Иная. Песня Хаоса

Котена уже не замечала все это, она не боялась, и он изнеможения в ней вскоре остались лишь приказы и спешные указания. В голове билась единственная мысль: «Лишь бы продержаться! Лишь бы продержаться!»

«Войска Эрома» превратились в магическое слово, заклинание друидов. Пот катился градом, ноги и руки нестерпимо болели, со всех сторон скалилась смерть, хлестала языками огня. Вскоре бой перекинулся в детинец.

— Ворота! — с ужасом закричали снизу, пока Котя вместе с остальными скидывала булыжники и отталкивала постылые лестницы. Кованые ворота… На них ведь возлагалось столько надежд. Они ведь обещали служить надежной защитой. Выходит, старая стена из дерева и дерна помогла лучше белокаменной крепости.

Поток врагов хлынул, как стая ненасытных серых крыс. Они толпились у ворот, но их оттесняла дружина. С внешней стороны стены все еще рубились два войска. Оборону пробили вновь наемники Аларгата. Кажется, они без страха за свои жизни кидались толпой на ворота, не считая убитых, затаптывая раненых.

Котя наугад кинула в кого-то булыжник, когда увидела, что первый противник поднимается на стену, уже с внутренней стороны. Но тот с легкостью отбил снаряд, только поморщился, когда второй угодил ему в шлем. Слишком мало! А меч-то она бросила, когда приказали тушить терем. Лучше бы осталась с клинком на стене. К тому же хоромы уже не полыхали, но выгорели почти наполовину.

— Какая птичка! Еще клюется, — сально ухмыльнулся противник. И Котя отшатнулась к стене, прижимаясь к ней спиной. К счастью, ее закрыл чей-то щит в тот миг, когда над ней занесли меч.

«Вен Аур?» — подумалось ей, но она ошиблась. Лучше бы они сражались где-то рядом, вместе, но Вен Аур оказался в самой гуще. Все еще за стеной.

— Спрячься где-нибудь! — рявкнул на нее незнакомый гридь. Она слишком измучилась, чтобы противиться. Не каждый способен строить из себя героя, особенно, когда уже сумерки навалились на город. Котя метнулась дальше вдоль стены, потому что под ней шел бой. Она укрылась на время в одной из башенок, притаилась за выступом с камнем в руке, готовясь оттуда держать оборону. У одного из убитых врагов она вытащила кинжал.

Удалось перевести дыхание, хотя ужас все еще впивался острыми когтями. Да еще это странное чувство… Возможно, от предельной усталости, но она вновь ощущала себя не в своем теле.

Теперь «она» сражалась за пределами детинца. Вокруг столпами огня рушился прежний город, некогда богатые купеческие дома, мастерские искусных ремесленников. Каждый уцелевший дом, каждый огород превращался в отдельное поле боя. Войско рассредоточилось, но им по-прежнему командовал Дождьзов. Знаменосец следовал за князем, истекая кровью. «Вен? Вен, это ты?!» — с ужасом подумала Котя, но ясная картина помутилась.

Вен Аур оказался в стороне. Он прорубался вперед, то мечом, то вновь облаком цвета ночи. В общей сумятице никто бы не догадался о его природе. Никто и не помышлял, что им поможет создание Хаоса. Но казалось, словно их двое. Две песни, такие похожие по происхождению и невероятно разные по сущности. На противоположном конце города, у самых укреплений стрекотали искаженной песней крылья. И более стройно пел наносящий точнее удары тонкий клинок.

«Генерал Моль?» — догадалась, не веря себе, Котя. Но на этот раз он охотился не за Вен Ауром. Он словно помогал ему. Для чего же? Для чего? Котя не понимала, но предполагала: чтобы убить потом самому, в другой раз, решить дилемму существ Хаоса. Людям не дозволялось отнимать это право. И все же в этой страшной суматохе, в этом кошмаре он помогал.

Вен Аур выбивался из сил, он кидался на врагов, потом вновь растворялся облаком тьмы. Но с каждым разом возвращения давались все труднее, во рту поселился привкус железа, легкие жгло огнем. Или это у Коти?

Вероятно, у них обоих, их выпивал едкий дым, они бились с самого утра.

Вен Аур следовал за князем, незримо расчищая ему дорогу и направляя по безопасному пути. Внезапно впереди возник не воин, а целая гора, великан в пластинчатом алом панцире. Наемник Аларгата размахивал огромным кистенем в одной руке, а в другой сжимал меч.

— Князь! — воскликнул Вен Аур и кинулся вперед, подставляя круглый щит. Кованая древесина рассыпалась в щепки от удара кистеня. Вен Аур сморщился от боли в руке, отбрасывая ненужный ремешок с уцелевшими щепками. Дождьзов опешил, но оценил отвагу, тут же приходя на помощь. Он скрестил меч со свирепым гигантом, а Вен Аур, превозмогая жжение в левой руке, подскочил на высоту своего роста и одним движением снял голову с плеч. Тело врага упало на колени и мешком завалилось набок. Дождьзов внимательно поглядел в лицо Вен Ауру и улыбнулся. Что случилось дальше, Котя не увидела, потому что снизу донеслись радостные возгласы:

— Войска Эрома на подходе!

Котя выскочила из башни, прильнула в бойнице и узрела, как из-за леса с разных сторон подступает новое воинство. Над ними реяло золотое знамя с вышитыми на нем синими волнами. Но больше Котя ничего не успела разглядеть, потому что вновь ее нашли свои, вновь приказали заняться котлами и следить за осадными лестницами. Врагов все-таки выбили из детинца и затворили ворота.

Бой шел всю ночь, но рать Молниесвета развернулась в сторону войск Эрома. И Коте даже удалось задремать на некоторое время, прямо возле бойницы. Они поочередно караулили вместе с вдовой из Омутов. Во сне Котя по-прежнему тревожно слышала где-то зов Вен Аура. Он удалялся вместе с князем, который стремился захватить в плен своего своевольного родича. Похоже, Молниесвет терпел поражение и стремился сбежать.

И вот на рассвете, когда густой туман смешался с дымом, оседая над городом непроницаемой серым маревом, раздался первый громогласный клич:

— Победа!

— Что? Что там? — встрепенулась измученная вдова.

— Победа! — со слезами на глазах прошептала Котя, расцеловав верную подругу. Вдова сперва вылупила на нее совершенно круглые глаза: она не верила, она не понимала этого слова, боялась что-то напутать. А потом лицо ее просияло. В следующий же миг после осознания, она тоже кинулась обнимать Котю, крича что-то неразборчивое.

— Победа! — восклицали повсюду, разнося весть. — Молниесвет пленен. Князь Дождьзов победитель!

Дальше следовали благопожелания правителю, проклятья побежденным, восхваление союзников. Котя же побежала вниз со стены. Она слышала зов, но теперь, окрыленная радостью, она неслась в серую избу. Изба…

Длинная серая изба у хором. Уцелела ли в пожарище? Уцелела… Желя! Желя! Тревога за нее смешивалась с ликованием. Ведь все закончилось. Ведь больше никто не осаждал, снова люди могли строить дома, ходить по реке, ездить по дорогам. Просто жить! Ведь главное-то жизнь, а не воинская удаль. Главное — жизнь. Хотелось верить, что ее за эту ночь произвела на свет подруга. Ведь все побеждали в этот день, ведь общая битва закончилась, значит, и ее должна была так же завершиться.

Котя неслась вперед, озираясь по сторонам. В детинец приносили раненых, им она пообещала помочь чуть позже. Теперь весь мир сошелся на тесной избе. Где же она? Или войска неприятеля в такой короткий срок совсем перестроили все вокруг? Нет, Котя безошибочно нашла старую прядильню. Вот показалась и дверь. Она кинулась вперед, но та оказалась заперта. Котя с силой постучала, крикнув:

— Бабка Юрена! Это я! Котена! Открой!

— Котена! — ухнули с той стороны. — Я уж решила, ты сгинула там. Все сгинули. Весь свет сгинул.