Инцел на службе демоницы 1 и 2: Секса будет много

— Только это особые желания, — не замечая, с легким придыханием добавила она, — не надо их стесняться…

Словно желая с этим поспорить, ее щеки ярко вспыхнули, и Председатель вдохнула еще глубже, набираясь решимости для продолжения.

— Поэтому мы загадываем их вслух, — она откинулась на спинку стула, невольно напомнив мне позу, в которой кончала. — Сейчас сам все услышишь…

Ep. 21. Клуб любительниц книг и оргий (III)

— Я… буду первой, — выдохнув, добавила Председатель, — чтобы ты лучше понял…

Она потянула руку вниз к своим брюкам, и я на миг растерялся. Что, прямо здесь собралась?.. Однако, не став задерживаться между ног, ее пальцы нырнули в карман и вытащили оттуда небрежно сложенный листок, словно выдранный впопыхах из тетради. Тряхнув им в воздухе, Председатель расправила его, и на внутренней стороне замелькали старательно выведенные буквы.

— Я хочу… — начала она, впиваясь глазами в текст.

На мгновение смолкнув, она с силой зажмурилась, а потом распахнула глаза и отчаянно затараторила — так быстро, что я едва успевал ее слушать.

— … хочу трахаться каждый день!.. Чтобы у каждого парня на меня вставало…

От откровенности ее желаний мои глаза сами поползли на лоб.

— … Хочу попробовать все позы, которые видела в порнухе! Хочу во все места, в которые видела там!..

С каждым словом щеки Председателя пылали все ярче, но, судя по жадному блеску ее глаз и горячему придыханию, я опять перепутал смущение с возбуждением. Словно отключив голову, она, не останавливаясь, выплескивала на нас свои самые постыдные желания, не особо переживая, как мы их воспримем. Хотя стесняться, похоже, было и некого — другие девушки слушали внимательно и даже временами одобряюще кивали.

— … И пусть в конце мне кончат на лицо! Несколько раз… Пожалуйста, пусть так и будет! — довольно закончила Председатель и, тяжело выдохнув, задула свечки со своего куска торта.

В горле мучительно пересохло. Подхватив бокал, я сделал большой глоток. С одной стороны от услышанного вдруг стало безумно смешно, с другой — дико неловко. Я словно попал в клуб анонимных эротоманов, которые публично делились своими потаенными фантазиями.

Эстафету продолжила Катя, которая вчера не вылазила из книги.

— Я хочу, — тихо заговорила она, — попробовать одновременно с двумя… Чтобы один брал меня сзади, а другой засунул мне в рот…

Мне уже даже на ее губы смотреть было стыдно, а она продолжала все так же спокойно говорить — ровно и без передышек, будто пересказывала сюжет любимой книги.

— … А потом пусть они поменяются, чтобы я могла почувствовать разницу. И в самом конце, когда они уже будут готовы в меня кончить, пусть будет двойное проникновение. Пожалуйста, пусть так и будет, — повторила она следом за Председателем и задула свечки на торте.

Если раньше я не понимал, что значит стыдиться за другого, то теперь прекрасно понял. И ведь впереди было еще три таких обета.

— Я! Я следующая!.. — нетерпеливо выдохнула Юля, чуть ли не подпрыгивая на стуле. — Я хочу, — торжественно начала она, — чтобы куча мужиков кончили мне в рот!.. Один за другим! Хочу перепробовать все их вкусы!..

Невольно вспомнилось, с каким удовольствием она вчера втягивала в себя лапшу — похоже, эта гурманка.

— … А потом я выберу самого вкусного, и он станет моим парнем!.. Пожалуйста, пусть так и будет!..

Станет, конечно. Только главное не говори счастливчику, почему выбрала именно его… Мне казалось, что я попал в историю со страниц мужского журнала — девчонки одна за другой делились тем, как им хотелось, чтобы их поимели. Это вообще нормально? И ведь ни одной не был нужен нормальный секс — все хотели каких-то извращений. Такое ощущение, что меня знакомили с крейзи меню бара для озабоченных домохозяек.

— Я хочу потерять девственность, — вертя тарелку с тортом перед собой, начала еще одна, по-моему Света, — анальную девственность, — поправилась она. — Спереди уже было, но мне не понравилось. Может, там понравится больше… Пожалуйста, пусть так и будет…

Еще несколько свечек задулись. Глядя на кружащийся над ними дымок, я невольно задумался: почему девчонки, которым так явно не хватает секса, не встречаются с парнями, озабоченными тем же самым? Еще одно доказательство, что жизнь парадоксальна.

— Ну у меня, наверное, долго будет, — заговорила пятая, по-моему Алена, — так что я все прочитаю…

В отличие от Председателя, она подготовилась гораздо основательнее и развернула не листочек, а пухлый блокнот, все это время лежавший рядом с ее тарелкой.

— Будет немного долго, — повторила она, — но я хочу, чтобы все было точь-в-точь…

Кашлянув, словно готовясь к долгому докладу, она начала читать — распевно и с чувством, как стихотворение на детском утреннике. И хотя началось все довольно прилично — с более-менее пристойного свидания с вином и при свечах, — с каждой новой строчкой ее желание все больше укатывалось в откровенное лит-порно, со смаком описывая что, куда и как она бы желала себе пристроить.

— … А потом он хватает меня и лапает, как распаленное животное, швыряет на кровать, и я понимаю, что не в силах сопротивляться… Рывком он уничтожает мои трусики, а потом пронзает меня своим мечом, твердым и жестким, ревя гортанно и низко, как раненый зверь. И я следом за ним кричу, кричу!.. — она сама уже почти кричала, читая очередную строчку. — А потом он вынимает свой огромный жезл, наматывает мои волосы на кулак и, — милая робкая девочка перелистнула страницу, — проливается густым фонтаном страсти прямо мне на спину, заставляя стонать от боли и удовольствия, чувствуя, как его грешный сок стекает по моей нежной коже…

От столь детально выписанных образов меня уже подташнивало. Однако девушки завороженно внимали каждому слову. А я почему-то думал, что они сошлись только на любви к книгам.

— … Капли скользят, и, содрогаясь всем телом, я изможденно закрываю глаза. В эту минуту счастливее меня нет на свете… Пожалуйста, — закрыв блокнот, добавила она, — пусть так и будет… — и задула свечки.

— Свет, как же хорошо ты пишешь, — вздохнула Председатель, словно жалея, что это загадала не она.

На пару мгновений в библиотеке повисла тишина, еще пропитанная всеми недавними словами. Собственное лицо, отражавшееся в хромированной поверхности чайника, казалось кривым и обалдевшим. Свечи теперь горели только на бесхозном куске в самом центре стола и моем. Взгляды всех девчонок в который раз за вечер застыли на мне, пытливые, будто чего-то ждущие.