Император, который знал свою судьбу

Приглушенная ранее едва слышная «музыка ветра» (восточные цилиндры или колокольчики) становится слышнее, громче и громче, переходя в колокольный звон, который тут же обрывается на «полу ноте», создавая впечатления начала предстоящего большого рассказа длинной истории.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ:

Поразителен возглас Николая в эту гибельную минуту, записанный им самим: "Что, что?.." Через 27 лет тот же возглас Николая и тоже в гибельную минуту – когда он стоял в том полуподвале в Екатеринбурге – запишет его убийца Юровский…

Итак, принц Георг отбил удар бамбуковой тростью. Позже по повелению Александра Третьего трость, сыгравшая такую роль, была осыпана алмазами и возвращена принцу Георгу. Как и предсказал Теракуто, «трость оказалась сильнее меча, и трость засияла» … Записи современников тех событий в Японии говорят, что уже после посещения отшельника Наследник долгий срок был задумчив и грустен… Однако, ему было тогда всего лишь 23 года и вряд ли это продолжалось долго…

Во время этого текста на экране появляются сначала кадры фотографии молодого Николая, затем его фотография фас с бородкой, поздняя. Затем кадры современной кинохроники с Майклом Кентским (например, на Дворцовой площади в СПб). Музыка сначала что-то подходящее из Клода Дебюсси (он был Великим Магистром масонов (самой таинственной «Общины Сиона») в 1885-1918гг), потом английская (м.б. даже что-то подходящее из Битлз – когда Майкл Кентский на Дворцовой площади), переходящая снова в тихий загадочный звук восточных «цилиндров или колокольчиков ветра» и затем снова в краткий колокольный звон, снова обрывающийся на полу ноте.

СПРАВКА: историк Дмитрий Митюрин. Покушение в Оцу. – журнал «Тайные преступления», №2, 2006:

«Во время посещения небольшого городка Оцу стоявший в оцеплении полицейский Сандзо Цудо внезапно подскочил к ехавшему на рикше цесаревичу, и дважды ударил его по голове саблей. Оба удара оказались скользящими. Выскочив из коляски, с противоположной от нападавшего стороны, Николай Александрович обратился в бегство. В этот момент на Цудо бросились ехавший следом принц Георг, а также двое рикш – Ититаро Китагаити и Дзисабура Сакихата.

Подскочив сзади, греческий принц треснул покушавшегося тростью по затылку. Сакихата схватил преступника за ноги и повалил его на землю. Наконец, Китагаити поднял выпавшую из рук Цуды, саблю, после чего стукнул его плашмя по спине “приведя его в безчувственное состояние” …

Забегая вперед, скажем, что все участники задержания были буквально осыпаны наградами. По возвращении в Россию император Александр III приказал осыпать трость принца Георга бриллиантами, так что, как и обещал Теракуто, она действительно “оказалась сильнее меча” и “засияла блеском”. Не обделили и рикш, каждый из которых кроме «премиальных» получил по две медали и две пожизненных пенсии – от японского и русского правительств…

Однако, вернемся в Оцу и понаблюдаем за событиями происшедшими непосредственно после покушения. Согласно донесению князя Барятинского «Николай Александрович стоял посреди улицы, без шляпы, держась правой рукой за голову, из которой сильно лилась кровь; на правой стороне, довольно высоко над ухом была, как всем показалась глубокая рана; лицо, шея и руки были выпачканы кровью; платье тоже». Тем не менее, если верить этому рапорту, первым делом великий князь обратился ни к доктору, а к сопровождавшему его представителю «принимающей стороны» принцу Арисугаве: «Прошу вас не минуты не думайте, что это происшествие может испортить хорошее впечатление, произведенное на меня радушным приемом, встреченным мною всюду в Японии».

Произнеся эти слова, цесаревич присел возле одной из лавок, после чего доктор Рамбах перевязал ему голову. Далее, раненного на рикше доставили в дом губернатора, причем, сопровождавшие Николая русский посол в Японии Д. Е. Шевич и В. А. Барятинский целых полчаса бежали рысцой рядом с экипажем в полной готовности защитить великого князя от повторного покушения.

Вся программа визита была свернута, и уже вечером цесаревич вновь оказался на борту «Памяти Азова». В последующие три дня пока крейсер стоял на рейде Нагасаки, на корабль пребывали подарки и различные послания с выражениями соболезнования.

Справедливости ради следует признать, что дело здесь заключалось не столько в симпатии к цесаревичу, сколько в боязни войны с Россией, при которой, по мнению подавляющего большинства японцев, их Родина была обречена на поражение.

Паника была столь сильна, что на состоявшемся сразу же после покушения совещании у Мутсухито многие сановники находились в состоянии близком к истерике. Сразу же по его окончании, «Сын Неба» (тэнно) покинул свою резиденцию и впервые в истории побывал на борту иностранного военного судна, где лично рассыпался в извинениях перед цесаревичем.

Тем не менее, Николай Александрович решил свернуть программу визита и отказаться от посещения Токио. 19 мая «Память Азова» покинула Японию.

Ну, а что же сам Сандзо Цуда? В представленной полицейским начальством аттестации о нем сообщалось следующее: Родился в 1854 году, с 17-летнего возраста служил в армии, во время Юго-Западной войны был награжден, а после ее окончания, демобилизовался по ранению в чине старшего унтер-офицера.

Затем он поступил в полицию, откуда был уволен в 1885 году за то, что подговаривал сослуживцев избить своего непосредственного начальника. Благодаря ходатайству одного из однополчан Цудо вернули в полицию, но перевели в другой округ. Никаких иных серьезных взысканий у него не было. Перед командировкой в Оцу вел себя как обычно.

Свое нападение на цесаревича Цудо, поначалу объяснял тем, что на него «нашло затмение». Версия о психической неуравновешенности подтверждалась и показаниями его супруги, заявивший, что после перевода на новое место службы, он буквально целый месяц «не переносил присутствия посторонних».

Тем не менее, версия о преступнике-психе имела один серьезный изъян, поскольку неизбежно вызывала вопрос: каким образом такой человек мог целых 13 лет служить в полиции?

Между тем, родственник преступника, некий Есидзуми, показал, что незадолго до командировки, он беседовал с Цудо и тот сказал: «Скоро к нам прибывает русский цесаревич. Говорят, вместе с ним в Японию возвращается Сайго!»

Есидзуми ответил, что, по его мнению, слухи о Сайго – полная ерунда. Однако Цудо не согласился: «А я думаю, что все это правда, и вот почему. По прибытию в Японию цесаревичу полагалось бы первым делом направиться в Токио, а он вместо этого поплыл в Кагосиму. Не иначе как тут все дело в том, что вместе с ним был Сайго».

Здесь следует пояснить, что именно в Кагосиме разыгрались заключительные события Юго-Западной войны, и там же находился памятник погибшим солдатам и офицерам правительственной армии. Именно возле этого памятника преступник, по его словам, впервые увидел цесаревича. Сам Цудо стоял в карауле, а Николай Александрович, якобы, прибыл сюда в сопровождении некоего пожилого господина, который весьма бесцеремонно уселся на ограду. Затем «русские» начали в бинокли осматривать окрестности, и время от времени обращались за пояснениями к своим рикшам. Те, были очень словоохотливы и вели себя «как собаки, ожидающие подачку». Наблюдавший за всем этим Цудо, вспомнил слухи о том, что русские приехали сюда шпионить, вспомнил о своих павших товарищах, и о том, что цесаревич, наверное, тайно привез в Японию предателя Сайго…

В общем именно тогда в уме простого полицейского возникла идея покушения, которую он и претворил в жизнь спустя двое суток. Здесь, правда, остался не выясненным один нюанс, который наверняка был известен следователям. Цесаревич не посещал памятник героям Юго-Западной войны, и, Сандзо Цудо наверняка перепутал его с каким-то другим иностранным туристом. Но почему же тогда, стоя в оцеплении в Оцу и уже наверняка видя свою ошибку, он все-таки занес руку для рокового удара? …

Сандзо Цудо был приговорен именно к пожизненному заключению, которое ему довелось отбывать в тюрьме Кусиро на острове Хокайдо. Впрочем, находился он там недолго и уже 29 сентября 1891 года умер от пневмонии.