Их любимая кукла
Шрифт:
Мы словно ныряем в эту мглу, погружаясь всё ниже и ниже, пока не достигаем дна, похожего на высохшее русло полноводной подземной реки, берущей начало из глубоких недр. Я почти вижу это, почти ощущаю мощь стремительного потока. И хоть убейте, не понимаю, откуда пришло это ощущение.
– Всё чисто, Ш-шоа, – произносит змей старший, тщательно сканируя интересующую их территорию с разных ракурсов и в разных спектрах.
– Принято, – отзывается его брат.
– Это и есть первая точка высадки? – спрашиваю я тихо, ещё несколько секунд понаблюдав за работой хвостатых.
– Да, – кивает Са-ард,
Задумавшись, я снова невольно всматриваюсь в ландшафты чужой планеты. Пытаясь понять, почему они мне вдруг стали казаться такими знакомыми. Словно я их уже видела…
– А как мы всё это можем видеть? И сам корабль? – киваю я на ту голограмму, где в космосе завис громадный хищный скат. Только теперь заметив, что ракурс заметно поменялся.
– Изображение идёт с наш-ших беспилотников, – слышу я в ответ, и только в этот момент замечаю, что Са-ард теперь практически возвышается надо мной. На мои колени неожиданно ложатся большие руки, сжимают на миг, а потом вдруг начинают разводить их в стороны, позволяя мужскому торсу беспрепятственно втиснуться мне между ног.
И напрасно я пытаюсь ноги свести, возмущённая таким произволом. Миг, и на-агар уже прижимается ко мне, за бёдра подтягивая ближе. Оглушая прикосновением своего тела к моей обнажённой плоти. Сейчас я бы всё отдала за штаны, или хотя бы трусики. Единственным препятствием между нами служит только передние полы его длинного кителя, которые и отодвинуть несложно.
– Нет, пожалуйста, – пытаюсь я выбраться из этой ловушки. Упираюсь ладонями в мужскую грудь, откинувшись назад. – Не надо.
– Что не надо, Ж-шеня? – склоняется он надо мной. Чёрный язык пробует воздух, рядом с моим виском.
– Я не готова к сексу с вами, – заявляю прямо.
На моём подбородке снова сжимаются мужские пальцы, заставляя поднять голову.
– С-сейчас, или вообш-ще? – спрашивает он вкрадчиво, неотвратимо пленяя мой взгляд.
– Сейчас, – признаюсь, не в силах противиться его воле. Понимая, что он всё равно увидит правду.
– С-сейчас я этого от тебя и не жду. Всего лиш-шь хочу… поблагодарить за твою с-самоотверженность.
– Поблагодарить? – растерянно смотрю на него.
– Да, Ж-шеня. Я очень впечатлён, что ради меня ты набросилась на «жуткого монстра».
И снова в его глазах пляшут смешинки, заставляя меня чувствовать себя очень неловко. Ну да, сглупила я. Подозреваю мне теперь это долго будут припоминать.
– Не стоит благодарности. Я же говорила, без вас я не доберусь домой… вот и…
Но договорить мне не дают возможности. Губы Са-арда властно накрывают мои, сминая, прикусывая и исследуя. Его ладонь перемещается мне на затылок, обхватывает шею сзади, не позволяя ни сбежать, ни отстраниться. Вторая рука обнимает за талию, вжимая меня в мужское тело. А это тело… О-о-о, оно давит, распластывая меня по столу, скользит между моих ног, потирается, зажигая все нервные окончания. И когда в игру вступает его язык, скользя по моему, лаская и оглаживая, соблазняя каждым прикосновением,
каждым движением, я сама не замечаю, как обнимаю мужчину в ответ, постанывая от удовольствия. И чем дальше, тем хуже я помню, почему отказываю ему, им, себе. Почему я должна страдать от неудовлетворённого желания?Но Са-ард отрывается от меня так же неожиданно. Отстраняется, лизнув напоследок губы. Смотрит прямо в глаза, наклонив ко мне голову.
– Мне нравится думать, что я тебе не безразличен, крош-шка. Этой ночью ты будешь спать в моей постели, – огорошивает меня совершенно неожиданным заявлением.
– Эй, я всё слыш-ш-шу, между прочим, – раздаётся вдруг возмущённый голос Шоа-дара по невыключенной, как оказалось, связи. – Почему это она будет с-с-спать в твоей пос-стели?
– Потому что я так с-с-сказал, – с непробиваемой уверенность в себе криво усмехается змей старший.
– Не с-с-самый убедительный довод, – фыркает змей младший. – Вернусь, обс-с-судим.
– Но… но… почему я вообще должна спать в чьей-либо постели? – с нескрываемым вызовом вскидываю подбородок. – Как я поняла, биосинтезоидному организму спать необязательно. Так что я в комнате отдыха посижу.
– Нет, Ж-шеня. Не пос-сидишь. Отныне ты будешь с-спать, либо с-со мной, либо с-с братом, либо с-с нами двумя. Привыкай к этой мыс-сли.
– Но…
– Я всё с-сказал, – припечатывает он таким тоном, что сразу становится понятным – спорить бесполезно.
– Только спать? – спрашиваю глухо, опустив глаза, чтобы не демонстрировать распирающие меня чувства.
– Если не захочешь больш-шего, – немного успокаивает он меня. – Я не наруш-шаю данное с-слово.
– Тогда ладно, – киваю безучастно. – Отпустите меня, пожалуйста. Там тесто засохнет.
Вроде бы ничего такого особо ужасного или неприемлемого в его приказе нет. Но бесит уже сам факт, что мне приказывают такие вещи. Что решают за меня. Ар-р-р, покусать хочется.
Не знаю, как я выдержу эти сорок суток.
К моему облегчению Са-ард меня больше не удерживает. И, как только он отстраняется, я соскакиваю со стола, поправляю задравшуюся одежду и топаю прочь, чтобы снова скрыться в своём уже неизменном убежище – в пищевом отсеке.
Говорят, лепка пельменей успокаивает. Сейчас я это проверю на собственном опыте.
К моему удивлению метод действительно оказывается действенным. Или дело в моём отходчивом характере? В любом случае спустя полчаса я уже практически не вспоминаю о странном приказе на-агара. А ещё через пару часов, долепливая пельмени и размышляя, не приготовить ли ещё чего-нибудь для разнообразия, и вовсе чувствую себя почти довольной жизнью. Ну или по крайней мере тем её вариантом, который мне сейчас доступен.
Из комнаты управления периодически доносится голоса Са-арда и Шоа-дара, слышен какой-то сверлящий шум, ещё что-то. Судя по всему, работа у них кипит полным ходом.
Повернувшись к «шкафу-автомату» выдающему продукты, я открываю дверцу и принимаюсь по новой изучать его содержимое.
«Опасность», – раздаётся вдруг позади меня тихий шелест.
Резко обернувшись, обвожу ошалевшим взглядом всё помещение. Что это было вообще?
В отсеке никого.
Может, это я с комнаты управления что-то услышала?