Игры порочной крови

Настороженно прижавшись к уцелевшему углу парапета и потянувшись в поисках ближайшей воды, я всматривалась в проем лестницы. Вода откликнулась слишком далеко — в бочках у черного хода — хотя сосредоточившись и её можно было достать. Над полом тем временем появилась взлохмаченная голова мужчины, подсвечивающего себе какой-то магической вещицей и с пузатой бутылью во второй руке.

— От это улов! — мужчина хекнул, опасно пошатнулся, но устоял. Даже на крышу выбрался.

Светящуюся фитюльку протянул в мою сторону, заставляя прищуриться, и разглядев меня получше осклабился совсем уж похабно. Свет он тут же погасил, но мне хватило, чтобы разглядеть его тоже. Не молодой, отдышливый и грузный — он выглядел рыхлым и неопрятным, и основательно перегораживал мне пути отхода.

— Экая кошечка, — промямлил он снова, делая шаг ко мне.

Соображала я всегда быстро, и сейчас вполне могла успеть призвать воду, могла просто толкнуть здоровяка, благо за спиною его крыша обвалилась открывая провал на этаж ниже, могла закричать, в конце концов. Но нет, я прижала руки к груди и пролепетала:

— Господин, отпустите меня, — получилось испуганно и жалко.

— Ты, — этот боров икнул, и шагнул ко мне совсем уж близко, заставляя всерьез задуматься о разумности моей затеи, — Должна меня, стало быть, поздравить.

Пахнуло перегаром, да так, что срочно захотелось закусить. Поморщилась, выдохнула:

— Поздравляю.

— Э не-е-ет, — мне погрозили пальцем, — Не так.

— Господин, я… Пустите, у меня жених, — слезу пускать не стала, темнота скрыла брезгливое выражение лица.

— Не боись, кошечка, — тянуть долго он не стал, развернул, нагибая меня в нишу между зубцов, задрал юбку, — Уважу. И удовольствие получишь и девкой останешься.

Это заявление заставило дернуться, а мужик уже поставил рядом со мной бутыль, и наглаживал попку, удерживая за бедро и периодически пытаясь ввести палец. Не знаю, как сейчас, после родов, но раньше на вторжение сзади сущность крови реагировала совсем слабо. Бутыль из под моего носа исчезла, и через мгновение я почувствовала как на открытую ночном холоду часть тела потекла холодная жидкость. Вот демоны, платье и белье испортит, да и сапожки в вине изгваздал. В общем, о первом порыве угомонить своё я за счет этого образчика пришлось пожалеть.

— Чего притихла, понравилось? На, угостись, — любитель выпивки снова сунул мне бутыль, нагнулся, слизывая с покрывшейся мурашками кожи капли вина. На то, чтоб перехватить емкость за горлышко, извернуться и шарахнуть ею о лысеющую голову ушла пара мгновений. Я отряхнулась, и собиралась уже уходить, но передумала, уперлась плечом в парапет, а ногами в лежащую тушу, и спихнула тело в пролом. Туда же запустила бутыль и поспешила покинуть место больше не казавшееся мне романтичным, пока никого больше принесло.

— Ты куда вчера пропала, — Никлас встретил меня за завтраком, куда я спустилась злая и не выспавшаяся.

— Ходила звёздами любоваться, да воздухом подышать, — отмахнулась, натягивая на лицо максимально приветливую улыбку.

Поспать нормально так и не удалось. Да, осечки с выбранными для удовлетворения некоторых потребностей тела и дара любовниками у меня бывали, тем более что выбирались эти жертвы из весьма неблагонадёжной братии. Но никогда раньше не приходилось мне страдать самоедством. Нет, дело не в угрызениях совести, из-за сброшенного с крыши пьянчугии. Не так было всё и долгая неудовлетворённость дара, исподволь набирающаяся рядом с подавлявшим его Никласом, делала меня всё более нервной и эмоциональной. А еще, проворочавшись всю ночь, пришлось признать, что я так и не забыла одного наглого типа со сводящим с ума голосом и чуткими пальцами. И теперь, когда встреча с ним — вопрос времени, я волновалась всё больше.

Оставшиеся два дня до столицы мы ехали уже относительно неспешно, но оставив обоз догонять нас. Тарита встретила проливным дождём. Тяжелые дождевые облака, собиравшиеся над морем, щедро поливали город холодной водой. По обесцвеченным потоками ливня и несколько обезлюдевшим улицам мы буквально пролетели до богатой части города. Поскольку столица лежала на холмах то ярко выраженного центра, которым обычно является дворец, здесь не было, но это придавало всему окружающему определенное очарование.

Особняк Витта был скорее дворцом. Про него мне немало рассказывал Никлас, но увидеть своими глазами — это совсем другое. Трапециевидный в плане, трёхэтажный дом выходил коротким фасадом на площадь, в этой части располагались гостиные для официальных визитов, какие-то гостевые комнаты, залы. Боковые крылья дворца были поделены оригинально: правое женское и левое мужское — для противоположного пола они являлись почти табу. А вот территория свободная от условностей и предрассудков находилась в дальней длинной стороне, замыкающей большой зеленый двор с бассейном.

Я была уверена, что мы подъедем к отделанному розовым камнем фасаду, но значительно поредевшая после въезда в город группа миновала центральный вход и углубилась в одну из улочек. В результате лошади оказались пристроены на местную конюшню, а мы с сопровождением и поклажей вступили в тёплый зал. Впрочем, в таверне задержаться не довелось. Короткий подземный ход привел нас непосредственно в особняк.

— Вот мы и прибыли, — Дайтон Витт вёл меня всё это время едва ли не под ручку.

— Чудно, я ужасно продрогла, — даже в тепле холла мокрая одежда доставляла массу неприятных ощущений.

— Женская половина слева, а справа свободная территория, — не знаю, как герцог успел вызвать слуг, но появившиеся девушки в форме подхватили мои сумки, — Вас проводят. В покоях ждёт горячая ванна и ужин.

Распрощавшись и поймав напряженный взгляд младшего Витта, я поспешила воспользоваться предложением и осмотреть место проживания.

Лирическое отступление (немного юмора, никак не связано с текстом):

Женская территория дома Витта:

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтоб впустить в гостиную бледного юношу и тут же захлопнулась вновь. За деревянной преградой послышались смешки и возня. Молодой человек попытался было выйти, но с той стороны створку крепко держали. Поломившись безуспешно, постучав кулаками и разок пнув неповинное дерево ногой засланец ойкнул и скривился. Туфли были мягкими и домашними, а дерево — твёрдым.

Наконец собравшись с духом он обернулся и отодвинул портьеру.

В гостиной царил приятный полумрак, горели неяркие бра, на одном из них висел кружевной чулок. Обитый лиловым шелком мягкий гарнитур обступал невысокий восточный столик. На столе стоял тазик с водой и нога, остальная часть хозяйки вполне стройной конечности покоилась на диване. Женщина провела по щиколотке опасной бритвой, удовлетворенно хмыкнула и подняла голову.

Юноша сглотнул и попятился. Зеленые кружочки огурца на лице, застиранный халат и намотанное тюрбаном полотенце внушили ему суеверный ужас.

— Ну располагайся коль пришел, — дама поймала отваливающийся от щеки кружочек огурца, придирчиво изучила и сунула в рот.

— Кого там принесло опять? — из боковой двери появилась еще одна обитательница женской половины. Фигуристая блондинка с бигуди на голове спокойно вошла в комнату в одних трусах и одном чулке, кинула критический взгляд на пришельца.