Игра сэра Валентайна

– - Чё?!!
– - не поняли здоровяки.

– - Я спрашиваю, кто будет платить за погром после драки?
– - повторил вопрос сэр Валентайн.

Убивать этих недоумков не хотелось. Мордобой в портовой таверне внимания стражи не привлечет, а вот смертоубийство -- скорее всего. Ну, а внимание стражи в настоящий момент относилось к тому разряду вещей, которые барон ре Котль желал менее всего на свете.

– - Погрому не будет, дядя.
– - снова вылез вперед парнишка.
– - Мы тебя проучим больно, но аккуратно.

– - Мндя?
– - сэр Валентайн снял пояс с саблей и кинжалом, и сунул его в руки юнги.
– - Тогда подержи, чтоб у меня соблазна не было. Разомнемся, милейшие?

"Милейшие" осклабились и дружно шагнули в сторону разведчика.

– - Отставить.
– - раздался за спиной благородного Виризга негромкий, но полный скрытой силы голос.
– - Гейнц, верни господину оружие. Все пятеро на борт и отсыпаться.

– - Есть, шкип.
– - дружно ответили моряки, поспешив исполнить приказ и убраться прочь.

– - Вы держите команду в ежовых рукавицах.
– - отметил барон подпоясываясь, после чего повернулся к человеку, избавившего его от драки.
– - Лазарь Каронья, шкипер "Летней ласточки", я так понимаю?

– - Он самый.

Виризг чуть улыбнулся. Внешность у его собеседника была довольно импозантная. Сложив руки на груди, откинувшись на спинку стула и вытянув длинные стройные ноги в мягких сапогах до колен, перед сэром Валентайном, в вольготной позе, расположился молодой мужчина лет двадцати пяти-тридцати, одетый лишь в расстегнутую до пупа белую рубаху и черные с серебром брака. На поясе шкипера болталась абордажная сабля, талию опоясывал цветастый шарф, а непокорные вихры светлых волос, настолько светлых, что казались седыми, выбивались из под пестрой ситцевой банданы. Украшенная пером страуса шляпа-петас валялась рядом с ним, на столе. Светло-голубые глаза шкипера внимательно и чуть насмешливо глядели на аазурца.

– - Я так понимаю, этих пятерых ко мне послали вы?
– - разведчик сел напротив моряка.

– - Должен же я был узнать, что за человек имеет ко мне столь срочное дело.
– - пожал плечами тот.
– - Я, знаете ли, редко веду дела с незнакомцами.

– - Сэр Валентайн Виризг, барон ре Котль.
– - представился аазурец. Судя по цвету волос, шкипер был родом из торговых республик Ваделора, так что титул на него ни малейшего впечатления не произвел.
– - Я бы хотел зафрахтовать ваш корабль.

– - И что за груз?
– - поинтересовался Каронья.

– - Я.
– - усмехнулся сэр Валентайн.

– - Ходить с пустыми трюмами против моих правил.
– - покачал головой шкипер.

– - Возьмите груз на Бар-Зален, наверняка в Аксаре что-то есть.
– - пожал плечами Виризг.
– - Я оплачу полный фрахт судна, лишь бы "Летняя ласточка" вышла в море с ближайшим отливом.

– - И, конечно, о вашем присутствии на борту никто не должен знать до самого отбытия.
– - по губам шкипера скользнула легкая усмешка.

– - Я слышал, что "Летняя ласточка", это самый быстрый корабль в Нефритовом море, а ее капитан не имеет привычки болтать.
– - уклончиво ответил сэр Валентайн.

– - Шкипер.
– - поправил Виризга Лазарь.
– - Капитаны на боевых кораблях, а у меня торговый коч. Вы, кстати, знаете цену фрахта моей посудины?

Благородный Виризг извлек тугой кошель и положил его на стол перед Кароньей.

– - Этого должно хватить.
– - сказал он.

Шкипер лениво, одной рукой, развязал завязки, глянул на содержимое кошелька и кивнул.

– - Вполне достаточно, и даже за беспокойство по поиску груза есть. Жду вас на борту к концу шестой стражи. Если не будете вовремя, корабль уйдет без вас.

– - Я буду вовремя.
– - сэр Валентайн вежливо улыбнулся.
– - Только не удивляйтесь, выглядеть я буду иначе.

– - Кто бы сомневался.

– - хмыкнул шкипер и взял кошель.

* * *

– - Ричард Блюм покинул Аксар, а Бойль будет обещать что угодно, но не думаю, что он способен выполнить твое пожелание.
– - султанша стояла у окна, спиной к сыну, любуясь цветущим садом, озаренным светом полной луны.
– - Да и зачем тебе северянка? Ты хочешь всю жизнь прожить с одной единственной женой? Не уверена, даже, что она позволит тебе содержать гарем из наложниц -- это не в традициях северных народов.

– - У пери многоженство тоже не в обычае, однако же, ты вышла замуж за отца.
– - парировал Гемаль.

– - Не в обычае, но случается.
– - ответила Фируза.
– - К тому же твой дед грозил превратить Долину Свежести в выжженную пустыню, если его сын получит отказ. Конечно, он вряд ли совладал бы с народом пери, но большая война никому не была нужна, так что у меня, по сути, не было выбора. И, кроме того, -- по губам султанши скользнула легкая улыбка, а в глазах появилось ностальгическое выражение, -- твой отец и сейчас, когда седина убелила его голову, хорош собой, а тогда и вовсе был нечеловечески красив.

Джимшал и впрямь был хорош. Когда старший сын Хосрова Сурового появился в столице Даште Сафа, сердце царевны Фирузы предательски екнуло, а потом забилось быстрее, гоня кровь по жилам. Стройный как кипарис, с мягким пушком на оливковых щеках, густыми черными бровями подобными натянутому луку, аккуратными, словно гениальным скульптором вылепленными чертами лица и повадками сытого, но крайне опасного хищника, имладонский принц заставил учащенно биться не одно девичье сердце.

Пери, вообще-то, любовь в общепринятом ее понимании испытать не способны, хотя это слово и есть в их языке. Любовь пери -- это желание завладеть объектом страсти, тем или той, чья красота кружит тебе голову и сводит с ума. Ни о какой жертвенности тут и речи не идет, простое "хочу, чтобы стало мое", однако это их желание завладеть чужой красотой, знать, что она принадлежит лишь тебе, толкает их порой на такие безумные поступки и авантюры, что не каждый влюбленный человек отважился бы. Впрочем, лучше узнав людей, Фируза пришла к выводу, что не так уж тут они от пери отличаются, и то высокое и светлое чувство, о котором поют песни и слагают легенды, встречается довольно редко, хорошо если один раз из ста, а то и из тысячи.

Царевна не льстила себе. Она была весьма недурна собой, но не более того, и отлично осознавала это. Рассчитывать на то, что Джимшал обратит внимание именно на нее было бы глупо с ее стороны -- ведь у нее было три старших сестры, да и многим из придворных дам она уступала красотой.

И все же Джимшал обратил внимание именно на нее и только на нее. Потом, когда она уже была его супругой, он признался, что войдя в тронный зал, где падишах давал аудиенцию имладонскому посольству, первое и единственное, что он увидел, были ее глаза. Больше он не видел ничего, да видеть и не хотел.

– - Дочь Оттона, я слышал, тоже считают первой красавицей.
– - заметил Гемаль.
– - И потом, неужели ты думаешь, мать, что я позволю жене распоряжаться собой?

– - Я думаю, что выбора у тебя не будет.
– - спокойно ответила султанша.
– - Северяне очень строги в таких вопросах. Их законы гласят, что у одной женщины должен быть только один мужчина, и наоборот. Если Оттон решится выдать свою дочь за тебя, в договоре будет пункт, по которому ты будешь не вправе иметь других жен, и все твои дети не от нее будут ублюдками. Если ты готов на такие жертвы ради девицы, которую ни разу не видал...