Император под ведьмовским соусом

— Позавтракаете со мной?

— С удовольствием! — согласился Зорус, уже присаживаясь за стол. Казалось, он только и ждал отмашки, чтобы приступить к еде.

Наверное, ему неловко есть прежде императора, поэтому и медлит.

— Приятного аппетита. Я присоединюсь к вам позже, — голод никому на пользу не шел, а Зорус и так выглядел не важнецки.

Лекарь рассыпался в ответных пожеланиях и жадно накинулся на еду, при этом он умудрялся соблюдать правила этикета.

Мариос тихонько вышла, но вскоре вернулась с каким-то увесистым, судя по виду, мешком наперевес. Кииса тут же напряглась.

— Что там? — мысленно спросила гидру.

Служанка была белее полотна, но умудрялась удерживать дергающийся мешок. Там что-то живое?

— Моя еда, — облизнулась тремя языками Кииса.

Меня замутило, стоило только представить ужасающую картину ее завтрака.

— Только не здесь! — поспешила крикнуть, как оказалось вслух.

Гидра недовольно прошипела, но уползла в купальню. Мариос двинулась за ней. Только, когда дверь купальни захлопнулась, отрезая кровожадную змею от нас, мне задышалось немного легче.

— Я уже знаю, какие исследования мы сегодня будем проводить, — как ни в чем не бывало, поделился энтузиазмом Зорус.

— Какие такие исследования? У императора судебное заседание и совет! — вклинился встревоженный рыжий.

Он присоединяться к завтраку не стал, вежливо отказался на приглашение, но уходить из покоев не спешил. А может, и не собирался.

— У императора потеря памяти — это важнее, чем какой-то там совет.

Камердинер икнул. Я подавилась кусочком баранины и вылупилась на Зоруса. Тот верно истолковал мой взгляд и поспешил с объяснениями.

— Камилу можно доверять. Он с вами и огонь, и воду прошел.

И здесь мне стало жутко стыдно.

— Так вы потеряли память? — просиял камердинер. — Это же прекрасно!

Зорус едва со стула не свалился.

— Простите? — изумилась я.

Камил не смутился, охотно объяснил:

— В том смысле, что вы просто меня не помните, а я уж решил, что попал в немилость.

И столько радости было в его словах, что мне опять стало стыдно, да! Жгуче просто! А для ведьм это вообще несвойственное чувство!

Камердинер, видать, очень близок и верен Генриху, раз так эмоционально реагирует на малейшие изменения в его поведении. Мне надо быть осторожной. Рядом с Киисой я непозволительно расслабилась и стала показывать вредный ведьминский нрав.

— Никакой немилости, — выбрала тон помягче. — Просто с утра я отличаюсь весьма вредным нравом.

— Ничего нового, — улыбнулся Камил и я поняла, что хоть одна схожесть с Генрихом у нас есть.

Вскоре Кииса вернулась в спальню, весьма довольная, надо сказать. Вот какие чудеса творит полный желудок с женщиной. Мариос была белее мела, походка ее стала нетвердой, того и гляди — пошатнется, упадет без чувств. Мне и самой змеиный завтрак нелегко дался бы, если пришлось бы принимать в этом непосредственное участие.

— Камил?

— Да, ваше величество?

— Мариос всегда кормит Киису?

Услышав свое имя от меня, девушка еще сильнее побледнела. Хотя я думала, что сильнее уже некуда.

Камердинер не удивился:

— Это входит в ее обязанности.

— Значит, больше не входит.

Мариос пошатнулась, уперев ладонь в стену. И все же, девушка не устояла на ногах, рухнула на колени, как подкошенная.

Я вскочила и кинулась к ней. Камердинер за мной, следуя едва ли не по пятам.

Кииса лениво наблюдала со стороны за всем действом. И Зорус остался спокоен, даже равнодушен, продолжал аппетитно завтракать. Чтоб ему икалось!

— Вы хотите ее вернуть в деревню? — донесся до меня вопрос Камила. — Мне выдать еженедельное жалование и подыскивать замену?

Голос жесткий, а в тоне — явная готовность выполнить любой мой приказ.

Служанка испуганно зойкнула, то ли от слов мужчины, то ли от того, что я силком подняла ее на ноги. Маленькая на вид, а увесистая оказалась. Хотя для оборотня, это не груз. Вот в своем теле, я бы Мариос и приподнять не смогла.

Ноги девушку не держали. Пришлось крепко поддерживать бедняжку за плечи, чтобы повторно не завалилась на пол. И, казалось, чем дольше я это делала, тем хуже Мариос становилось. А заодно и Камилу, что почему-то позеленел, но продолжал наблюдать за нами с тщательно сделанным — равнодушным лицом.

— Или мне подготовить девушку и перевести в гарем? — вновь подал голос камердинер.

Один вопрос глупее другого!

При мысли о гареме я и вовсе заметно вздрогнула. Мариос, к слову, заодно со мной, вцепилась-то я в нее крепко. Или тоже испугалась даже мысли согреть постель императора?

ГЛАВА 46

– Я хочу, чтобы Киису кормил крепкий, верный мне мужчина, — внимательно вгляделась в лицо девушки, но так и не поняла, чего именно она больше испугалась: лишиться места или попасть в гарем. — Такое зрелище не для женских глаз.

— Раньше вас это не смущало… — бесстрашно заметил Камил.

Видать, у них с монаршим кошаком, и правда, доверительные отношения. Камердинер вел себя смело и откровенно, точно так и положено. Мне же всегда представлялось по-другому.

Надо же… Не смущало!

Я разозлилась на Генриха. То ли он совсем бесчувственный чурбан, которому откровенно все равно на всех и все, судя по результатам его политики — предположение не верное. То ли он настолько занят, что не замечает очевидного, девушка едва жива после кормления питомицы императора. Сколько она еще выдержит?

— А теперь вот смущает. Что, заменить Мариос проблема?

— Что вы, ваше величество, никаких проблем. Хотите — заменим. Сегодня же. Сейчас же.

Я удовлетворенно кивнула.

— А саму Мариос? — осторожно напомнил он.

— Что?

— Куда ее? Тоже заменим?

Ох, как тяжело!

— Никуда, Камил. Пусть выполняет то, что до этого. Кроме кормления. Она от него и так едва на ногах стоит. Разве не видишь? Прости, Кииса, — повернулась к змее. — Но твои кулинарные пристрастия не каждый выдержит.

— За то все хорош-шо перевариваются.

Гидра высунула язычок и облизнулась, я вылупилась на нее, как на сошествие с небосклона Луноликой.

— С нес-сварением у меня проблем нет, — добавила хитро она.