Имперский крест

– И все равно интересно, – заверил его Волчок. – Мой дед был врачом, как и вы. Быть может, тяга к «колбочкам, скляночкам и пробиркам» передалась мне от него?

– Вполне может быть.

– Я был бы рад поприсутствовать на каком-нибудь эксперименте. Быть может, я смогу принести вам пользу.

– Это вряд ли, – с улыбкой произнес доктор Морель, однако Егор успел заметить тень, проскользнувшую по его лицу. – Я не впускаю посторонних в свою лабораторию.

– Правда? А я слышал, что некоторые из моих товарищей там бывали.

– Кто вам это сказал? – резко спросил Морель, уставившись на Егора недобрыми глазами, спрятанными за дымчатыми стеклами очков.

На этот раз улыбнулся Егор.

– Не помню, доктор, – безмятежно заявил он. – А разве это имеет значение?

Несколько секунд Морель сверлил лицо Волчка взглядом, потом качнул головой, улыбнулся и ответил:

– Нет. Конечно же, нет. Просто не люблю лжецов. Повторяю вам, гауптштурмфюрер: я не впускаю в свою лабораторию посторонних. Это может нарушить стерильность. К тому же у меня в лаборатории масса хрупких вещей… В общем, вы понимаете, гауптштурмфюрер.

– Понимаю, – кивнул Егор. – Наука есть наука.

– Верное замечание, – весело проговорил Морель. – Вы можете идти, гауптштурмфюрер. Если мазь по какой-то причине не поможет, приходите снова. Я пропишу вам что-нибудь новенькое.

8

В тот же вечер Егор – точно к положенному времени – приехал в ставку Геринга на видавшем виды «Хорьхе», одолженном у связистов.

Адъютант доложил рейхсмаршалу о прибытии гауптштурмфюрера Георга Грофта, и Геринг велел проводить гостя в свое «казино», но подождать пять минут в приемной, пока он закончит разговор со своими гостями.

Через минуту Егор остался один в небольшой приемной, оклеенной красными обоями с золотой ниткой и уставленной мягкими диванчиками.

«Словно мы в Берлине, а не в лесу», – подумал Егор, глядя на уютную обстановку.

До него долетали отголоски разговора, ведущегося за дверью, и Егор попробовал напрячь слух. Некоторые из его способностей срабатывали даже тогда, когда он пребывал в теле «носителя», так случилось и на этот раз.

– Ведь если при распаде одного атома освобождается не один, а больше нейтронов, то это означает, что освободившиеся нейтроны могут вызвать распады уже нескольких атомов, – вещал пожилой голос. – А те, в свою очередь, – еще большего числа атомов и так далее. Следовательно, ничто уже не мешает допустить возможность лавинного нарастания числа расщепляющихся атомов. То есть цепную реакцию, в ходе которой будет выделяться невиданная энергия. Это самое эффективное на Земле преобразование массы в энергию!

– И что нужно, чтобы реактор заработал? – спросил своего собеседника Геринг.

Тот кашлянул в кулак и скромно ответил:

– Исследования показали, что графит не подходит в качестве замедлителя нейтронов. Мы предлагаем использовать в качестве замедлителя тяжелую воду.

– Насколько я помню, тяжелая вода – очень дорогая штука, не так ли?

– В Норвегии тяжелую воду производят два завода. И еще один в Италии. Можно было бы построить такой же завод на территории Германии.

Геринг побарабанил пальцами по широкому подлокотнику кресла.

– Средства, средства, средства… – проговорил он задумчиво. – Понадобятся миллионы рейхсмарок, и это во время большой войны. Вы уверены, что графит не подойдет?

– Да, господин рейхсмаршал.

– У меня есть сведения, что американцы экспериментируют именно с графитом, а не с тяжелой водой.

– В таком случае американцев ждет глубокое разочарование. А у нас есть хороший шанс опередить их.

– Гм… Ну, допустим. Когда, по-вашему, у нас появится первая бомба?

– Давать прогнозы – занятие для самонадеянных людей, господин рейхсмаршал. Однако я верю… нет, я убежден, что бомба будет у нас уже через полтора года.

Геринг долго молчал, потом твердо проговорил:

– Приступайте к работе, господа ученые. Да, и еще. Группа должна быть одна, а пресловутую конкуренцию оставьте англичанам и американцам. Профессор Хибнер, вы возглавите группу. А вы, Гейзенберг, будете его правой рукой.

– Но…

– Пора покончить с вашими разногласиями. К тому же распределять тяжелую воду между двумя группами – излишнее расточительство для воюющей страны, пусть даже для такой великой, как Германия.

Последовала недолгая пауза, после которой третий голос, тоже принадлежащий пожилому человеку, спросил:

– Но как к этому отнесется фюрер?

– С фюрером я поговорю. Вы свободны, господа ученые.

Послышался шум отодвигаемой мебели, затем шаги, и через пару секунд из «казино» вышли два солидных господина в штатских костюмах. Прошествовав мимо Егора, они вышли из приемной в коридор.

9

«Казино» оказалось большой, уютной гостиной, обставленной дубовой мебелью. В камине трещали объятые пламенем дрова. Сам камин был обложен грубыми камнями, а на стенах висело холодное оружие, что придавало гостиной сходство с обеденным залом средневекового замка.

Как ни странно, Геринг находился в гостиной один. Он сидел за небольшим столиком, обтянутым зеленым сукном, и с меланхоличным видом тасовал карты. По правую сторону от рейхсмаршала стояла хрустальная бутылка с бренди. Рядом – наполненный до половины широкий хрустальный бокал.

– А, гауптштурмфюрер. – Геринг повернул массивную голову и посмотрел на Егора прямым, спокойным взглядом. – Все-таки пришел.

– Возможно, я не вовремя, – сказал на это Егор, стоя по стойке смирно у входной двери. – Я думал, вы пригласили меня на игру.

– Покер пришлось отложить, – с мрачной усмешкой проговорил рейхсмаршал. – Настроение ни к черту. Ты уж, братец, прости, что тебя выдернул.

– Это вы простите меня за то, что потревожил, – сказал Егор. – Если позволите, я…

«Я пойду», – хотел договорить Волчок, но толстяк-рейхсмаршал жестом прервал его и пробасил:

– Да никакой тревоги. Проходи к столу, гауптштурмфюрер, угощу тебя отличным бренди.

– Не уверен, что это будет уместно, – проронил Егор, по-прежнему стоя перед рейхсмаршалом навытяжку.

Геринг дернул толстой щекой:

– Ерунда. Считай это ответным жестом. Если мне надоест твоя компания, я не стану церемониться и прогоню тебя взашей. Надеюсь, ты не обижаешься на меня за мою прямоту, гауптштурмфюрер?

– Нет.

– Садись в кресло.

Геринг ногой выдвинул кресло и указал на него Волчку глазами. Тот прошел к столу и послушно уселся.

– Бургхард! – рявкнул Геринг так, что Егор вздрогнул.

Дверь распахнулась, и в гостиную вошел пожилой адъютант.

– Тащи сюда чертов бокал! Я хочу угостить своего нового приятеля!