Император под ведьмовским соусом
Шрифт:
И очень хорошо понимаю, почему именно этот цветочек «экзотический». Внешностью фаворитка обладала яркой и действительно редкой для наших мест: смуглая кожа, узкий разрез глаз, иссиня-темные волосы до пояса… Скорее всего, она прибыла из пятого объединенного королевства, где такая внешность была обычной среди племен магов земли.
— Неужели я чем-то тебя прогневала? Неужели разочаровала? — в уголках ее глаз закипали обидные слезы.
Вот только женской истерики мне здесь и сейчас не хватало!
О Луноликая! За что мне все эти мучения?!
— Нет, но…
— Тогда почему ты
Она состроила мучительную гримаску, но я ни на секунду не поверила в искренность ее страданий.
Во-первых, слишком наигранно-фальшиво все выглядело. Думаю, и Генрих не обманывался на счет своих любовниц. Чем-чем, а умом создатель его не обделил. Во-вторых, фаворитка не спешила прикрывать тело, как отвергнутая отказом женщина, наоборот, она спустила платье из невообразимо легкой ткани к талии… При каждом ее движении, наряд скользил все ниже и ниже.
Перед императором фаворитка застыла уже полностью обнаженной. С дерзко торчащей грудью, изумительно красивым телом и блеском победительницы в глазах.
Не любовь и боль от невнимания побуждали ее к действию, а страх оказаться подальше от кормушки, потерять хоть какую-то власть, быть выкинутой из фавориток и вновь стать одной из многих. Хотя… Разве она и сейчас не только одна их многих? Генрих, как я уже поняла, прожив всего несколько дней в его «шкуре», далеко не моногамен.
— Тебе стоит одеться, — сказала я и отвернулась в поисках того, чем же можно было бы прикрыть эту распутницу.
— А я думаю, это тебе стоит раздеться, — она прильнула ко мне со спины и промурлыкала в шею. — Расслабься, дорогой, я знаю, какой ты бываешь уставший после тяжелого дня и какой неутомимый в своей страсти. Твой цветочек сейчас сделает все, как надо, разбудит вулкан страстей в своем господине…
Я окаменела от ее наглости.
А вот девушка зря времени не теряла, ее руки гладили, сжимали императорское тело, расстегивали с дюжину мелких пуговичек на мужской рубашке, губы шептали всякий нежный бред охрипшим от страсти голосом… И грудь так тесно-тесно прижималась к моей спине, что простора для фантазии не оставалось. Еще фаворитка не забывала тереться об меня, словно обезумевшая течная кошка.
Вот это настырная дамочка попалась!
— Сейчас тебе будет хорошо, я постараюсь, ты же знаешь. Нам всегда очень-очень хорошо вместе, правда?
Ее слова заставляли меня злиться, негодовать, а вот тело… Императорское тело отчего-то напряглось, в груди сперло дыхание, а ниже пояса что-то ожило…
И я прекрасно знала, что это «что-то» такое!
Ой, святые бубенчики! Я среагировала вожделением на женщину!
ГЛАВА 59
Какой страх и ужас! Какой позор!
Так это правда, что каждый мужчина не хозяин своему… Как бы его обозвать? Отростку, копью, орудию?! Фу! Прозвучало вот совсем не очень.
Скажем так, мужественности. Этот вариант меня вполне устроил.
Я догадывалась, что «мужественность», порой, живет отдельно от мужчины, но чтобы она была ему неподконтрольной? Даже и в страшном сне не причудилось
бы!Во сне не причудилось, а наяву пришлось вот столкнуться!
— О-о-о… Вот видишь, я была права, не так-то ты и устал, мой милый, — рассмеялась фаворитка. — Мы не потратим нашу совместную ночь даром, правда же?
Когда она без всякого стеснения прикоснулась к императорской «мужественности» меня словно каленым железом ужалило!
— Маоли, нас-с-стырная с-с-с-у… ш-штучка, — хмыкнула в голове Кииса. Судя по недовольному тону, гидра ее не очень жаловала, вот и не выдержала спектакль до конца, плюнула на обиду, заговорила. — С-с с-с-самого нач-чала знала, ч-что хоч-чет и ш-шла к этому напролом. Вот и пригрелас-сь в фаворитках.
Еще одна змея на мою голову?
— Руки прочь! — взвизгнула я и торопливо отскочила в сторону вот совсем не по-мужски.
Меня трясло. И не понятно было, от злости или возбуждения.
Быть мужчиной, сдерживая древние, как мир, инстинкты тела, та еще пытка!
— Но-о… Тебе же всегда нравилось, как я это делаю! И особенно, когда я опускалась на колени и…
Фу! Избавьте меня от таких ненужных подробностей!
Богатая ведьминская фантазия тут же подкинула парочку ярких картинок и обед попросился наружу. Буэ!
— Я сказал, что устал, Маоли! Неужели неясно выразился?
— Но-о… — и она красноречиво указала глазами на императорскую «мужественность», что отчетливо знаменовала на мою ложь.
Я стремительно отвернулась и брезгливо одним пальцем попыталась уложить этого неутомимого «солдатика». Тянущая боль заставила прошипеть сквозь зубы.
Куда там! Такой же упертый оказался, как и его хозяин! Стоял по стойке смирно и все тут.
— Мой господин… — эта змея, не та что трехголовая, а фаворитка, вновь настигла меня со спины. — Позволь мне помочь и улучшить твое настроение…
Как только Маоли положила горячую ладонь мне на живот и повела ее вниз, я стоять столбом не стала. Перехватила лазутчика на полпути!
— Ой! — вскрикнула девушка.
Правда, оборотнические силы не рассчитала…
— Прости.
Надо быть аккуратнее с этим телом. Судя по сморщенному личику Маоли, слезам, брызнувшим из глаз, на этот раз она не притворялась и действительно испытывала боль.
— Я не хотел причинить тебе боль.
— Но причинил! — капризно надула губы она, потирая запястье. Гидра закатила глаза к потолку, точнее, все три пары глаз. — Своей холодностью и жестокостью!
А этой женщине страшно пальчик в рот положить, отхватит до кочерыжки!
— У меня вот здесь болит! Сильно-сильно!
Маоли сжала свою левую грудь, приковав мое внимание к бусинке-соску.
«Мужественность» дернулась. Я вновь зашипела. Фаворитка победно улыбнулась.
Нет. Это невыносимо просто!
— Надо было с-сильнее с-сжать, — поддакнула Кииса. — Только не руку, а ш-шейку.
Ну надо же! Сама доброта!
— Господин больше меня не любит? — состроила невинное лицо эта хитрая соблазнительница.
— Я-а-а…
Откуда мне знать, какие чувства питал Генрих к этой женщине? Судя по тому, какую наглость она себе позволяет, император сам был не против именно такой линии поведения.