Игрушка Ворона

Холодная вода остудила меня, окутала с головой, влилась в уши и нос. Я с такой силой сиганула в бассейн, что практически сразу же достала дна. Попыталась выплыть, открыть глаза, но не получилось. Беспомощно барахтаясь, я пыталась наощупь найти Вадима, но всё бесполезно.

Внезапно кто-то ухватил меня за шиворот и с силой поднял на поверхность. Откашливаясь и фыркая носом, я судорожно ловила ртом воздух, туго соображая, что произошло.

– С ума сошла?! – прогромыхал у меня над головой Вадим.

Я вцепилась пальцами за каменный край бассейна и разлепила глаза. Воронов сердито смотрел на меня, слизывая с губ влагу.

– Я… Я думала, что ты тонешь, - пробормотала я, откашливаясь.

– Глупая ты. Я просто пошутил, чтобы знала в следующий раз, как нельзя сбрасывать людей в воду.

– Дурак ты, - пробормотала я, чувствуя себя дурочкой, которую с легкостью обвели вокруг пальца.

– Чего за край уцепилась? Плавать не умеешь?

– Не умею, - бурчу как старая бабка.

– И всё равно прыгнула в воду? – с удивлением спрашивает Вадим.

– Прыгнула, - соглашаюсь.

– Надо же, - Воронов улыбнулся уголками губ. – Ладно, оставим плескание на потом. Нужно переодеться в сухое и поесть нормально.

Вадим торжественно вручил мне комплект своей спортивной одежды и пару носков. Я уже с каким-то развитым фанатизмом влезла в его вещи, испытывая невероятное наслаждение от этого. Воронов же натянул какие-то пижамные штаны в черно-белую клетку и простую светлую майку. Крылья татуированного ворона выглядывали из-под краев майки, будто служа знаком или напоминанием, кто такой Вадим и на что он может быть способен.

– Не замерзла? – заботливо спросил он, развешивая наши влажные вещи.

– Нормально всё, - я расчесала пальцами свои волосы и кое-как завязала их в хвост, чтобы не мешали.

– Тогда идем.

Кухня здесь была не такой масштабной, как в квартире Вадима, но всё равно начинена дорогой техникой. И стульев здесь тех дурацких, барных не было, так что сидеть можно спокойно.

– Можете, тебе помочь? – поинтересовалась я, пока Воронов включал плиту и доставал из холодильника еду.

– Уж как-нибудь сам разберусь, - улыбается.

– Ну и ладно, - фыркаю и скрещиваю руки на груди.

Готовка продолжилась в молчании. После вкусного и сытного обеда, который я уплела максимально быстро и жадно, мы переместились в небольшую уютную залу с камином. Ощущение полного умиротворения заставило немного расслабиться. Но некоторые мерзкие мысли всё равно грызли мне мозг. И я не имея привычки ходить вокруг да около, спросила Вадима в лоб:

– Когда ты от меня избавишься?

– То есть? – он непонимающе глянул на меня, а затем продолжил растапливать камин.

– Ну, рано или поздно я же тебе надоем, как и Милана. Просто интересно знать, когда именно это случиться? Буду заранее шмотки свои собирать.

– Знаешь, ты иногда своей прямолинейностью шокируешь, - Вадим бросил подожжённую спичку в камин и поленья тут же затрещали.

– И всё-таки? – не унималась я. Наверное, это придел мазохизма - вытягивать из человека те слова, которые хочется меньше всего слышать.

– Кажется, мы уже обсудили эту тему. Ничего, кроме редких встреч я тебе предложить не могу, - Вадим сел в большое глубокое кресло и закинул ногу на ногу.

– Да помню я это. Не дура. Но кажется, что все эти «редкие встречи» становятся для меня слишком серьезными. Не знаю, как это правильно объяснить. Я жду тебя и каждый раз, когда ты появляешься после долгого отсутствия, у меня аж сердце замирает и куда-то проваливается. Со мной что-то происходит, когда ты рядом. Это и приятно, и больно. Я не хочу страдать, но понимаю, что потом ты меня вышвырнешь, обзаведешься другой женщиной. Это страшно, - я непроизвольно содрогнулась.

– Я не хочу обзаводиться другой женщиной, - глухим голосом отозвался Вадим.

Мне хотелось от него услышать совсем другие слова, но я понимала, что ни он, ни я не имели права на них. Горло стянул комок. О! Не хватает только разреветься как последней идиотке! И ведь угораздило же так вляпаться!

– Ты для меня важна в моей жизни, - вдруг продолжил Воронов. – Но дела клана превыше всего. Раз уж ты со мной всегда так откровенна, то и я не буду тебе лгать. Наша близость состоялась из-за сделки. Я помог тебе, ты стала моей любовницей. Затем роли сместились, и ты для меня стала некой отдушиной. Мне комфортно с тобой. Иногда ты бываешь немного сумасшедшей, но четко видишь границы, интуитивно не лезешь туда, куда не следует. Это очень правильный подход. Должен сказать, что я не собираюсь тебя насильно держать рядом с собой. Если захочешь уйти – скажи, я обеспечу тебе и твоим друзьям нормальную жизнь. У тебя всегда есть право выбора. Признаюсь, что я ненавижу твоих родственников, которые от тебя отказались, твоих учителей, которые издевались над тобой и даже тех мальчишек, так любивших запирать тебя в темной комнате. Мне претит одна мысль о том, что кто-то причинял тебе боль. Но так случилось, что я выберу клан в любом из вариантов. И этого никак не изменить. Я не принадлежу себе в полной мере.

– Я понимаю, - мой голос прозвучал чужеродно, даже не по себе стало.

– Если для тебя это слишком, то я держать не стану. Ты достаточно настрадалась и мучать я тебя не хочу. Меньшее, что я могу для тебя сделать – обеспечить работой и крышей. Любовь, семья и прочая дрянь – не моя история.

Не думала, что разговор повернется именно так. Но разве не это мне нужно? Еще есть крошечная надежда на то, что я смогу вылезти из этого дерьма и не загнуться от нехватки внимания со стороны Вадима. Он выберет клан, не меня. Знаю, что я не та, за которой захочется уйти на край земли. Не буду врать, именно этого мне бы и хотелось. Но так не будет. Гордость просто не позволит мне стать брошенной, ненужной игрушкой. Сожру же сама себя за это. Надо прекратить, пока могу, пока не свихнулась окончательно.

Стало больно дышать. Я обхватила себя руками, боясь, что грудная клетка развалится на куски. Не хочется, чтобы дни, проведенные с Вадимом, в памяти остались болезненным следом.

– Можно мне домой? – тихо спросила я, чувствуя, что в ушах начинает стучать кровь.

Воронов ошарашено смотрит на меня. Он не ожидал. Не думал, что я пойду именно на такой шаг. Сама в шоке. Хочется курить.

– Хорошо, - после долгого молчания отстраненно ответил Вадим, хмурясь и нервно перекидывая телефон из руки в руку.

Я быстро натянула еще влажные вещи. Эмоций никаких не было. Какая-то невнятная пустота образовалась в груди, а голова стала непривычно легкой. Только вот постоянно обветренные губы покусаны до кровавых мелких ранок. Не заметила, как сделала это с собой.

«Мерседес» уже ждал на выходе. Воронов, привалившись плечом к дверному косяку, стоял на пороге. Бледный. Хмурый. Руки по привычке спрятаны в карманах штанов. Если бы он попросил остаться, я, не задумываясь, сделала это. На любых правах: любовницы, домашнего питомца, половой тряпки. Только бы он попросил… Но Вадим сохранял угрюмое молчание. Вот как получилось… Должны были отдохнуть, а по итогу… И как-то всё по-дурацки получилось. Бред какой-то!