Империя Искушения
Шрифт:
Она кивнула и слегка качнулась в мою сторону.
Я почти улыбнулся, победа была такой сладкой.
— Тебе нужно сказать слова. Нам нужно очень четко обозначить, на что ты соглашаешься.
— Ты придурок. — Но она улыбалась, положив руки мне на грудь. Она была высокой, но на каблуках еще выше, ее лоб касался моего рта. Madonna, я не мог дождаться, когда она будет подо мной во всех отношениях.
— Да, я согласен, — признал я. — Но я хочу услышать, как ты меня об этом попросишь.
Она посмотрела на меня, и я увидел нерешительность, кружащуюся в ее взгляде. — Я все еще злюсь на тебя.
— Я хочу, чтобы
— Ты невозможен. Я не смогу победить тебя, не так ли?
— Если я тебя поцелую, мы оба выиграем. А теперь попроси меня, Валентина.
Она сглотнула. — Пожалуйста, поцелуй меня, Лука.
Удовлетворение затопило меня, но я не набросился. Это то, что делает мальчик, пускал бы слюни и лапал бы ее, как неопытный щенок. Но я не был щенком, и мне нужно было показать ей, как это будет между нами, медленно и удовлетворяюще, не похоже на то, что она себе представляла. Даже если это убьет меня, я изнуряю себя, чтобы выжать каждую каплю удовольствия из тела этой девственницы. Я не буду спешить и сделаю это правильно, пока мы оба не будем удовлетворены.
Опустив голову, я придвинулся ближе, кончики моих пальцев прижались к ее коже, позволяя ей чувствовать меня. Затем я провел своими губами по ее губам в легчайшей ласке, закрыв веки, чтобы сосредоточиться на каждом миллиметре ее плоти. Я двигался нежно, изучая края ее губ, нанося на карту нежный изгиб наверху. Вдыхая ее теплое дыхание. Такая сладкая, эта девушка. Мне хотелось облизать ее с головы до ног.
Ее руки обвились вокруг моей шеи, поэтому я переместил руку к ее пояснице. Я позволил своим пальцам задержаться около верха ее ягодиц, проводя по ее коже через тонкий хлопок ее платья, представляя все, что я сделал бы, если бы она была голой. Скоро.
Звук разочарования вырвался из ее горла, когда я наклонился, чтобы поцеловать ее в челюсть. — Ты дразнишь меня.
— Я заставляю тебя ждать, — сказал я в ее бархатистую кожу.
— Я не хочу ждать.
— Это очень плохо, потому что ты просила меня поцеловать тебя, а я не тороплюсь. — Я поцеловал линию вдоль ее горла, ее пульс колотил под моим языком. Мне нравилось чувствовать каждую ее реакцию на меня. Я бы поспорил на свою империю, что ее киска сейчас была мокрой.
Я лизнул чувствительное место, где ее шея соединяется с плечом. — Не могу дождаться, чтобы укусить тебя прямо здесь.
— О, боже, — выдохнула она, зарывшись пальцами в мои волосы. — Лука, пожалуйста.
Я не терял ни секунды. Подняв голову, я прижался губами к ее губам. Мягкие и влажные губы встретились с моими, и она поцеловала меня жадно, так жадно, как будто она умирала от этого. Я не сдерживался, давая ей почувствовать, как сильно я хочу ее с каждым рывком и движением моего рта. Затем я изменил угол и провел языком по ее губам, и она мгновенно впустила меня внутрь. Горячая и скользкая, ее язык встретился с моим, и я зарычал от удовлетворения. Cazzo, она была идеальна.
Я держал ее лицо в своих руках и позволил поцелую затянуться. Я не мог вспомнить, когда я целовал женщину так долго, со всем усилием и вниманием, не намереваясь делать ничего большего.
Но я могу заставить ее кончить.
Позволит ли она мне это сделать?
Я отстранился, но не отпустил ее.
— Я хочу попробовать твою киску.
Она
застонала и попыталась снова меня поцеловать, но я крепко ее держал.— Валентина. Я серьезно.
Она тяжело дышала, ее большие глаза моргали на меня. — Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
— Но… — Она попыталась покачать головой в моих объятиях. — Сейчас середина дня, и кто-нибудь может зайти.
— Никто не войдет без моего разрешения, и что? Ты думаешь, я не смогу довести тебя до оргазма при дневном свете?
— Это неловко.
Я откинул ей волосы с лица, откинув шелковистые пряди ей на плечо. — Такой мужчина, как я, стоит перед тобой на коленях, сосредоточен исключительно на твоем удовольствии? Как это может быть неловко, fiore mio?
— Я пришла сюда, чтобы накричать на тебя, а не заниматься сексом.
— У нас не будет секса. Ты будешь тереться своим клитором о мой язык, пока не кончишь.
Ее веки сжались. — Боже мой, как ты говоришь. Ты ничего не скрываешь.
Неправильно, я определенно так и сделал. Но прежде чем я признаюсь во всех своих секретах, мне нужно, чтобы она расслабилась и была удовлетворена. Я шлепнул ее по заднице ладонью.
— Сделай одолжение и сядь на стол, Валентина.
Она сжала губы и подозрительно взглянула на стол. — Если мы сделаем это, ничего не изменится. Я все равно не хочу, чтобы ты был в деле моего ресторана.
Я снова шлепнул ее по заднице, и она издала самый тихий, самый возбуждающий стон.
— Я устанавливаю правила, bella. А теперь иди, ляг и раздвинь для меня ноги.
Глава двенадцатая
Валентина
Вот сотня причин, почему это плохая идея.
Для начала мне нужно вернуться в ресторан, а это была уже середина дня. К тому же, я все еще была с легкого похмелья. Мы с Лукой были практически незнакомы. О, и никто никогда не занимался со мной оральным сексом.
Я хотела сказать — нет. Но слова не слетали с моих губ. Мои внутренности горели, моя кожа пылала от желания. То, как он целовал? То, как он касался меня? Это было с абсолютной сосредоточенностью и концентрацией, как будто я была единственным человеком на земле, который имел значение. Так отличалось от любого из моих предыдущих опытов, какими бы ограниченными они ни были. Лука также был неожиданно нежен. Я думала, он будет грубым, нетерпеливым, но он был полной противоположностью.
Безопасность — вот как он чувствовался.
Я не из тех, кто действует импульсивно, но разве я не заслужила поощрения после того, как надрывала свою задницу последние три года? После того, как отложила так много, чтобы заботиться о маме? После того, как отказалась от мечтаний о путешествиях и вечеринках, чтобы взять на себя управление семейным рестораном?
И я была уверена, что могу доверять Луке. Он не причинит мне вреда, и я уверена, что он знает, как обращаться с женским телом.
Я подошла к столу. Затем я передвинула его вещи, забралась наверх и стала ждать. Он пристально посмотрел на меня, его глубокие карие глаза были почти черными, намек на улыбку изогнул его губы. Я чувствовала себя опьяненной его вниманием, самой красивой и сексуальной женщиной в мире, а не неопытной двадцатиоднолеткой. Передняя часть его брюк открывала эрекцию, надавливающую на ткань, и мне нравилось видеть доказательство его желания ко мне. Этот великолепный мужчина хотел меня.