Императрица и время

Арне вряд ли знал, кто такой Идрис и зачем Орлана отпустила с ним дочь, но согласно покивал.

– Я же тебе говорил, мало, что ли, женщин в мире людей? Нашёл бы какую-нибудь попроще!
– попытался вразумить друга он.

Луксор только безнадёжно махнул рукой.

...В Альмарейне всё ещё было душно, дождь так и не собрался, и в саду пахло сладким дымом. Серебристые пушинки, обычно порхающие вокруг огненных шаров, попрятались. Вместо того чтобы расположиться в кабинете, Орлана и Луксор ушли бродить по саду, взяв с собой только летящий чуть впереди шар белого пламени.

– Знаешь, попросила Орлана, расскажи мне, как ты всё сделал. Мне нужно знать. Особенно, что ты сказал Дритану.

– Что я ему сказал?
– дёрнулся к ней Луксор. Если он и сыграл удивление, то очень реалистично.
– Я с ним не разговаривал.

Когда он нервничал, он всегда теребил застёжку на мантии, и Орлана часто ловила его на этом жесте на свадьбе, потом перед лекциями, а потом всё реже и реже, и вот сейчас увидела снова. Она осторожно поймала и отвела его руку.

– Из-за чего он покончил с собой? Я думала, ты узнал о его намерениях на счёт Эйрин и пригрозил.

– О его намерениях? Эйрин? Что-то я тебя совсем не понимаю.
– Луксор тряхнул головой.
– Объясни мне, при чём тут наша дочь?

Орлана опустила глаза; дорожка из круглых белых камней под ногами чуть светилась, а стебли лилий попадались на ней всё чаще.

– Видишь ли, Дритан собирался воздействовать на меня и хотел использовать для этого Эйрин. Но ничего не успел сделать, потому что покончил с собой.

– И почему ты считаешь, что я знал это?
– усмехнулся Луксор.

– Потому что я нашла у тебя в лаборатории баночку со следами крови и записи о том, как выключить свет. А поскольку я считаю, что все три убийства совершил один маг, то... Она развела руками.

В лужице белого света стали видны янтарные стволы сосен - значит, они уже подходили к берегу Сантарина. Орлана немного опередила Луксора и добралась до беседки первая. Позабыв о холоде и близящемся дожде, она уселась на ствол поваленного дерева. Над рекой мерцали крошечные звёзды.

– Постой.
– Луксор догнал её и встал сзади, только Орлана всё равно ощутила, как неровными жестами он дёргает застёжку мантии.
– Почему три? Ледвига убили?

– Да. Всё очень хитро продумано, Луксор. Его загрыз волк. Но я не понимаю, почему ты отпираешься? Неужели я угрожала тебе?

– Постой, пробормотал он почти шёпотом.
– Постой-постой. Как же так...

Он сел рядом и принялся тереть лоб, разом став таким беспомощным, что Орлане захотелось его обнять, но она сдержалась.

– Женская кровь, напомнила Орлана.

Ветер с Сантарина пронизывал насквозь, почти до дрожи, но Орлана не шевелилась.

– Да. Послушай... Луксор взял её за руку и почти сразу выпустил.
– Я на самом деле собирался это сделать. Я долго думал, как можно изобразить несчастный случай, потом совершенно случайно нашёл в книжке про этих волков. Я даже кровь достал. Но не смог. Понимаешь, я просто не смог решиться на это. И кровь потом вылил, только не сообразил вымыть бикс. Выходит, Ледвига убили?

И всё-таки начался дождь. Первые крупные капли упали ей на руки, возмущённо зашумел Сантарин.

– Ты кому-то рассказывал о своём намерении?
– спросила Орлана, ёжась от холода.

Шар белого пламени отлетел под защиту раскидистого вечноосеннего дерева, и лица Луксора стало не различить.

– Нет, ты что, выдохнул он.

– А что со схемой?
– Орлана поджала под себя ноги и руки скрестила на груди, чтобы не отдать ветру последние капли своего тепла.

Дождь сёк все сильнее - по воде, по листьям. Им бы вернуться в замок и там согреться чаем или в ванне тёплой воды, но у Орланы почему-то не было сил отвести взгляд от тёмного горизонта.

– С какой схемой?
– Луксор обнял её за плечи, он тоже ощутимо дрожал, только неясно, от холода или от волнения.

– Схемой того, как выключить свет в имении Клениса, чтобы сбить с толку охрану. Я до сих пор ломаю голову, как это можно было сделать так, чтобы даже смотритель ничего не понял.

– Орлана, я так и не придумал, как это можно сделать.

Всё натужнее шумела река, и на границе, где чёрная вода сливалась с таким же чёрным небом, свернула первая молния.

– Так зачем тебе нужно было придумывать это?

– Пойдём. Он потянул её за руку, и Орлана нехотя поднялась.
– Дождь...

Шар белого пламени поплыл следом за ними, роняя капли огня на землю. Сразу же промокло платье, и его подол прилип к ногам. Она ускорила шаг и уже почти не разбирала дороги, наступая прямо на стебли лилий.

– Так зачем?
– повторила Орлана, не дождавшись ответа.

– Хотел помочь тебе. Ты же ночами думала над этим.

Она обернулась: волосы Луксора намокли, и чёлка прилипла ко лбу, но он улыбался. Капли дождя падали с её волос в вырез платья, холодными струйками стекая ниже. Луксор догнал Орлану и обнял за талию.

– Спасибо, но ты сам как будто задался целью навести на себя подозрение.

Они помолчали, стоял под дождём, в шорохе бьющихся о листья капель воды, и Орлана решительно вырвалась из его рук.

– Нам нужно поговорить об Эйрин. Раз ты ушёл из-за этого, я не могу больше молчать.
– Дождь сёк по лицу, по рукам, платье прилипало к телу, а она говорила, потому что боялась потом не суметь сказать.

– Да.
– Луксор склонил голову, а потом поднял и глянул на Орлану прямо, из-под намокшей чёлки.
– Нам давно нужно было поговорить. Знаешь, Эйрин не такая, какой ты хочешь её видеть.

– Какой я хочу её видеть?
– эхом повторила Орлана, чувствуя, как знакомым приступом отчаяния сдавливает горло.

– Она просто другая, понимаешь? Ты хотела сделать из неё хорошенькую куклу, принцессу, наряжать её в кружева и устраивать пикники в саду, ты даже называла её так 'моя кукла', помнишь? А она этого не хотела. Ты хотела просто поиграть в неё, а она личность, понимаешь ли, личность, и она родилась сразу такой.

Луксор рассмеялся, и Орлана не могла понять, искренний ли это смех, или нервный.

– Я не могу понять, о чём ты.
– Она отвернулась. На дорожках из перламутровых камней лежало серое небо, и дождь лился в него, стучал, дёргал листья.
– Разве у Эйрин была плохая жизнь? Разве я делала ей плохо?

– Любимая.
– Луксор шагнул ей навстречу и взял за руки.
– Родная, ты не делала ей ничего плохого, просто ты не давала ей быть такой, какая она на самом деле.

Дождь лился по её зекам бесконечными холодными струями.

– Нет, - сказала Орлана.
– Я делала всё, чтобы Эйрин было легче жить. Я хотела, чтобы ей жилось проще, чем мне, вот и всё.