Имя Души твоей. Пробуждение

— Однажды мы с ним повздорили в очередной раз, поэтому я забрал его новую игрушку — тебя. Он еще не переспал с тобой, все оттягивал этот момент. Это сделал я, назло ему.

Норд словно всматривался в туман прошедших событий — для меня ушедших навсегда — для ловца, тянущихся бесконечность.

— Почему, думаешь, он чуть не убил тебя тогда, в вашу первую встречу в этой реальности?

Я неотрывно смотрела на этого загадочного мужчину, а он все говорил:

— Если бы хотел — убил. Но не смог, не захотел. Снова попытался и снова потерпел поражение. Надеется…

— На что? — напряглась, боясь услышать ответ.

— Каждый раз, что этого не сделаю я. И злится, что тоже зависим…

Все еще больше запутывалось, я пыталась угнаться за его мыслями, а рассказ продолжался.

— Все слишком далеко зашло… Мы уже крепко сшиты вместе, и каждый раз я обрываю это безумие, чтобы начать все сначала.

— Постепенно все превратилось в соревнование, — продолжил Снежин будничным тоном, — искать твою Душу в разные времена. Я всегда являлся первым — волк бесился и пытался затащить тебя в постель за моей спиной. Не выходило. Все заканчивалось его и твоей смертью — братец слишком усердствовал в своих методах.

— Но в чем моя вина? — не могла оторвать взора от картинок, грезящихся в колеблющемся пламени.

— Наша любовь отмечена безумием, это и есть безумие, дикая ярость. Тот, кто расслаивается на множество пылинок, никогда не сможет оставаться на одном месте, тем более с человеком.

— Я — обуза, строгий ошейник, который нужно сорвать, получается, так? — горечь не отступала, наоборот, усиливалась в разы.

— Отцу надоело наше противостояние, и он повелел нам начать новый эксперимент. — Ловец снова проигнорировал мой вопрос. — Для начала, найти все твои воплощения.

Мужчина все вглядывался в пылающий огонь. Решила поделиться своим недавним видением:

— Мы связаны — я, ты и Дар…Недавно мне…

Снежин прижал палец к моим губам:

— Все так. Но он не получит тебя. Ни в какой жизни. Пусть и пытается хренилион раз. Мы заигрались и увязли.

— Жалеешь, — не спрашивала, утверждала я.

— Если бы так — позволил бы прямо сейчас переиграть братцу все партии, переставить фигуры.

Он не признавался в любви под луной, не кидал глупые слова на ветер — все было честно. И дороже самых сладких обещаний.

— А что дальше? — мы просто сидели, наслаждаясь передышкой.

— Этого пока хватит для тебя. И обещаю, что полукровка не умрет.

Это было лучшее, что он мог сейчас сказать.

— Я не буду сегодня требовать от тебя объяснений, — с таким же успехом он мог вылить на меня ведро ледяной воды, — сегодня не буду. Но откуда у тебя было противоядие, рано или поздно придется объяснить.

Вздохнула:

— Мои воплощения, — повторила его недавние слова, — так странно звучит и одновременно завораживает. Я живу, но одновременно уже мертва. Кто бы мог подумать!

Мы сидели, думая каждый о своем, незаметно погрузилась в сон: я едва касалась сильных рук, смакуя каждое мгновение, каждую минуту, проведенную рядом. Пальцы коснулись татуировки: выпуклый, холодный, точно чужеродный, рисунок. Метка, значение которой было мне неизвестно. Снова это ощущение повтора происходящего: я остановилась, не отличая реальность это или все же сон. Не убирала руку от плеча, где находилась тату, хотя обычно старалась не сосредотачиваться на ней, знала, что Снежин не любит столь пристального внимания к этому тайному знаку. Сейчас ловец не мешал мне, значит, это точно сон. Холод, зимняя стужа, вечные льды — вот о чем напоминал рисунок на его коже. Передо мной словно приоткрывалась дверь, еще чуть-чуть и я увижу, что там, за ней.

Ночь, одиночество, забвение — я была близка к какой-то разгадке, но, находясь за гранью реальности, плохо соображала. Я боялась этих мыслей — могут ли они привести к чему-то такому, откуда уже не будет возврата?.. Быть может, самообман страшнее?..

— Только не отпускай меня, — я тесно прижалась к ловцу, чтобы жар его тела смог прогнать все кошмары.

К черту татуировку, плевать на все его секреты, я хочу удержать краткий миг призрачного счастья. Пальцы закололо, я отошла, пытаясь рассмотреть, что происходит. По моей коже, начиная от края ногтей, разбегался рисунок — тонкие темные линии, сплетались, точно невидимый безумный художник наугад водил кистью, а холстом была я. Вскрикнула, попытавшись стереть заразу, но краска как будто намертво въедалась, оставляя за собой лишь краткую боль. Когда подняла глаза от жуткого зрелища, Норда уже не было. Я осталась наедине со своими страхами. Линии проворно карабкались вверх, отвоевывая пространство. Лицо обдало прохладой и оставалось только гадать, ожидая, чем все завершиться.

Вокруг было тихо, я слышала только свое сбивчивое дыхание.

— Ника?! — резко развернулась, никак не ожидая услышать голос этого человека здесь. Да я вообще почти записала эту девушку в мертвецы. Лена.

Видения воспаленного воображения — я желала быстрее проснуться, вина давила, песком осыпаясь в горло.

— Я знала, что ты не оставишь меня! — кареглазая не решалась подойти, только сжимала кулачки и вновь расправляла тонкие пальчики.

— Если бы все было так просто, — горечь снова наполнила рот, сглотнула, пытаясь прогнать этот вкус, — во всем произошедшем есть моя вина, я ничего не сделала, не остановила… — обломки фраз застывали, превращаясь в ком.

— Дар передумал? — она с надеждой заглянула в мои глаза, напоминая побитую маленькую собачонку. — Ника, скажи, что он решил вернуть меня.

Я без сил опустилась на пол, прикрыв лицо ладонями — оно горело, но руки словно растеряли все живое тепло. Снова стало тихо, с опаской огляделась — темно, только откуда-то сверху льются робкие лучики света, неестественного в своей белизне. Что-то мягкое слегка мазнуло по плечу, а затылка коснулось тяжелое дыхание. Клетка — похоже, призраки прошлого решили заняться мной всерьез. Обернулась, нос к носу очутившись напротив Ника. Точнее — нового, пугающего монстра.

— Ты так нужен мне, а тебя нет, — порывисто обняла чудовище, прижавшись к его как будто налитому сталью крепкому телу.

Существо не спешило откусывать мою бестолковую голову, только шумно втягивало воздух, возможно, определяя, сойду я на ужин или нет.

— Как я могу спасти тебя, если не способна помочь даже себе? — вопрос я задала темноте.

Черные крылья распахнули надо мной полог — мягкие перья щекотали кожу. В этом коконе мне стало спокойно, как странно бы это ни звучало.

— Кем я стала? Кем мы все стали? — выдохнула своему молчаливому собеседнику.

Сейчас, если бы я смотрела фильм, непременно включилась бы песня Linkin Park «What I've done» — я сама виновата во всем, что произошло, кем я стала или во что превратилась. Вспомнила коробку, доверху заполненную погасшими браслетами — возможно, это и был правильный выход? Значит, это я проиграла, согласившись предать саму себя, ломая свои принципы, устои, отказавшись от своей Души. Снова какая-то догадка, от которой меня отвлекло прикосновение.