Имя мне Лёд

– Ты другое дело, Льдинка. Они используют силы стихий, но это тонкий ручеёк, по сравнению с тем, что делаешь ты...

– И что я делаю?

– Твой договор со стихией просто невероятен!
– Искреннее восхищение, кончено же, польстило моему самолюбию. Вот только моя неприязнь к этому эль'еру, его предложению и к этим двум Альянсам никуда не делось.

– Ты вообще-то представляешь, о чём говоришь?
– Мягко поинтересовалась я у Диналя, чувствуя, что ещё чуть-чуть и просто напросто рухну перед ним на колени. От боли разум слегка помутился и весь окружающий мир воспринимался всполохами безумия, чужого безумия. Увы, Снежная просто так не уходит, всегда оставляет подарок, что бы жизнь была ещё лучше.

– О тебе и стихии, разве нет?
– Он улыбался, прямо как ребёнок, получивший возможность залезть в вещи родителей.

– Диналь, что ты знаешь о договоре со стихией?
– Сдерживаться становилось всё сложнее. Во-первых, усталость, провести этот отряд сквозь границу было делом отнюдь не лёгким, к тому же пришлось ещё и поддерживать вокруг них защиту, иначе мы бы получили неплохих замороженных эльфов. Точнее, мёртвых, замороженных эльфов.

– Вроде бы что-то читал, - почему мне кажется, что он издевается. Другой вариант, это то, что у него были ужасные учителя.

– Уходи, - резко бросила, устав пытаться понять его мысли. Это такое же безнадёжное дело, как объяснять человеку, почему ветер дует так, а не иначе.
– Уходи. Свой ответ я дам завтра.

– Ты испугалась? Имеется какая-то страшная тайна? Может, поделишься секретом?
– Попробовал поддразнить меня эль'ер, но я посмотрела на него долгим, злым взглядом и медленно покачала головой.

– Не усугубляй всё, Диналь. Иначе встретимся по разные стороны баррикад. И пусть я и Снежная последние из тех, кого захочет видеть этот Альянс, они примут нас в свои ряды, тебе ли не знать, Мастер Огня, - слова срывались с губ ледяными иглами, тело замерло в одном положении, только пальцы то сжимались, то разжимались, комкая подол платья.
– Уходи. Дель покажет тебе комнаты, где ты можешь остановиться. За одним, сможете поговорить с ней. Ведь ты этого хочешь?

– Даже и не знаю...
– Задумчиво протянул Диналь и улыбнулся.
– До завтра, Льдинка.

– Имя мне Лёд, Диналь. Советую запомнить, - тихо бросила в ответ и движением руки, захлопнула за ним дверь, заморозив её напрочь. Дерево предательски треснуло и стало крошиться, но пока на нём столь толстый слой льда - бояться нечего.

Никогда не думала, что наступит такой момент, когда прид1тся выбирать. Решать, аз кого ты в этой жизни. Всегда, подобные мне были чужими для всех, иными. Мы жили по собственным правилам, устанавливая их и меняя на ходу. Нас боялись, не трогали и не мешали нам строить свои судьбы так, как нужно и так как хотелось. Лишь Мир и стихии ещё как-то могли повлиять и то, не так, как хотелось бы большинству.

Правда, было то, чего боялись и мы. Того, что однажды нам придётся сделать выбор, пока его не сделают за нас и не заставят играть по правилам в которых ты, всего лишь жалкая разменная монета.

Страх...

Я и забыла что это такое, бояться за кого-то, бояться потерять дорогих тебе существ, пусть даже и самой себе невозможно признаться в том, какие чувства к ним испытываешь.

Сейчас он вернулся, как тогда, когда я потеряла мать, а следом и отца, но всё же иначе. Теперь я боялась ещё и выбора, который мне придётся сделать.

Усмехнулась.

Нелепо. Мне нечего бояться, если поразмыслить, да и не за кого, вроде бы. Но я боюсь, дрожу внутри ледяной оболочки, стараясь не думать, что с ними может случиться, если эти "светлые" проиграют "тёмным".

Моё согласие вступить в Альянс Светлых - это факт, данность и не подлежащее обсуждению утверждение.. Эти тёмные если и понимают на что идут, то значит, знают далеко не всё о гаэлях.

– Что нам делать Снежная?
– Тихо спросила я, зная, что она здесь, рядом.
– Они не оставляют выбора.... Я не хочу, что бы Льдинию уничтожили гаэли.

– Они могут обманывать тебя, Лёд. Ты же знаешь, они ничем не лучше этого Альянса, - прошептала в ответ стихия, чуть проявившись передо мной.
– Даже эти эльфы умеют играть подло, тебе ли не знать?

– Я знаю, Снежная. Знаю...
– Вздохнула и покачала головой.
– Но что же мне делать?

– Вступить в игру, дитя моё, - она нежно коснулась моей щеки, оставив на ней болезненный ожог.
– И сыграть по их правилам в эти полый игры.

– Я могу умереть... Как и все, кто здесь живёт.

– Это тебя пугает?
– Насмешка в таком, ставшем уже ненавистным, безразличном голосе.

– Я не боюсь смерти, - усмехнулась, и резко встала, подобрав полы платья.
– Что ж... Я приму его предложение. Пусть даже для этого, придется поступиться своей гордостью.

– Правильное решение, моя дорогая. Дать тебе сил?
– Снежная одобрительно кивнула головой, ей нравилась открывающаяся перспектива. И за эту её кровожадность, я ненавидела стихию ещё сильнее.

– Нет. Пока нет, - и кивнув головой на прощание, вышла из кабинета, направляясь в сторону покоев детей. Нужно как можно быстрее активизировать их силы, начать учить их.

Зачем тебе всё это? Ты можешь просто наблюдать... Ты можешь просто отойти в сторону...

Если бы всё было так просто, то не было бы ни сомнений, ни сожалений - ничего. Но всё это есть, а значит, я не смогу стоять в стороне.

Ты можешь погибнуть... Раствориться в стихии...

Ну и что? Рано или поздно, это всё равно произойдёт. Подобный исход - неизбежен.

Коридор закончился дверью, я добралась до детской и тихо открыла себе проход, прекрасно чувствуя, что они спят. Впрочем, им не зачем просыпаться, что бы пробудить в них древние силы достаточно просто прикоснуться к Печати Зимы.

Две кровати, с резными столбиками и прозрачным балдахином, закрывающим их от снежинок, летающий по дворцу. Дети сладко спали, с удобством утроившись в новом доме.

– Мне жаль, что так вышло, - тихо прошептала я и по очереди коснулась обеих печатей, пробуждая к жизни древнюю магию крови, спрятанную в этих детях. Они ещё не знают, что это такое, но она защитит их от всего в этом мире.

Они вздрогнули, поморщились и тихо заплакали, оба.

Вздохнула. И села на ковер между кроватями, подобрав под себя ноги. Долго думала о чём-то... А потом запела. Я помнила один единственный куплет, но он говорил обо мне всё, что не могла казать я сама: