Игрушка подводного Принца. Часть 2
Шрифт:
И Тайфун не прекращал.
Жадные губы… наглые руки…
Он без стеснения хозяйничал под подолом моего короткого клубного платьица, грубовато сжимая мои ягодицы да так, словно желал следы своих пальцев на коже оставить.
И сам не то рычал, не то утроб стонал… теряя окончательно контроль над собой, как и я.
И чёрт его ведает, кто сделал тот решающий шаг… мы ведь даже не заголились полностью. Терпения не хватило, булькала похоть уже ненормально, поэтому лишь всхлипнула, когда меня наполнило до предела. Застыла, ослеплённая феерией дичайшего удовольствия и только чуть отпустило, качнулась, страшась потерять этот яркий
Тайфун стонал, нежно покусывая меня за губу. Я ему отвечала не менее страстными всхлипами, в плечи его цеплялась от остроты ощущений и качалась всё неистовей и нетерпеливей, в жажде наконец познать тот самый экстаз.
И он не заставил себя ждать… аккурат с болезненным укусом, и протяжным, бархатным стоном амфибии, и меня пронзило восхитительным оргазмом.
Я оглохла и ослепла от невиданного сумасшествия чувств. Это было… сладко, ярко, взрывно… я познала то, что ни разу не испытывала со Сэфаном!
Он бы и не смог мне этого дать.
Не потому что неумел, а потому что между нами нет ХИМИИ!
Чего не отнять у Тайфуна, он был моим «бумом».
Он был и физикой и химией.
Не особо прилагая каких-либо усилий, за остаток ночи проворачивал со мной этот трюк много раз… И в душевой кабинке, и в комнате на постели, и на столике… и на ковре.
В итоге я обкончалась с ним так, что уже себя не помнила и от бессилия засыпала.
— Ты пахнешь, ни как наши женщины, — я уже была одной ногой в дреме, когда со спины прижался Тай. Жадно втянул мой запах, придавливая меня ногой и рукой.
— Это плохо? — еле разлепила припухшие от поцелуев и укусов губы.
— Нет, мне нравится, — на ухо прошелестел Тайфун и чмокнул в щёку. — Теперь спи, — отдал тихий приказ, — а то твой голос что-то делает со мной… — пробормотал и, переча своим же словам, прижался ко мне крепче.
БОЖЕ! Ну зачем он это делал со мной? Изнеможённое долгим сексом тело вновь томительно отозвалось на глас плоти Тайфуна.
— Ты моя бездна, — охрипло буркнул, совсем тесно придвинувшись и почти размазывая меня по себе. Ручищей поперёк груди пригвоздил меня к себе, будто придушить желал. Другую по голому бедру скользнул, до живота, пока ладонь по-хозяйски на промежность не положил.
— Тай, — надломился мой голос.
— Спи, — прошелестел твёрдо Тайфун, и я послушно сомкнула веки.
Тайфун
Моя Бездна спала.
Неспроста её так назвал. Она была для меня бездной, куда попав однажды, уже не смог выбраться. Она стала для меня смертью. Старого меня… И пока не мог сказать точно, нравился ли я себе новый.
Родственникам, однозначно, нет.
Насколько меня это беспокоило?
Мало… Потому что такое уже не может сильно тревожить, когда та, без кого не можешь жить, спила рядом. Она мирно сопела, а я… не мог заставить себя оторваться. Уже дошёл до стадии, когда разумное, едва шептало, и только дикие инстинкты оставались. С ней я больше человек, чем амфибия. Она обнажала мои желания. Делала меня слабым и жалким. И если дома все заметили моё маниакальное стремление быстрее вернуться на сушу к ней, то я уже не отличал одержимость от необходимости. Мне это казалось простым и верным. Единственно правильным!
Кто ещё если не она?
Не наши же холодные самки, утратившие огонь в сердце из-за страха ошибиться.
Моя Бездна была пропитана жизнью. Она была искренна
в своих чувствах и желаниях. Она не боялась оступиться и чётко знала, куда хотела дойти.Целеустремлённая, упрямая, настырная.
Она — пламя жизни!
И я бессовестно этим питался. А ещё мне нравилось за ней наблюдать.
Нравилось, как она сражалась. С собой. С обстоятельствами.
Как выкручивалась. Общалась, улыбалась, злилась…
Я верно сделал, что дал ей время. Она опять ко мне привыкнет… ка когда-то. Привыкнет к мысли, что я рядом.
И что она — МОЯ!
Смириться с этим порядком дел.
Перестать отвергать и признает, что Я её ВСЁ.
Я позволю ей играть в независимость и свободу.
В чужую самку и даже диктовать мне условия: ограничивать меня в правах на себя.
ПОЗВОЛЮ! Создам видимость свободы.
Поэтому что это нужно ей.
И мне!
И её мужу…
Потому что на кону стояло больше, чем самка и владение ей.
На кону стоит попытка удержать мир между нашими видами.
И если раньше они не задумывались над существованием других разумных существ, кто бы мог претендовать на господство на Земле, то теперь я на суше. Рядом. Посмотрю своими глазами и сделаю свои выводы.
Я рискнул всем в своём мире. Придёт час и Мирэе придётся сделать свой. Я бросил вызов не только отцу и братьям! Ради будущего я бросил вызов всем мирам! Отныне нам всем придётся играть по новым правилам…
Мирэя
Из сна вырывалась не из-за того, что выспалась и мне хорошо, а скорее из-за совести. Она так сильно ужалила, что я аж подскочила, остро осознав глубину своего порока.
Изменила! В Первую! Брачную! Ночь!
Правда мой порыв лениво и сонно прервал Тайфун. За плечо потянул, вернув на место, и тотчас придавив тяжёлой ручищей, ещё и ногу собираясь уместить, но это уже было вверх наглостью, потому я засопротивлялась.
— Пусти… наглая… неугомонная… амфибия, — шипела сквозь зубы, тщетно стараясь выбраться из-под «глыбы», при этом минимально шуметь.
Зарыпалась истерично, прекрасно понимая, что не смела изменять Стэфану. И, конечно же, не смела усыпать в постели другого!
Позорище!!! Падение нравов… мораль уровня плинтуса!
Пеняла на Радмински, а отличилась Я!
И когда?
В ПЕВУЮ! БРАЧНУЮ! НОЧЬ! Что б её…
— Пусти!!! — извивалась под Таем, но кричала шепотом. И чего не ожидала, что потасовка приведёт к грубоватому, но от того не менее крышесносному, сексу.
Тай по ходу раскусил прелести наземной жизни без строго соблюдения брачного периода, и решился излиться максимально в меня.
А от того, что я и поорать не могла толком — страшилась разбудить мужа, — он особое удовольствие получал. Вот и пользовал меня, как позволяла фантазия… а она у него оказалась очень даже бурная и затейливая.
— Ты совсем, смотрю одичал, амфибия, — шипела, сопротивляясь до последнего. Только бессовестный Тай нагло пользовался положением: и силой, и удобством, и необходимостью МНЕ сохранять тишину. Завалился на меня, бессовестно щупая, тиская… Хозяйство своё ко мне пристраивая.
Я нешуточно брыкалась и злилась. Ладно, вчера — выпившая, оголодавшая, перевозбуждённая. Немного, насколько сил после трудного дня осталось, покувыркались, пока не вырубились от бессилия. Всё! Хватит!