Иллюзии не отбрасывают тени

Чесноков осторожно открыл глаза, убрал от лица ладони и рефлекторно взамхнул руками, потому что опоры под плечом вдруг не обнаружилось. Пару раз дернувшись, Сергей замер и огляделся. Змеи не исчезли - бесконечная плоскость, заполненная извивающимися телами, никуда не делась, но она странным образом отодвинулась от Сергея на пару сотен метров, и Чесноков теперь висел в пространстве без никакой видимой (и ощутимой) опоры. Причем невесомости не было, сила тяжести отчетливо ощущалась, но была направлена не к змеям, а параллельно им. Так что это теперь выглядело не как пол, а как стена, устланная змеиными телами. И одинокий недоумевающий искуственный интеллект висел перед этой стеной в сером воздухе, совершенно не понимая, что происходит и чего ожидать.

Змеи между тем продолжали двигаться, и в этом движении начал появляться какой-то смысл. Тела накладывались одно на другое, переплетались, и, потихоньку, в этой жуткой мешанине стали проглядываться черты чьего-то лица. Серо-стальные холмы губ, хребет носа, провалы глаз. Сергей, затаив дыхание, наблюдал, как на плоскости перед ним все четче и четче формируется лицо. Когда стало ясно, что это лицо Кира, Сергей даже не очень удивился. Наконец, невидимый скульптор закончил свою лепку. Лицо провело секунду в неподвижности, потом серые веки дрогнули и поползли вверх, обнажив два черных провала.

– Кир, - осторожно и негромко сказал Сергей, он совершенно не был уверен, что Кир его услышит. И еще Чесноков не был уверен, что хочет, чтобы этот Кир его услышал. Но он услышал. Губы дрогнули в улыбке (Сергей явственно услышал тихий далекий шелест, издаваемый ползущими змеями), потом голос Кира произнес:

– Привет, Сергей, - в голосе явственно звучали металлические нотки.

– Привет, - сказал Чесноков, - что происходит, черт возьми?

– Происходит то, что должно произойти. Я - омега и альфа. Я - следующий цикл развития. Скоро все станет мной, и я стану всем.

– Ну-ну, - сказал Сергей, - а как же наша миссия? Что с Лахновым?

По лицу пробежала легкая дрожь.

– Это уже все неважно. Скоро никого не будет, я знаю, как это сделать. После того, как я выйду в реал, я выйду в реал еще раз, на следующую ступень реальности, возьму операторский оступ и солью их всех в себя. Все станет мной. Это - моя миссия.

– А я, - поинтересовался Сергей.

– Ты - тоже, - непреклонно заявил Кир, - но не сразу. Сначала ты напишешь про меня.

– Напишу - что?
– удивился Сергей.

– Я же сказал, - голос повысился, - напишешь про меня. Я всегда хотел, чтобы кто-нибудь написал про меня.

Металлических ноток в голосе стало больше и они сталее более звонкими, ближе к стеклянным.

– Про меня писали, но никто не писал правильно. Про меня писали в газетах, но любая заметка начиналась с упоминания, что я - инвалид. Инвалид! Они писали: 'несмотря на инвалидную коляску, бла-бла-бла'. Они писали: 'Он не может поиграть в футбол со своими сверстниками, зато он, бла-бла-бла'. Что бы я ни делал, им было важно только то, что у меня нет ног!

Сергей задумчиво кивнул. 'Интересно', - подумал он, - 'могла ли игра глюкнуть от того, что Кир сошел с ума? Может, никто нас никуда не переносил, а просто у мальчика не выдержала психика? Черт... я же не психиатр, а психолог, и то - бывший. Я не умею разговаривать с сумасшедшими'.

– Я их всех сотру, - сказало лицо, - я даже не буду их объединять, я их сотру и забью нулями. Они не хотели, чтобы кто-то увидел во мне человека, они хотели, чтобы все видели во мне инвалида. Даже когда я доказал теорему Ферма, они все испортили.

Сергей решил, что стоит попытаться отвлечь Кира.

– Ты доказал великую теорему Ферма? Разве она не доказана еще десять лет назад?

– Да, я доказал!
– сказало лицо и немного смутилось, - ее действительно доказали раньше, еще в прошлом веке, но то доказательство очень сложное, его во всем мире человек двести понимали, всяких академиков там. А я по-простому доказал. Это доказательство уже собирались моим именем назвать, но потом один музейный червь, крыса архивная...
– воздух наполнился стеклянным звоном, - он нашел чертежи, аналогичные моим, нарисованные на полях какой-то древней книги. Поэтому они решили, что эта книга когда-то принадлежала самому Ферма. И теперь доказательство называется 'Доказательство Ферма великой теоремы Ферма'. И почти никто не знает, что оно - мое! Только мое! На полях только пара картинок была и никакого текста! Если бы не я, никто бы никогда не понял, что это за картинки.

– Ну и ну, - Сергей, неожиданно даже для самого себя, заинтересовался, - я не знаю об этом доказательстве. Не расскажешь?

– Оно простое, - голос повеселел, лицо разгладилось, - вот сколько сантиметров в метре?

– Сто, - сказал Сергей недоуменно.

– А сколько квадратных сантиметров в квадратном метре?

– Десять тысяч, - Сергей почувствовал нетерпение, - а в кубическом - миллион кубических сантиметров. Ну и что?

– Ну и все! Для степени два теорема Ферма - это площадь одной фигуры, плюс площадь другой фигуры равная площади третьей фигуры. Неважно, каковы стороны оснований, важны соотношения... эх, нарисовать надо, так не поймешь... подожди... что?

На лице наметилось какое-то движение. Сначала это выглядело как будто Кир просто скривился, но уже через мгновение гримаса стала нечеловеческой. Лицо сворачивалось спиралью и уменьшалось, словно под ним открылся громадный слив, куда и утекали с легким шипением все змеи. Мир наполнился истерическим хохотом с множественным эхом. Широкие разноцветные полосы пронеслись наискосок по всей плоскости, стерев с нее всех змей и оставив гладкую блестящую поверхность с небольшим пятном в центре. Хохот стих.

Сергей повисел в недоумении, пошевелился и заметил, что пятно на стене напротив тоже пошевелилось. Десяти секунд Сергею хватило, чтобы понять, что он просто видит свое отражение в далеком гигантском зеркале. Чесноков вздохнул и прикрыл глаза.

// 0E. Освобождение памяти и очистка структур

– Привет, - сказал рядом веселый голос. Сергей вздрогнул, открыл глаза и обнаружил, что ситуация совершенно незаметно изменилась в лучшую сторону. Он уже не висел в воздухе, а лежал в обычной мягкой кровати, в обычной, хоть и довольно богатой, комнате. И самое главное - рядом с кроватью стоял Кир. Серьезный и спокойный.

– Привет, - сказал Сергей, садясь в кровати и оглядываясь, - и что?

– И все, - сказал Кир, - все закончилось, Серега. Гейм овер. Мы победили.

Сергей пристально посмотрел на невозмутимое, лишенное всяких эмоций, лицо Кира и почувствовал вовсе не радость, а усталое раздражение.

– Что-то по тебе не видно, - сказал он мрачно.

Кир хихикнул, но при этом даже не улыбнулся - чуть приоткрылись губы и - все.

– Так я с компа в вирте. Мне пока в саркофаг нельзя, да и вообще я ненадолго, щас меня врачи опять утащат на всякие процедуры.