Империя под угрозой. Для служебного пользования

Ищем новое место для лагеря, для чего Сергей вместе со строителями обыскивает окрестности. Находим. Чуть дальше от дороги, чем раньше. Чудная полянка с ручейком. Даже жаль ее раскапывать.

Через неделю заканчиваем возведение лагеря. И приступаем к строительству нового — в тридцати километрах от базового. Егерь с криминальным прошлым (кстати, просил звать его дядей Васей) уверяет, что иначе никак нельзя. Верю. В процессе разыскивания очередного места для стоянки натыкаемся на группу имперских военнослужащих. Пять усталых парней — остатки одного из оставшихся за линией фронта подразделений. Приглашаем их остаться с нами. Соглашаются при условии, что мы подкормим их и подлечим. Вот уж совершенно не проблема. Тем более, что солдаты — молодцы, сохранили свое оружие и обмундирование. Жаль, что патронов у них практически нет. Зато они знают, где найти динамит.

Отпускаем дипломированного строителя. Дядя Вася изъявляет желание немного повоевать и скромно намекает на то, что он умеет работать со взрывчаткой. Очень удачно. Что взрывать, мы найдем. Было бы чем.

Находим динамит.

Считаем подготовку к военным действиям оконченной. Пора начинать воевать, а идеи отсутствуют. Дядя Вася предлагает что-нибудь взорвать, Виталий — в кого-нибудь пострелять, а Ленка — пристрелить Виталия, потому что он ее, видите ли, бесит. Или Сергея — так, на всякий случай, потому что это очень подозрительно. Она ему глазки строит, а он не реагирует. Право выбора предоставляется мне. Но не думаю, что это будет достойным началом партизанской деятельности. Хотя в отношении Виталика могу и передумать.

Артем с Сергеем отмалчиваются. Тоже мне заместители! Как критику в мой адрес высказывать — так они пожалуйста! А как что-нибудь предложить дельное, так увольте. Впрочем, погорячилась. Идею подкидывает Артем, вспомнив наше с ним боевое прошлое.

— А давайте, — говорит, — чем мучиться, лучше поймаем какую-нибудь высокопоставленную личность, выясним у нее, что у канцев интересного творится, а потом туда и ударим.

Идея, надо сказать, лежала на поверхности. Канская униформа у нас есть. Жаль, машины утопили. Ничего, найдем новый, благо Серега у нас в последнее время стал большим специалистом по угонам вражеской техники. И где бы нам взять автомобиль? Конечно, в Костове! У них там возле города водятся наивные патрули.

Хм, уже не водятся. Вернее, они-то есть, но уже не наивные и ближе к центру города, а пойти на открытую демонстрацию силы мы пока не готовы.

План был таков: устроить засаду на трассе, остановить какой-нибудь автомобиль и вытряхнуть из него пассажиров в надежде, что там окажется нечто нужное нам.

Меняем план по ходу действия.

Будем охотиться прямо в городе. Памятуя о том, что дважды снаряд в одну воронку не падает, снова находим машину с пропуском, на которой мы в прошлый раз сбегали из города, и опять извлекаем из нее водителя. Он безропотно подчиняется. Бедняга, так недолго и привыкнуть. Паркуемся неподалеку от штаба канцев. Не штаб, а название одно — сидят три калеки на крыльце, курят, и, судя по их довольным рожам, травят анекдоты. Ничего приличного на горизонте не наблюдается.

Нам с Артемом взгрустнулось. И холодно, к тому же.

Даем себе обещание, что еще минут сорок, и едем на базу придумывать новый план. Но вот, вроде подходящая жертва. Идет товарищ в каннской форме. Печальный такой, под нос себе что-то бормочет. Судя по погонам, что-то типа майора. По сторонам не глядит, весь в мысли ушел.

Аккуратненько оглушаем, затаскиваем в машину и деру.

Все ничего, канца мы притащили в лагерь, чтобы расспросить его подробно и вдумчиво. Одна только мелочь осталась непредусмотренной. Никто из нас по-кански не разговаривает. Ну как-то не входил этот язык в программу школьного образования. Нет, конечно, отдельные слова мы понимаем, но о полноценной беседе речи идти не может. Более того, в минуту волнения этот канец, поняв, вероятно, что мы от него ничего не получим, а потому явно пустим в расход, начинает лопотать что-то на совсем уж незнакомом наречии.

А мы с Артемом глядим на него мрачно и размышляем о том, что не чувствуем мы пока настолько сильной ненависти к врагам, чтобы убить или подвергнуть разлому безоружного и ничем перед нами не провинившегося человека. А что с ним еще делать?

Канец меж тем всей своей плотной фигурой выражает готовность к сотрудничеству. Ну не виноват он в том, что попал к таким бестолковым партизанам!

Мимо деловой походкой следует дядя Вася. Тащит веревку какую-то. Дядя Вася все время что-нибудь куда-нибудь тащит. А еще он в последнее время все настойчивее требует от меня оборудовать лабораторию по производству взрывчатых веществ. Надо будет после на эту тему подумать.

Канец, размахивая руками, что-то объясняет. Мы молчим.

— Что, языка взяли? — осведомляется Василий.

— Да, — недовольно буркаю я, — только мы его не понимаем.

— Так это ж таланец!

— Что значит, таланец!

— Ну, по-талански он говорит!

— Э… а ты его понимаешь?

— Не все, но большую часть.

— А спросить ты у него что-нибудь можешь?

— Давай. Попробую.

— Спроси, для начала, кто он, какую должность занимает?

Дядя Вася чешет лоб и бурчит что-то, на мой взгляд, совершенно нечленораздельное.

Бедный канец, вернее, таланец, радостно вытаращивает на Василия глаза и что-то щебечет в ответ.

— Ну?! — восклицаем мы вместе с Боровиковым.

— Да снабженец он. Отвечает за поставку продовольствия войскам. Вокруг Костово сел полно, земля там плодородная. Вот они и ездят, излишки конфискуют, мародеры чертовы. Говорит, в боях не участвуют. Крестьяне протестуют, но вяло.

Хм, интересная идея. Вяло они протестуют, ну так мы сейчас быстро им активный протест устроим!

В темпе вальса подчищаем снабженцу память и с Сергеем отправляем его обратно в город. Фуражиры, фуражиры! Это ж прелесть, что такое — отнять что-то у тех, кто сам занимается отъемом.

Судя по рассказу таланца, он недавно отправил три фуры с сопровождением в рейд по Карскому уезду. Завтра они по плану должны быть в деревне Жуковке. Всего-то двадцать километров отсюда. Наши свежеприобретенные бойцы говорят, что за ночь они туда доберутся. Дядя Вася рвется в бой. Артем с Виталием тоже утверждают, что им это раз плюнуть. Мы с Ленкой переглядываемся. Дойти-то мы, конечно, дойдем. А вот там наверняка рухнем где-нибудь в болотце, и сами будем из себя продовольствие изображать. А ударить по фуражирам очень уж хочется.

— Ладно, — говорю, — Артем, формируем группу. Ты, Виталий, Дядя Вася и бойцы. Вооружение на ваше усмотрение. Артем, принимаешь командование на себя. Но учти, если поймете, что не справитесь, не ввязывайтесь. Можете попугать немного, и отходите.

Возвращаются через двое суток. Все замечательно, операция удалась, фуры уничтожены и продовольствие спасено. Все целы, если не считать того, что у Виталика с Артемом физиономии какие-то подозрительно разноцветные.

Отзываю Боровикова в сторону. Рапортует о проделанной работе. Все прошло, как по маслу. Особого сопротивления им не оказали.

— Молодец, — говорю, — я горжусь вами. Но что случилось?

Отводит взгляд.

— Повторяю: что случилось у вас со Сташко?

— Я разобрался.

— Незаметно. Докладывай.

Чудесно, все просто чудесно! Виталий не подчинился Артему, когда последний велел пленных не трогать, и застрелил одного из солдат. Артем на виду у изумленной публики полез выяснять отношение кулаками. Нехорошая тенденция.

— Нет, Артем, так не пойдет. Ты командир группы и мой заместитель. И потому сейчас ты объявишь Виталию дисциплинарное взыскание. Я предлагаю трое суток гауптвахты на воде и хлебе. Но решать тебе.