Император Николай II. Мученик

Такой же договорённости Николай II хотел достичь и с Германией, Николай II был готов также гарантировать кайзеру нейтралитет России в случае войны рейха с Англией. Отправляясь на встречу с кайзером, Государь писал матери: «В настоящее время нам нужно жить с нашими соседями в постоянной дружбе». Но в том-то и дело, что сама Германия стремилась к совсем иным целям.

Одним из главных плодов большевистской мифологии является определение войны 1914–1917 гг., которую вела Российская Империя против германских, австро-венгерских и османских агрессоров, как «империалистической». Для начала надо определиться с самим термином «империализма», который в современной науке трактуется следующим образом: «государственная политика, направленная на завоевание территорий, колоний, установление политического или экономического контроля над другими государствами» {545} {546} . Очевидно, что это определение никак не подходит к внешней политике Российской Империи в конце XIX – нач. ХХ в., так как она не только не стремилась к захвату колоний и контролю над другими государствами, но, наоборот, всячески поддерживала их суверенитет и свободу. Этому свидетельствует помощь России Абиссинии, Таиланду, Корее, Китаю от попыток превращения их в колонии, расчленения и захвату их территорий со стороны ведущих европейских держав и Японии. Конечно, Россия, как любое великое государство, имела свои геополитические интересы, но они не имели ничего общего с агрессией и захватом чужих территорий, то есть с политикой пресловутого «империализма». Изучение внешней политики Российской Империи конца XIX – начала ХХ в. полностью опровергает ложь о её «империалистических» устремлениях. Наоборот, можно с уверенностью говорить о том, что Самодержавная Россия являлась самым «неимпериалистическим» государством, а Самодержец был готов отказываться от самых заманчивых геополитических возможностей перед опасностью большой войны. В первую очередь это объясняется православной основой личности Императора Николая II и той ответственностью перед Богом, которую он нёс за Россию. Генерал С. Д. Позднышев хорошо понял эту духовную сторону личности Самодержца: «Судьба поставила Государя во главе огромной Империи. На своё служение он смотрел, прежде всего, с религиозной точки зрения, как истинный сын Православной Церкви. До высоты и глубины этой мистики – нам не подняться и не понять её величайшего значения. Не по внешней только форме, но по духу – он был Помазанник Божий» {547} .

545

Политическая наука: Словарь-справочник / Сост. д. полит. н., проф. И.И. Санжаревский. Тамбов, 2014.

546

Лженаучное и крайне политизированное ленинско-сталинское определение империализма, как «монополистического капитализма, высшей и последней стадии развития капитализма, кануна социалистической революции» всерьёз рассматривать не приходится, так как оно давно опровергнуто ходом истории.

547

Цит. по: Апрелева В.А. Государь Император Николай II в мировоззрении и деятельности русской военной эмиграции во Франции. Гренобль – Тюмень, 2011. С. 242.

Эти духовные мотивы, которые двигали Государем и во многом определяли его политику, сознательно или по духовному невежеству не учитывают многие исследователи. Как верно отмечает кандидат ист. наук генерал-лейтенант Л. П. Решетников: «Современные исследователи, которые находятся вне поля православного мировоззрения, часто не в состоянии правильно проанализировать и объяснить те или иные решения и поступки руководителей исторической России, так как они исходили полностью или в значительной степени из православного мировоззрения. Поэтому так нередки утверждения об ошибках, влиянии жен, детей, других родственников, а также знакомых, на худой конец, о наивном идеализме, перерастающем в романтические мечтания. Соединив все это с “империалистическими” стремлениями России, получаем примитивную схему объяснений, почему русские совершали такие шаги на международной арене, которые заведомо выглядели как невыгодные или грозящие негативными последствиями» {548} .

548

Решетников Л.П. Вступление России в Великую войну // «Москва», июль 2013.

Между тем лживый миф об «империалистической» войне был создан большевиками для оправдания своей изменнической деятельности в военные годы и легитимации незаконно захваченной власти. Ленин ещё осенью 1914 г. заявил, что «превращение империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг» {549} . Согласно лидеру большевизма желать поражения «царизму» было долгом и обязанностью каждого революционера. «Революционный класс в реакционной войне, – писал Ленин, – не может не желать поражения своему правительству. Это аксиома» {550} .

549

Ленин В.И. Война и российская социал-демократия // Полн. собр. соч. 5-е изд. М., 1973. Т. 26. С. 22.

550

Ленин В.И. О поражении своего правительства в империалистической войне // Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 26. С. 286.

С точки зрения уголовного законодательства любого государства, да и с точки зрения морально-нравственной, такая «аксиома» является формой государственной измены.

Большевистско-советский режим до самого своего бесславного краха делал всё, чтобы опорочить, очернить характер и цели Самодержавной России в Первой мировой войне, стереть саму память о ней. При этом особую, а то и главную роль в развязывании войны большевики возлагали на Россию. Лев Троцкий писал: «Русский империализм, непосредственно контрреволюционный характер которого был несомненен для всех русских социал-демократов, сыграл виднейшую роль в подготовке нынешней войны» {551} .

551

Троцкий Л. Сочинения. Т. 9. М.–Л., 1927.

Усилиями большевистской пропаганды, вместо героического противостояния России натиску крупнейших государств Европы, сопряженного с огромными усилиями, великими победами и крупномасштабными геополитическими перспективами, в народном и общественном сознании утвердилось мнение о «преступной» и «ненужной войне».

В связи с этим, поразительно живучим остается миф о том, что «царизм», вступая в войну, стремился во что бы то ни стало захватить Черноморские проливы, жизненно необходимые для «русской буржуазии». Разумеется, схоластическое мышление советской историографии не хотело, да и не могло подняться до истинного осмысления роли Черноморских проливов и Константинополя для России, понять, что, помимо геополитического и экономического значения, обладание Царьградом, Вторым Римом, имело для русских огромный духовный смысл. В конце 1914 г. газета «Церковный вестник» писала: «Царьград – это колыбель нашего христианства, великий учитель веры славянских народов. Царьград – это наследие Константина, завещанное русскому Мономаху и идейно преданное короне московской. Царьград – это узел русского прошлого и ключ к русскому национальному будущему» {552} . Известный общественный деятель Р. Д. Стрельцов точно определял и другое важное значение Проливов: «Господство над Босфором и Дарданеллами не только открывает двери на влияние в бассейне Чёрного и Средиземного морей, но и является источником преобладания над Балканским миром и передней Азией, в судьбе которых Россия заинтересована» {553} .

552

Дурылин С. Град Софии. Царьград и Святая София в русском народном религиозном сознании. М., 1915. С. 15.

553

Стрельцов Р. Россия, Царьград и Проливы. СПб., 1915. С. 82.

Однако всё это говорилось после начала войны. В августе же 1914 г. Россия никак не могла планировать захват Проливов, так как Османская империя вступила в войну на стороне германского блока лишь в конце октября того же года. При этом Россия прилагала немало усилий, для того чтобы не допустить вступления Стамбула в войну, отлично понимая всю опасность для себя возникновения нового фронта. Более того, вплоть до самого нападения османско-германского флота на российское побережье русская дипломатия вела упорную работу с целью убедить младотурецкое правительство выступить против германского блока на стороне Антанты. Взамен этого Петербург гарантировал полную территориальную неприкосновенность Османской империи, а значит, вопрос о Проливах и Константинополе автоматически снимался с повестки дня {554} . Как писал уже нами упоминаемый Р. Стрельцов: «Как бы ни была соблазнительна идея завоевания и присоединения этого овеянного романтикой города [Константинополя], необходимо помнить, что всякое приобретение ценно лишь постольку, поскольку сумма неизбежных жертв не превысит сумму приносимого им блага» {555} . О. В. Айрапетов отмечает, что ещё в сентябре 1914 г., во время Восточно-Прусской операции, «про Константинополь никто не думал» {556} .

554

Подробнее см.: Мультатули П.В. Внешняя политика Императора Николая II. 1894–1917. М.: ФИВ, Рос. ин-т страт. исслед., 2012. С. 691.

555

Стрельцов Р. Указ. соч. С. VI.

556

Айрапетов О.В. Внешняя политика Российской империи (1801–1914). С. 609.

Конечно, в Главном Морском штабе Российской Империи ещё со времён Императора Александра II существовало несколько проектов и записок по поводу необходимости и возможности высадки на Босфоре {557} , но это были именно проекты, которые обязан иметь любой Генштаб любого государства на случай войны. Реально же подготовка к Босфорской операции началась по приказу Николая II лишь во второй половине 1916 г.

Осознавая, что Германия сделала ставку на большую войну, Николай II, хотя и делал все от него зависящее, чтобы её избежать, тем не менее тщательно готовился к почти неизбежному противостоянию. Россия прилагала огромные усилия, чтобы встретить войну готовой. Перед лицом военной опасности страна тратила огромные средства на оборону и развитие вооружений. Военные расходы России были самими высокими в Европе. В середине октября 1913 г. была принята так называемая «Большая программа», призванная коренным образом переустроить русскую армию, доведя ее по всем показателям до современного уровня. Программа должна была быть выполнена к осени 1917 г. Б. М. Шапошников писал: «“Большая программа по усилению армии” была утверждена в октябре 1913 года и предусматривала проведение до осени 1917 года мероприятий по коренному преобразованию армии, особенно в области ее технического оснащения (количественное и качественное усиление артиллерии, развитие авиации, автомобильного транспорта и т. д.). С началом Первой мировой войны выполнение программы было отменено» {558} .

557

Подробнее см.: Мультатули П.В. «Господь да благословит решение мое…» Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов. М.: Форум, 2007. С. 194–195.

558

Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. М.: Военное изд-во мин. обороны СССР, 1983. С. 211.

Историк А. А. Керсновский так оценивал цели «Большой программы»: «По этой программе, русская армия к концу 1917 г. сравнивалась техникой с германской. По Большой программе наша сухопутная вооруженная сила доводилась с 1 230 тыс. человек до 1 710 тыс. человек в мирное время. <…> По Большой программе предположено было на 1914–1917 гг. сформировать 26 кавалерийских полков. <…> Особенно усиливалась артиллерия» {559} .

559

Керсновский А.А. История Русской Армии. М.: Голос, 1994. В 4-х т. Т. 3. С. 166.

Тем не менее Николай II сделал все, что было в его силах, чтобы не допустить войны. В первые ее дни Государь сказал Пьеру Жильяру: «Я сделал все, что мог, чтобы избежать этой войны, я шел навстречу всем уступкам, совместимым с нашим достоинством и национальной честью» {560} .

Глава 2. Попытки Императора Николая II достичь компромисса с Германией. 1909–1914 гг.

Идеологическая основа Второго рейха

560

Жильяр П. Указ. соч. С. 112.

Антагонизм между Россией и Германией в начале ХХ в. был вызван не только геополитическими противоречиями. Не менее важной причиной была духовно-идеологическая основа Второго рейха. Ещё начиная с 1848 г. в Пруссии всё более усиливается роль либеральных идей и франкмасонства. При этом следует отметить, что прусское масонство было тесным образом связано с масонством английским. Именно из Англии масонство пришло в Германию. Через ложи Лондон весьма сильно влиял на Пруссию вплоть до конца XIX в. Во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. Англия поддерживала прусского короля-масона Вильгельма I, ставшего в 1871 г. императором объединенной Германии. Масоном был и преемник Вильгельма I, его сын император Фридрих III, отец Вильгельма II.

В 1840 г. английская королева Виктория вышла замуж за принца Альберта Саксен-Кобург-Готского. Либеральный дух, царивший в Доме Саксен-Кобургов, был унаследован дочерью королевы Виктории и Альберта принцессой Викторией, которая в 1858 г. вышла замуж за принца Фридриха Прусского, ставшего в 1888 г. германским императором Фридрихом III. Этот брак получил широкую поддержку со стороны правящих кругов Великобритании. Как отмечал английский автор Э. Бенсон, «Викки {561} было предназначено играть в Германии ту же роль, которую исполнял Альберт при Виктории, – роль монарха де-факто» {562} . В течение двух лет, предшествовавших свадьбе, шла тщательная обработка английской принцессы. Девушке говорили о двух основных задачах – желательности объединения Германии и необходимости либерализации Пруссии. Нет сомнений, что Виктория была частью большого масонского проекта, целью которого было превращение Пруссии в мощное проанглийское и либеральное государство – Германский рейх. Став прусской принцессой и супругой наследника престола, Виктория начала быстро претворять в жизнь полученные в Лондоне наставления. Она открыто презирала всё прусское и внушала супругу, что он «не проникся как следует либеральными и конституционными традициями и ценностями». Фридрих, боготворивший жену, полностью попал под ее влияние. Помимо этого, вступление на престол после смерти русофила Фридриха Вильгельма IV англофила Вильгельма I явно способствовало осуществлению планов Лондона. Главными направлениями «Новой эры» короля Вильгельма стали «отход от России, опора на Англию, больше свободы, больше согласия, меньше власти и давления сверху» {563} .

561

Домашнее прозвище принцессы Виктории.

562

Цит. по: Макдоно Д. Последний кайзер – Вильгельм Неистовый. М.: АСТ, 2004. С. 46.

563

Шиндлинг А., Циглер В. Кайзеры. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. С. 501.