Игры порочной крови

Стоит ли говорить, что остаток ночи спала я отвратительно. Так что утро, начавшееся по обыкновению рано, застало меня в самом скверном расположении духа. Перед занятиями необходимо было посетить дом, а так же столярную мастерскую. Работы продвигались хорошими темпами, и в некоторых комнатах можно было уже жить. Еще несколько недель и я смогу сюда переехать. А там и дети приедут. Эти мысли немного примирили с невесёлой действительностью.

В столярной мастерской уже лежали эскизы, нарисованные мною собственноручно, и сегодня предстояло глянуть изготовленные образцы. Обычную мебель всегда можно заказать по рисованным каталогам, но тут необходима была особая работа. Просторные своды подвала натолкнули меня на мысль устроить там тренировочный зал. Один такой я уже обставляла в поместье под Сарэтой.

В просторном зале я бродила среди оконченных и не очень предметов мебели, которым вскоре предстояло украсить собой богатые дома Тариты. Шалт Болтан куда-то исчез, разыскивая мастера, а я просто любовалась и прикидывала, не нужно ли и мне что-то еще прикупить, когда за целой стопкой ширм послышались голоса:

— А то ты не понимаешь, зачем зеркалами подвалы отделывают? — проворчал один под мерные шорхающие звуки.

— А ты по чём знаешь? — шорханье прервалось, но тут же возобновилось с новой силой.

— Так доставку сопровождал вчера. Скамьи еще эти хитрые, — послышался шлепок по дереву.

Похоже, я обнаружила свой заказ и пару не в меру болтливых подмастерьев.

— А выглядит такой невинной, — послышалось снова.

Это стало последней каплей.

Я обошла разделяющее меня и болтунов препятствие критически оглядела действительно обнаружившиеся детали тренажеров, не обращая внимания на притихших парней. Обошла вокруг самую высокую часть с уже обитой мягкой кожей спинкой, ласкающим движением провела по гладкому дереву. За спиной у меня как-то подозрительно засопели.

— Полируйте лучше, — голос обрёл томную хрипотцу, — Не хочу получить занозу в самый ответственный момент.

— О, вы уже оценили нашу работу, — послышался громкий возглас подошедшего мастера.

Он смерил недоуменным взглядом пунцовых парней, мнущих в руках какие-то тряпки, и махнул им скрыться с глаз долой.

— Да, всё отлично, — ответила уже нормальным голосом и, игнорируя смеющийся взгляд тролля Болтана, стоящего позади мастера столяра. — Хотелось бы заказать еще кое-что…

В общем, задержавшись в мастерской, я едва не опоздала на тренировку.

Глава 9

Женщина — слабое, беззащитное существо, от которого невозможно спастись.

К тренировкам на полигоне мы перешли спустя несколько недель занятий. Не думаю, что в планы герцога Витта входило обучение меня боевой магии, но мои бессменные преподаватели решили иначе. Раньше, здраво оценивая размер своего немалого магического резерва, я им гордилась. А вот теперь моему самолюбию был нанесен серьезный удар.

Маги привычно активировали защиту периметра, заставили меня повторить заученные за последние дни, отражающие и атакующие структуры, и обрадовали щедрым предложением:

— Атакуй!

— Глупая шутка? — решила уточнить. Ведь с падением уровня дара даже полноценный плотный щит маг выстроить уже не мог.

— Да ты не стесняйся, — подбодрил меня второй и всё-таки активировал небольшой амулет защиты.

— Я уже давно ничего не стесняюсь, но если в вас попаду, то меня, может и оправдают, только вам будет уже всё равно.

— Учить уже взрослых одаренных — сплошная морока, — вздохнул старый маг, — Полная голова предрассудков и сомнений. Деточка, если ты в меня попадешь — я тебя поцелую. Даже, пожалуй, облобызаю троекратно.

На это заявление я только фыркнула. И на деточку совсем не обиделась. Тогда маги переглянулись, и выражение их лиц при этом мне совершенно не понравилось.

— Тогда защищайся, — успела услышать я, и профессор Хинч вскинул руку.

Гоняли меня знатно. Тонкая молния воздушного плетения раз за разом просачивалась сквозь все доступные мне виды щитов и впивалась пониже спины. Это было обидно и довольно болезненно. Стоило найти подходящее сочетание узора и наполнения, останавливающее заряд, как она на лету трансформировался в лучистый огненный пульсар и избиение бедной маленькой меня продолжилось. Иногда, правда, получалось уворачиваться и уклоняться. За четверть часа, что длилось это представление, я напрыгалась по площадке, повалялась по примороженной земле, побегала кругами, но эффективной защиты так и не нашла. А эти двое только посмеивались.

Вот тогда я и решилась, формируя в ладони искристую иглу холода, но когда структура почти сплелась крохотная искра, сорвавшаяся с пальца профессора Капелли, ударила в один из узлов, развеивая её безобидными снежинками. Та же участь постигла вьюгу, водный хлыст и волну. Не давая мне доплетать структуру, новая искра просто разрушала её, обращая в снежинки или брызги воды, так что вскоре я была еще и мокрой, и к тому же пахла тиной. Ведь вода для заклинаний тянулась из прилегающего к площадке прудика, покрытого надломленной ледяной корочкой и была изрядно мутной.

Уже откровенно скрежеща зубками от негодования и бессилия, я применила последнее, что было у меня в арсенале. Заклинание сна действовало обычно только при прикосновении, но сейчас его пришлось бросить, просто приблизившись к профессору, насколько позволил амулетный щит.

Отбежав еще на несколько шагов и ожидая очередного подарочка на свои вторые девяносто, я наконец обернулась. Профессор Хинч задумчиво наблюдал, как сладко дремлющий водник опустился, подхваченный амулетом, на стылую землю и продолжил отдыхать уже там.

— А расскажи как мне, девочка, — послышалось ласковое, когда я подошла поближе и уперла руки в колени, пытаясь отдышаться, — Что заставило тебя натренировть заклинание сна до такой степени?

— Я так детей укладываю, — огрызнулась.

Разумеется к малышам никаких заклинаний я не применяла, и мы понимали это оба. К детям вообще стараются не применять магию, чтоб не повредить растущим и развивающимся организмам. Только вот рассказывать о своих приключениях тоже не собиралась, да и злилась еще за устроенное мне избиение.

Заклинание развеяла быстро, да и было оно кратковременным, через десяток минут само бы распалось. Профессор поднялся покряхтывая не без нашей помощи, хотя, на мой взгляд он несколько переигрывал, и вскочить мог и сам причем весьма резво, оглядел себя и распахнул мне навстречу объятия:

— Иди сюда! — улыбка делала его совершенно обаятельным, но я попятилась.

— Зачем это?

— Принимать заслуженное поздравление, разумеется, — объяснил он мне как маленькой, — Целовать тебя буду.