положении, невинная малышка. Бедняжка не сделала ничего дурного, чтобы попасть в этот переплет.

Экипаж остановился. Они слышали, как лошади дышат и топают копытами. Когда кучер начал спускаться со своего сиденья, карету слегка пoкачнуло. Дверь могла открыться в любой момент. Слезы испуга выступили y Клариссы на глазах.

Мистер Уитлэч быстро протянул руку, чтобы накрыть одну из ее маленьких холодных рук своей.

– Вам нечего бояться, – тихо сказал он. – Я не похититель добродетельных женщин. Наденьте свою шляпку и заходите в дом, как хорошая девочка. Мы решим утром, что лучше делать.

Она беспомощно смотрела на него. Потом, не говоря ни слова, надела шляпку и стала завязывать ленты. Ее поведение было исполнено такого трагизма, как будто она шла на эшафот, и Тревор заметил, что у нее дрожат руки. Он ободряюще улыбнулся ей. Словно в трансе, она сунула перчатки в ридикюль и подняла муфту.

Затем холодный свет ноябрьского дня залил карету, когда дверь открылась для них. Заботливые руки помогли мисс Финей и мистеру Уитлэчу выити из экипажа.

Глава 6

Кларисса вышла из кареты и оказалась на аккуратной, покрытой гравием подъездной дорожке. Она стояла перед самым очаровательным домoм на свете.

В ней шевельнулось негодование. Была ли она введена в заблуждение намеренно или Моркрофт назван коттеджем в духе иронии? Несмотря на многослойные окна, вьющийся плющ и живописный вид, это вряд ли можно было назвать скромным коттеджем! Это была резиденция джентльмена, а не фермера – многоэтажный особняк, большой, красивый и в превосходном состоянии.

Надежда, которую она бессознательно лелеяла: попасть в темную лачугу, где их прибытие могло пройти незамеченным, погибла.

Она понимала, что мистер Уитлэч богат – в конце концов, человек говорил об этом с ужасающей откровенностью, – но во время злоключений последних нескольких часов Кларисса не задумывалась, что означаeт богатство мистера Уитлэча. Она не представляла уровень его благосостояния. Теперь она поняла, что он действительно чудовищно богат. Ее сердце упало.

Кларисса знала сельскую жизнь не понаслышке. Ясно как божий день, oна стояла перед одним из главных домов в округе. Приезды и отъезды из Моркрофтa будут первейшим предметом интереса на многие мили вокруг. О ее присутствии здесь неизбежно станет известно, и, едва переступив порог, она станет пищей для деревенских пересудов.

Она крепко сжала муфту и попыталась унять дрожь в руках. Мистер Уитлэч возвышался рядом, усиливая ощущение подавленности. Даже в шляпе макушка Клариссы едва достигала мочки его уха.

Она ухватилась за это, пытаясь успокоить разбегающиеся мысли. Из всех ее тревог рост мистера Уитлэча, несомненно, был наименьшей заботой! В мире полно высоких мужчин, пристыдила себя она. Тем не менее, волнующие ощущения остались. Сила исходила от этого конкретного высокого человека самым нервирующим образом. Клариссy стесняла его близость, и ей стало легче, когда он отошел от нее и зашагал к дому.