Империя Искушения

Он отпил вина. — Я учился, наблюдая. Еда очень важна в семье в моей стране.

— У тебя большая семья?

— Да, у меня три брата, но я старший. Они всегда были моей ответственностью.

— Откуда ты родом из Италии?

— Катандзаро. Ты знаешь, где это?

— Нет. Это недалеко от Рима?

— Даже близко нет. Если ты думаешь об Италии как о ботинке, то Катандзаро — это подъем.

— Это имеет смысл. Я думаю, что линия моего отца происходит из окрестностей Неаполя, но я не совсем уверена.

Он ничего не сказал, просто выпил свое вино, но я чувствовала его взгляд на себе, пока продолжал есть. Когда я закончила есть пасту, он поменял мою пустую тарелку на свою нетронутую. Я нахмурилась. — Ты не голоден?

— Нет, синьорина. Съешь ты, — он махнул рукой и налил себе еще вина.

Я не стеснялась, не в еде. Если он не хотел, то паста была честной добычей. И она была слишком хороша, чтобы пропадать зря.

— Почему ты в Паесано? У тебя здесь семья?

— Я здесь по работе.

Теперь костюм имел смысл. — Что за работа? — Я продолжала есть, пытаясь казаться непринужденной, как будто я не выуживаю информацию, хотя на самом деле это было так.

— Деловые встречи. — Он снова махнул рукой, серебряные часы на его запястье заблестели в мягком верхнем освещении. — Боюсь, ничего интересного.

— Где ты остановился?

— Я снял дом возле реки.

— Ого, это должно быть круто. Там есть несколько действительно хороших домов. Я полагаю, это лучше, чем останавливаться в гостевом доме Anne’s Bed and Breakfast в городе.

— Я предпочитаю уединение.

Что-то в том, как он это сказал, низкий хриплый, двусмысленный тон, заставил меня поднять на него взгляд. Наши глаза встретились, и я поклялась, что между нами проскочила маленькая дуга тепла. У меня перехватило дыхание, и я не могу отвести взгляд от его напряженного темного взгляда. В этот конкретный момент он смотрел на меня так, словно я была его тарелкой восхитительной пасты. Во рту у меня пересохло, и я почувствовала, как участился пульс.

Он ко мне приставал?

Идея казалась нелепой. Но этот взгляд… он мог растопить лед через всю комнату.

Поскольку мне было совсем не холодно, я выпалила первое, что пришло в голову:

— Я не пойду с тобой домой сегодня вечером.

Глава четвертая

Лука

Валентина Монтелла была чертовски сногсшибательной.

Темные блестящие волосы струились по ее плечам, а ее грудь заполняла белую шелковую блузку, которую она носила. Длинная юбка-карандаш и каблуки демонстрировали ее длинные ноги. У нее был широкий рот с пухлыми губами и безупречные черты лица, которым не требовалось почти никакого макияжа. Это был тот тип женщины, которую вы хотели выставлять напоказ на публике и никогда не позволять покидать свою постель.

Я этого не ожидал. Исходя из того, что я помню о Флавио Сегрето, я предполагал, что его дочь будет… менее привлекательной, чем эта.

И как она на меня посмотрела? Любопытство. Интерес. Большинство женщин в моей стране знали достаточно, чтобы распознать опасного мужчину, но Валентина позволила мне подать ей вино и остаться с ней наедине. Ma dai¹⁸, эти американцы. Никакого самосохранения. Если бы она была моей женщиной, такой мужчина, как я, не подошел бы к ней ближе, чем на пять метров.

Хотел ли я отвезти ее сегодня вечером домой? Черт, да.

Но по многим причинам я не мог. Поэтому мне нужно перестать фантазировать о всех способах, которыми я хотел бы осквернить эту прекрасную девочку.

— Я не для этого остался и не приготовил тебе ужин, — спокойно сказал я.

— О, — она опустила взгляд и намотала на вилку еще одну порцию пасты.

— И ты слишком юна для меня, — сказал я, скорее себе, чем ей.

— А сколько тебе?

— Достаточно, чтобы быть слишком взрослым.

Тридцать восемь, но число ничего не значит, когда дело касается возраста. Важен был жизненный опыт, а я прожил сто лет как Дон Бенетти. Я был убийцей и наркоторговцем. Главой преступной империи, которая простиралась по всей Италии и Европе. То, что я сделал и видел, ужаснуло бы большинство обычных людей. Я не хотел отвечать перед женой и не хотел подвергать кого-либо риску. Вот почему я не женился, почему я не женюсь.

— Да, я иногда тоже так себя чувствую, — сказала она, вытирая рот салфеткой. Затравленный взгляд в ее глазах, печаль в складках ее рта? Это тронуло что-то глубоко в моей груди, точно так же, как когда я наблюдал, как ее сотрудники ушли от нее ранее. Я чувствовал, что эта молодая женщина потерялась в море, держась за очень тонкую веревку пытаясь удержаться на плаву.

Я помню, что часто чувствовал то же самое, когда принял на себя управление семьей после смерти отца. Мои братья были рядом, чтобы помочь, слава Богу. Так кто же помогал Валентине Монтелле?

После очередного глотка вина я изучил ее.

— Девушка в твоем возрасте должна учиться в колледже. Ходить на вечеринки и веселиться.

Она фыркнула. — Конечно. Я займусь этим в свободное время.

Я еще больше обозлился на ее отца. Даже косвенно, Сегрето мог это исправить. Он мог бы нанять других, чтобы они управляли этой дырой, позволив Вэл жить своей собственной жизнью.

— Ты сказала, что твоя мать была больна.

Она потянулась за вином и выпила. Ее голос был тихим и напряженным от боли, когда она сказала: — Ей поставили диагноз рак яичников, когда мне было шестнадцать. — Она пожала плечами, слегка приподняв их. — Она умерла два года назад.

— Мне очень жаль, bella.

И я понимал ее. Моя собственная мать была марионеткой моего отца, всегда выбирая его вместо своих детей. Я с юных лет научился не рассчитывать на нее ни в чем, включая любовь. Но я знал много хороших матерей, включая женщин, которые родили Габриэле и Леонардо. Я не был женат ни на одной из своих бывших любовниц, но мои мальчики пережили прекрасное детство, любимые обоими родителями.

— Спасибо, — сказала она. — Я все еще очень скучаю по ней, но наличие ресторана помогает мне чувствовать связь с ней.

— А твой отец?

Выражение ее лица замерло.

— Он нечасто появляется на горизонте. — Она осушила бокал с вином. — Он, по сути, отсутствующий отец. Просто приезжает в город на день-два, а потом снова уезжает на полдесятилетия. — Потянувшись за бутылкой, она чуть не опрокинула стакан с водой. — Черт!

Мы оба потянулись, чтобы придержать пустой стакан. В итоге я обхватил ее пальцы своими, и покалывания обожгли меня. Она не сводила глаз с наших рук, но я заметил, как она быстро втянула воздух.