Империя Искушения

Я крепко стиснул челюсти. Cazzo madre di dio! ⁵⁸Габриэле был здесь, в Нью-Йорке. Облегчение и гнев боролись внутри меня. Мои пальцы сжимали стеклянно-металлический прямоугольник в моей руке. — Габриэле нашли, — процедила я сквозь зубы, когда Альдо начал движение. — Он здесь, со мной, судя по всему.

— Этот урод! — прошипел мой старший сын. — Я думал, он умер.

— Он может быть таковым, когда я с ним разберусь, — тихо сказал я. — Мы поговорим позже.

Я повесил трубку, а затем рассеянно постучал мобильником по ноге. Глупость, полнейшее безрассудство. Если бы я сделал что-то подобное, мой отец бы избил меня до полусмерти.

— Он взял с собой охранника, — сказал Альдо с переднего сиденья. — Они летели частным образом под вымышленным именем. Он сделал это умно.

— Ты знал?

— Я узнал об этом на минуту раньше тебя. Не будь с ним слишком строг. Ты же знаешь, каковы шестнадцатилетние мальчики.

Нет, не знал. Потому что в шестнадцать лет я делал все, что говорил мне отец, не смея сделать шаг за пределы. Он был жесток и беспощаден, решив сделать из своего старшего сына могущественного дона.

Я запер все это, когда машина подъехала к входной двери. Я вышел и рванул по ступенькам. Вход был пуст, только обычный сухой фонтан, окруженный золотыми херувимами.

— Габриэль! — крикнул я. — Где ты, черт возьми?

— Ciao, Papa! — Мой младший сын появился наверху лестницы, на его лице была широкая улыбка. Один из солдат был с ним, и его удрученное выражение лица сказало мне, что он был достаточно умен, чтобы беспокоиться.

Я указал на солдата. — Я разберусь с тобой позже. — Сыну я сказал: — Иди в мой кабинет. Сейчас.

— Папа, — сказал Габриэле с тяжелым вздохом, спускаясь по ступенькам. — Не сердись на Тото. Я не дал ему выбора.

Я не хотел этого слышать. По крайней мере, этот солдат должен был сообщить Серхио о том, что происходит.

— Следуй за мной, — сказал я и направился в свой кабинет. Я был в ярости. В то время, когда мне и так приходилось справляться со всем этим, теперь Габриэле тоже приходилось действовать? Разве он не понимал, насколько опасно покидать дом, не говоря уже о том, чтобы приходить сюда с одним-единственным человеком, который будет его защищать?

Я буквально слышал голос отца, ругавшего меня за мои промахи с сыновьями.

Ты слишком мягок с ними. Они никогда не смогут справиться с ответственностью после того, как тебя не станет.

Я держал дверь кабинета открытой. Габриэль вошел, его угрюмое выражение лица говорило мне, что он недоволен тем, как все происходит. Что было чертовски плохо.

Он был молод и незрел. Он не понимал ответственности быть Бенетти.

Но он поймет.

Я наблюдал, как он усаживается в кресло. В то время как Леонардо больше походил на свою мать, мой младший сын был точь-в-точь как я в том же возрасте, высокий и долговязый. Его волнистые волосы спадали на лоб и падали на глаза. Он был магнитом для кисок, и он это знал. Охранники часто жаловались на плодовитую сексуальную жизнь Габриэля, говоря, что он трахает все, у чего есть сиськи. Я продолжал надеяться, что он найдет себе любовницу или девушку, как Леонардо, но Габриэле, казалось, был полон решимости трахнуть весь регион.

Я прошел через комнату и занял свое законное место за столом.

— Объяснись.

— Не злись. Я пришел сюда, потому что знаю, что Никколо пропал. Я хочу помочь найти его.

Никто не должен обсуждать Никколо в присутствии моих сыновей. Я пытался отдалить их от этого. — О чем ты говоришь?

— Папа, я не глупый. Мы с Лео оба знаем, что происходит.

Мои мальчики были близки с Никколо, и я не хотел, чтобы они были втянуты. Потому что если Никколо действительно поговорил с GDF, был только один способ, которым я мог справиться с таким предательством.

— Кто тебе сказал?

Мой сын поднял подбородок. — Я не скажу. Я не хочу, чтобы у них были проблемы.

Опершись локтями на стол, я сцепил пальцы и сделал несколько вдохов. — Наш кузен пропал, но, скорее всего, все еще в Италии. Как приезд сюда поможет его найти?

— Потому что дяди меня не слушают. Они утверждают, что с Никколо все в порядке, просто он в отпуске. Но я знаю, что ты мне поверишь, когда я скажу, что могу помочь.

— И чем ты можешь помочь?

— Я провел с ним больше времени, чем Лео или кто-либо другой. И он не в отпуске.

Я откинулся на спинку стула. Я не хотел, чтобы он знал, но теперь я чувствовал, что у меня нет выбора, кроме как рассказать ему. — Говорят, что Никколо арестован. Он поставлял продукцию в Бельгию. GDF надеется настроить его против семьи.

Его лицо побледнело. — Нет, это невозможно.

Я молчал, давая ему посидеть с информацией. Мы все знали, что это могло значить.

— Папа, Никколо никогда бы этого не сделал. Он лоялен.

— Слишком легко заставить человека что-либо сделать против его воли, особенно когда его жизнь находится под угрозой.

— Не Никколо. Он бы этого не сделал.

Я не был так уверен. Я сломил дух слишком многих людей, чтобы думать, что это невозможно.

Габриэле достал телефон из кармана и начал листать. — Когда его арестовали?

— В ночь перед моим отъездом.

— Вот его последнее сообщение мне. Так я знаю, что он не в отпуске. Он протянул мне свой мобильный.

Я просмотрел тексты, в которых говорилось о планах пойти в клуб на следующую ночь. Было много персиковых эмодзи. Затем Габриэле предпринял несколько попыток связаться с Никколо в последующие дни, но ответа не было.

— Значит, он может быть в тюрьме, — допустил я. — Что означало бы, что у него нет доступа к своему телефону.

— За исключением того, что он отключил службы определения местоположения. Так что я думаю, что телефон у него с собой.

— Что? — я протянул Габриэле его мобильный. — Покажи мне. И, пожалуйста, скажи, что ты не настолько глуп, чтобы включить свое местоположение, чтобы его увидел весь мир.

— Папа, я не такой уж идиот. Мы с Никколо пользуемся этим приложением, и у нас включено местоположение только друг для друга. — Его большие пальцы быстро двигались, затем он показал мне экран. — Видишь это? — Он переключил его в режим призрака.

Я не знал, что это значит, но я поверил тому, что сказала Габриэле. — Когда?

— Я не знаю, но он был активен в последний раз утром, когда ты уехал. Это значит, что он не был в тюрьме.

Мне нужно позвонить Серхио прямо сейчас. Но сначала я должен извиниться перед Габриэле.

— Мне жаль, что я сомневался в тебе. Это полезно, figlio mio.

Он откинулся назад, и на его лице расплылась улыбка. — Так это значит, что я могу остаться с тобой здесь, в Нью-Йорке?