Игры престолов. Хроники Империи

– Но у неё может получиться.

– Тем интереснее, – вампир и Император обменялись весёлыми взглядами. Они явно наслаждались ситуацией.

– С чего бы такой жаркий интерес к бывшему Великому Дому? – хитро вопросил Тимо, раскуривая уже вторую сигарету. Надымили они на пару с Айроном знатно, хоть топор вешай, однако этот процесс непостижимым образом помогал яснее соображать. Во всяком случае, Тимо уже не чувствовал себя растерянным и готов был перехватить у эргонца бразды правления беседой.

– Ещё до того, как ты любезно выставил Гэлли из обитаемой Галактики, они пару раз перебегали мне дорожку. Весьма чувствительно, надо сказать. Именно с тех пор я верю в примету о чёрных кошках. Так что ваша маленькая война сыграла мне на руку, – Александр Аракс изобразил шутливый поклон в сторону Императора. – У Матери Гэлли свои понятия о чести и достоинстве. Она видит мир лежащим у её ног и не успокоится, пока не достигнет желаемого.

– Значит, настала пора и нам сделать ответный ход.

Тимо встал, чуть поморщившись от неприятного чувства, с готовностью вспыхнувшего во всём теле. Одним мановением руки создал арку портала, как всегда, изысканную и безупречную. В столь важном деле он предпочитал тщательность и аккуратность, тогда как юные Лорды творили свои Пути, не задумываясь над оформлением, пробивая дыры в иные пространства и миры и оставляя позади рваную ткань бытия.

– Уверен? – спросил Айрон, затушив сигарету в обсидиановой пепельнице. Тимо кивнул:

– Они пройдут по нашему следу. Их притягивает сила.

– Тогда вперёд, Император.

Они шагнули под своды арки и очутились в ночном вересковом поле, по которому пряный ветер гнал мягкие волны высокой травы. Ярко светили три луны – Селен, Аргейн и Хрон, изливая своё таинственное мерцание, невесомой паутиной сковывающее бархат ночи. Чуть слышный стрёкот насекомых и приятный горьковатый аромат вереска, неповторимое обаяние ночной степи. Айрон невольно пожалел, что видит и чувствует всё это через медиума.

Тимо поднял руку, будто приветствуя волшебные луны, и в ответ они соткали из искрящихся лучей хрустальный посох, вложив его в требовательно протянутую ладонь. Мелодично зазвенели стеклянные бубенцы, гроздью украшавшие навершие посоха, сковывая этим тихим, нежным звуком реки ветров, призывая их служить своему хозяину.

– Так это и есть твои Атрибуты? – с любопытством спросил Айрон. – Я думал, это будет что-то… более смертоносное.

Вампир с интересом рассматривал лунный хрустальный подарок и высокую прозрачно-льдистую корону, переливавшуюся на седых волосах то бриллиантовыми всполохами лучей Хрона, то мятежно-топазовыми отблесками Селена, то белоснежно-острым сиянием Аргейна. Эта корона словно состояла из искусно вырезанных в хрустале перьев, и Айрон почему-то не сомневался, что каждое пёрышко имеет свой смысл и своё назначение.

Тимо улыбнулся.

– Что может быть смертоноснее Жезла Ветров, мой враг? Покров – это сила, бушующая в моей крови, крови старлинга – сына Первородной Звёздной расы. Способность в один миг активировать свою мощь и направить её в нужное русло, и как раз в этом помогают Атрибуты. Инструмент не обязательно должен выглядеть устрашающе. Главное то, зачем он призван. Скальпель подчиняется руке хирурга, а этот жезл страшнее и точнее всего, о чём ты бы мог подумать.

– У твоих детей тоже есть Покровы?

– Не у всех. Думаю, к обретению подобной силы нужно идти не одно столетие, так что у некоторых из них ещё есть шанс.

Вдруг ночное небо осветилось тремя алыми вспышками, и из вновь образованных порталов выметнулись стремительные тени. То, что началось после, напоминало хаос. Айрон уворачивался от ледяных кинжалов, которыми с лёгкостью управляла аппетитная блондинка в коротком тёмном платье. Она оказалась неожиданно и чертовски сильна и пару раз ей удалось, пробив щит, едва не задеть Айрона, после чего ему пришлось срочно корректировать свою оборону. Бывший Повелитель вампиров с сожалением растянул испорченный плащ и горестно вздохнул, созерцая две рваные дырки. Всё это время дочь Дома Гэлли подобно механической игрушке продолжала с остервенением посылать в него один ледяной снаряд за другим, видимо, надеясь пробить щит вампира если не качеством, то количеством. Где-то гремел гром, сверкали зарницы и слышались яростные крики, свист ветра и странный звон. Похоже, Тимо развлекался вовсю.

До блондинки, наконец, дошло, что её атаки, потеряв внезапность, перестали действовать. Яростно зашипев, она бросилась вперёд с явным намерением схлестнуться с вампиром в рукопашной, прямо на ходу призывая пылающий синим светом призрачный клинок. Айрон укоризненно поцокал языком:

– Надо же, какая злая женщина.

– Сдохни, шакал!

Владыка Эргона без труда ушёл от удара и, мгновенно оказавшись за спиной кошки, с наслаждением впился клыками в беззащитную шею девушки. Когда сердце жертвы перестало испуганно трепыхаться и замерло, насытившийся вампир снял с тонкого пальчика Гэлли кольцо с гербом Дома и, потеряв всякий интерес к сломанной игрушке, небрежно швырнул мёртвое тело на землю.

– Ты уже закончил? – лениво спросил у приближающегося Тимо, любуясь, как Император тащит за собой словно тряпичную куклу мёртвого мальчишку. Довольно осклабился. – Не потерял хватки, как я погляжу. Тебе по-прежнему не нужен Фетт, чтобы разобраться с врагами.

– О чём ты? – глухо спросил Тимо. – Я был не в форме, поэтому битва заняла ровно… – Император сверился с ручным хронометром. – Три минуты,– сказав это, он требовательно протянул руку, и Айрон опустил в ладонь доставшийся ему трофейный перстень.

– Пойду, посмотрю на кошачий фарш.

– Айрон, останься, – вдруг тихо сказал Лайтонен, глядя в ночное небо. Звёздный свет мягко ласкал его запрокинутое лицо невесомыми прикосновениями. – Они были живыми и красивыми, а теперь – просто мусор. В этом нет ничего забавного.

– Их не заботили бы подобные вопросы, – Айрон оставался по своему обыкновению безжалостным циником.

– Знаю.

Тимо подбросил в воздух три сверкающих капли с гербом дымчатой кошки и, повинуясь его воле, они принялись вращаться по кругу, наращивая стремительный темп, от чего образовалось своеобразное туманное окно в ночную степь. Когда звук рассекаемого воздуха превратился в неумолчный пронзительный свист, раздался удар невидимого гонга, раскатами грома пронёсшийся над полем, и в «окне» возникло изображение властной женщины средних лет со старомодной причёской. Она сидела на резном кресле с высокой спинкой, стоящем на возвышении в огромном зале, напоминающем тронный в Императорском Дворце. Тёмный шёлк её платья тяжёлыми волнами ниспадал почти до самого пола, приоткрывая лишь носки туфель. Ткань чуть отливала острым металлическим блеском, сама по себе являясь украшением, поскольку мало кто в Галактике мог позволить себе такую роскошь, как тилидинский шёлк, редчайший драгоценный материал, изготовленный уничтоженной в бесконечных войнах расой арахнидов.

Джерриа Гэлли, Матриарх Великого Дома, смотрела на Тимо Лайтонена как на жалкую букашку – надменно и сурово. Её истинный возраст измерялся веками, и их отражение мрачными тенями шествовало за её спиной, окрашивая тяжёлые знамёна и штандарты в багрянец бывших войн. Ум этой женщины был подобен острию кинжала, отравленного изысканным ядом, от которого не было спасения. Она дала начало великому роду, одной из незначительных ветвей которого являлся Дом Фетт, дом прославленных оружейников и воинов, превзойти которых в их смертоносном искусстве до сих пор так никто и не смог. Но помимо Фетт, древо Гэлли насчитывало около пятидесяти ветвей. Некоторые из них принесли присягу Тимо, но многие предпочли последовать за Матерью в изгнание, двигаясь сквозь космический холод и мрак караваном, состоящим из мощнейших линкоров, крейсеров поддержки, жилых станций и, конечно, огромнейшей крепости Аглор.