Игрушка для Бурого

Такой девочки у меня никогда не было. Её тёлкой язык не поворачивается назвать. Она так чувственно реагировала на меня, боролась с реакциями организма, изворачивалась, но тело выдавало её. Она была горячей штучкой с нераскрытым огромным потенциалом.

И эту сучка снова от меня чуть не сбежала. Отвлёкся на минуту, а она уже с окна сиганула. Благо, Рок вовремя приехал, перехватил её. Да перехватил так, что она отключилась. Я думал, она присмиреет в присутствии двух огромных мужиков. Снова мимо.

Девчонка дерзила, не подчинялась, кусалась, храбрилась. Клыкастая мелкая зараза. Вот она кто. Рок откровенно надо мной ржал. Он впервые видел меня в таком замешательстве.

Затихала она только в моих объятиях, смущалась, краснела. Этим я и пользовался. Тискал её, нюхал, шею целовал, от вкуса её кайфовал, мысленно ебал уже на каждой поверхности кабинета. Но…

Не мог ступить дальше ласк, потому что увидел её побои. Ебать меня накрыло. Глаза пеленой заволокло. Хотелось ломать кости, отрывать конечности, откручивать головы.

Какая мразь посмела её так истязать? Там же живого места не было. Синякам явно было около двух недель. Она не врала про больничку, я уверен, но своим людям команду дал, чтобы проверили и выяснили всё об обстоятельствах дела.

Не жилец — тот, кто её тронул. Эта девочка неприкосновенная для всех. Кроме меня.

Когда я это понял? Когда её первый стон услышал. Услышал, и снова инстинкты заорали, что вот она — моя самка. Та самая. Сильная, смелая, дерзкая, охуенно вкусная. Та, которая подарит наследника.

Я почувствовал себя супер-героем, когда сумел оторваться от её груди, руку прочь забрал от истекающей влагой киски.

Да и Рок вовремя, в который раз, появился.

Естественно, спиздел он. Никто в Тео не стрелял. Друг проявил благородство и спас прекрасную принцессу. Не надолго.

Глаза Алёны (я, наконец-то, узнал её имя) лихорадочно блестят. Верит, что я её трахну? Наивная. Я же вижу, как её трясет от холода.

Её сейчас нужно согреть. Лучший способ — лечь с ней под плед и обнять. Я готов послужить для неё печкой. Потом благодарность потребую.

Понимаю, что разговор может затянуться. Алёна любит спорить. Быстро стаскиваю с ней рабочую форму. Девчонка недовольно пищит, брыкается, пытается вырваться, но куда ей против моей силы.

Я ложусь, на диван и тяну её спиной к своей груди. Алёна какое-то время сопротивляется, но чувствует, что я больше ничего не делаю и замирает. Слышу тихие всхлипы.

— Я не трону, Алён. Просто согрею, — шепчу ей на ухо, прижимаясь всем телом, и укрывая нас тёплым пледом.

Член со мной, на удивление солидарен. Лежит смирно, боится девочку мою испугать.

— Спасибо, — шепчет она.

Её дыхание выравнивается, она даже кладёт свои руки поверх моих. Согревается потихоньку. Ноги уже не такие ледяные. Моё тепло она быстро поглощает.

И тут меня словно по голове кувалдой бьёт. Я реально назвал её «Моя девочка»?..

Глава 12

Просыпаюсь от того, что мне очень жарко. Я будто у растопленной печи лежу. Хочу потянуться, чтобы размять косточки, но не получается. Не сразу понимаю, что происходит, и что именно не даёт мне пошевелиться.

Чувствую горячее дыхание на своей шее, и вздрагиваю. Воспоминания накатывают волной.

Сучка-Наташка заперла меня в холодильной камере, я там замёрзла, как собака, всё себе отморозила, пришёл Бурый, спас меня, словно рыцарь, принёс в свой кабинет, напоил какой-то гадостью, а потом сказал, что трахать будет, чтобы согреть.

Испугалась ли я? Конечно. Не такое у меня было представление о моём первом разе. Как любая девочка, я хотела романтики, а не быстрый трах на диване в кабинете владельца ночного клуба, с этим самым владельцем, который ещё и бандитом был.

Думала ли я, что Бурый говорит серьёзно? У меня сомнений даже не возникло. Что ему мешало воспользоваться ситуацией? Мы были одни в его кабинете. Он легко мог сломить моё сопротивление.

Когда Бурый начал стаскивать с меня одежду, я будто в ступор впала. Я до последнего надеялась, что он остановится, не станет переступать черту. Но он продолжал раздевать меня. Я тогда быстро пришла в себя, начала брыкаться, но ничего не помогало. Бурый был явно сильнее.

Я отчаялась тогда, приготовилась к самому худшему, а он просто притянул к своей горячей груди и сказал, что не тронет. Моя нервная система этого не выдержала. Слёзы потекли из глаз. Я выдавила слова благодарности и перестала шевелиться.

Наши тела плотно соприкасались. Исходящий от Бурого жар до самих косточек доставал. Я быстро согревалась. Даже не поняла, когда отключилась.

Удивительно, но в руках этого грубого, хищного, опасного мужчины мне было спокойно, комфортно и тепло.

Его рука крепко держит меня под грудью. Шевелить получается только головой, одной рукой и нижней частью тела. Я начинаю ёрзать попой, чтобы попытаться выползти из захвата Бурого и ойкаю, когда чувствую, как в попу мне упирается что-то твёрдое.

Щеки моментально алеют, когда я осознаю, что это. Сам Бурый тоже приходит в движение. Его рука ослабляет захват, и не успеваю я выдохнуть, как он накрывает ладонью мою грудь и мягко сжимает.

— Сожрать тебя хочу, — хриплым голосом говорит он, прикусывая кожу на шее.

— Н-не н-надо, — сдавленно шепчу я.

Он словно настоящий зверь проводит носом вдоль шеи, вдыхая мой запах.

— Согрелась? — спрашивает он.

— Да, — отвечаю я коротко. — Спасибо.

— Ты же помнишь наш первый разговор?

— Да.

— Что я говорил про твоё «спасибо»?

— Что оно вам не надо.

— Именно. Поблагодаришь меня другим способом. Позже.

— Надеюсь, это будет в рамках приличий?

Бурый хрипло смеётся, переворачивает меня на спину, сам нависает сверху, опираясь на локти.

— У всех свои рамки приличия, детка. Вот ты бы стала ласкать себя при мне?

— Нет! — выкрикиваю я. — Это же…

— Неприлично? А я бы кайфанул. Правда, сорвался бы и трахнул тебя. Но я привык слово держать. Раз сказал, что не трону, пока не восстановишься, значит — не трону.