Инферно Габриеля

В среду Джулия полдня сочиняла электронное послание профессору Дженнифер Лиминг, преподававшей на факультете философии. Профессор Лиминг была специалистом по Фоме Аквинскому, но всерьез интересовалась и творчеством Данте. Джулия не была с ней лично знакома, зато Пол слушал у нее курс лекций и был в восторге. Профессор Лиминг была примерно одного возраста с Габриелем, обладала чувством юмора и, в отличие от профессора Эмерсона, пользовалась громадной популярностью у студентов и аспирантов. Джулия надеялась, что эта женщина согласится стать ее руководительницей. Стараясь следовать законам университетской дипломатии, она завуалировала свою просьбу обтекаемыми фразами, изобилующими сослагательными наклонениями.

Проще всего было бы посоветоваться с Полом. Вот только как это сделать? Чего доброго, Пол решит, что Эмерсон выбросил ее со своего потока, и у них произойдет нелицеприятный разговор. Еще раз все обдумав, Джулия решила, что она уже большая девочка и может написать профессору Лиминг без чужих подсказок. Составив черновик письма, Джулия слегка его подредактировала и отправила, надеясь на быстрый и благосклонный ответ.

Вечером она проверила голосовую почту и обнаружила очередное послание Габриеля.

Джулианна, сейчас вечер среды. Мне очень недоставало вас на семинаре. Не сочтите за банальность, но семинар без вашего присутствия — что пасмурный день, когда ни проблеска солнца. Сожалею, что не сказал вам об этом раньше.

От Пола узнал, что вы болеете. Могу ли я угостить вас куриным бульоном? Мороженым? Апельсиновым соком? Все это вам могут привезти на дом, и вам не придется со мной встречаться. Пожалуйста, разрешите мне вам помочь. Я просто места себе не нахожу, сознавая, что вы сейчас лежите у себя одна и больная, а я не в силах что-либо сделать.

Одно меня утешает: что с вами все в относительном порядке и что вы в Торонто, а не в междугороднем автобусе. (Пауза — долго откашливается.)

Я помню, как целовал вас. И вы тоже целовали меня, Джулия. Я знаю: это было. Неужели вы ничего не чувствуете? Нас что-то связывает. Или связывало… до недавнего времени.

Нам обязательно нужно поговорить. Особенно теперь, когда я знаю, кто вы. Иначе как я смогу кое-что вам объяснить? Даже не кое-что… Мне нужно многое вам объяснить. Понимаете? Пожалуйста, позвоните мне. Я прошу всего лишь об одном разговоре. Думаю, вы в состоянии сделать мне такое одолжение.

От сообщения к сообщению в голосе Габриеля ощущалось все большее отчаяние. Джулия выключила телефон, одновременно выключив и свою врожденную способность к сопереживанию. Она помнила, что в письмах на университетский электронный адрес нужно соблюдать осторожность, но вовсе не собиралась этого делать. Поток его голосовых сообщений нужно прекратить. Решительно и эффективно, иначе он и дальше будет «размазывать сопли», повествуя о своих страданиях. Он думает, что она не покусится на его репутацию? Напрасно думает!

Джулия быстро составила текст электронного письма, вложив всю свою злость и боль в одно слово, которое непременно должно хорошенько ударить по нему:

Доктор Эмерсон!

Прекратите меня преследовать.

Я не желаю поддерживать с вами какие-либо контакты. Я вообще не желаю вас больше знать. Если вы не оставите меня в покое, то буду вынуждена подать на вас жалобу о сексуальном домогательстве. Если же вы осмелитесь позвонить моему отцу, я сделаю это немедленно.

Напрасно вы думали, что столь незначительное событие могло хоть как-то повлиять на мою учебу. Мне нужен не автобусный билет домой, а новый руководитель по моей теме.

С наилучшими пожеланиями,

мисс Джулия Х. Митчелл, никчемная аспирантка, оказывавшаяся на коленях чаще, нежели обычная шлюха.

P.S. На следующей неделе я напишу официальный отказ от гранта, выделенного мне фондом М. П. Эмерсона. Примите мои поздравления, профессор Абеляр. Никому еще не удавалось так мастерски меня унизить, как это сделали вы в то воскресное утро.

Джулия не стала перечитывать текст, а сразу же отправила. Ей стало весело, как бывает весело бунтарям, замахивающимся на все косное и лживое. Она угостила себя двумя порциями текилы и включила песню «All the Pretty Faces» рок-группы «Киллерс», поставив на полную громкость и непрерывное воспроизведение.

Это было решение, подобное тому, что приняла Бриджит Джонс.

Джулия схватила щетку для волос и, держа ее, как микрофон, стала, напевая, танцевать. В старой фланелевой пижаме с пингвинами она смотрелась смешно. Да и чувствовала она себя необычно… смелой, дерзкой, независимой.

В течение нескольких дней после ее сердитого письма профессор Эмерсон не посылал ей голосовых сообщений. Однако Джулия почему-то страстно желала получить от него хоть какое-то известие. Но он молчал. И лишь на следующей неделе, во вторник, прислал ей голосовое сообщение.

Джулианна, вы сердиты и ощущаете себя уязвленной. Мне понятно ваше состояние. Но пусть злость не руководит вашими действиями и не заставляет вас столь упрямо отказываться от того, что вы заслужили своим интеллектом и добросовестным отношением к учебе.

Из-за того, что я вел себя с вами как последний идиот, не надо отказываться от денег, лишая себя возможности слетать домой и увидеться с отцом.

Мне безмерно стыдно, что из-за моего идиотизма вы почувствовали себя униженной. Вы назвали меня Абеляром, вовсе не считая это комплиментом. Но ведь Абеляр искренне заботился об Элоизе, как я забочусь о вас. В этом смысле я схож с Абеляром. Схож и в том, о котором вы написали. Абеляр тоже причинял боль и страдания своей Элоизе. Но потом он глубоко переживал. Вы читали его письма к Элоизе? Прочтите шестое письмо. Возможно, оно изменит ваше отношение к нему… и ко мне.

Грант еще не выдавался никому, поскольку я не видел достойных кандидатов. Вы — первая. Если вы от него откажетесь, деньги просто осядут на банковском счете фонда и никому не достанутся. Я не позволю, чтобы их кто-то получил, поскольку эти деньги — ваши.

Я старался творить добро вместо зла. Но потерпел неудачу, как и во всем. Все, к чему я прикасаюсь, либо портится, либо рушится… (Долгая пауза…)

Но кое в чем я по-настоящему могу вам помочь и надеюсь, здесь вы от моей помощи не откажетесь. Я говорю о поиске другого руководителя для вашей темы. Я состою в дружеских отношениях с профессором Кэтрин Пиктон. Она уже не преподает в университете, но согласилась встретиться с вами и обсудить возможности руководства вашей темой. Это может самым благоприятным образом сказаться не только на вашей диссертации. Она просила, чтобы вы немедленно написали ей. Записывайте ее электронный адрес… В одно слово «kpicton»… «собака»… в одно слово «utoronto»… точка… доменное имя Канады.

Официально вы уже не можете уйти с моего потока — слишком поздно по времени. Но я уверен, вам этого очень хочется. Я переговорю с одной из своих коллег и спрошу у нее, не согласится ли она давать вам задания и проверять их, чтобы вы смогли успешно закончить учебу. Я подпишу все необходимые бумаги, которые от вас обязательно потребуют бюрократы из Комиссии последипломного образования. Поскольку вы не желаете меня видеть, я готов передать все необходимое через Пола. Объясните ему ситуацию.

(Прочищает горло.) Пол — хороший человек.

(Что-то бормочет…) «Audentes fortuna iuvat».

(Пауза… голос превращается в шепот.) Подозреваю, что вы хотите навсегда забыть обо мне, и от этого мне невыразимо горько и больно. Всю оставшуюся жизнь я буду проклинать себя за вторично упущенный шанс узнать вас. И мне всегда будет вас не хватать.

Но отныне я не стану докучать вам своими посланиями. (Дважды откашливается.)

До свидания, Джулианна. (Долго дышит в трубку и лишь потом отключается.)

Это сообщение ошеломило Джулию. Она сидела, раскрыв рот и уставившись на свой мобильник. Потом прослушала запись еще несколько раз. Из всех его слов она поверила лишь одной фразе: «Audentes fortuna iuvat — Судьба помогает смелым». Но это были не его собственные слова, а цитата из Вергилия.

Да, только профессор Эмерсон мог превратить покаянное голосовое сообщение в импровизированную лекцию о Пьере Абеляре. Это сразу вызвало у Джулии раздражение. Не будет она читать ни шестое, ни все остальные письма Абеляра. А вот упоминание о Кэтрин Пиктон — это уже куда интереснее.

Семидесятилетняя Кэтрин Пиктон считалась признанным специалистом по творчеству Данте. Она окончила Оксфорд, преподавала в Кембридже и Йельском университете, пока ее не переманил к себе Торонтский университет, сделав центральной фигурой на факультете итальянского языка и литературы. Профессор Пиктон отличалась неуживчивым характером и требовательностью, но ей многое прощалось за ее острый ум и блестящую эрудицию, которой она вполне могла заткнуть за пояс даже Марка Музу. [22] Если Джулия сумеет найти общий язык с этой колючей дамой, ее научная карьера может сделать стремительный скачок. Благосклонный отзыв профессора Пиктон — и перед ней откроются двери докторантуры в Оксфорде, Кембридже или Гарварде…

22

Марк Муза — американский медиевист и писатель.

Джулия вдруг поняла, что Габриель сделал ей потрясающий подарок, далеко превосходящий кожаную сумку и даже грант. Он подарил ей возможность блестящей научной карьеры, уложив свой подарок в изящную коробку, красиво перевязанную ленточкой. Но так ли уж бескорыстен его подарок? Нет ли там, помимо ленточки, невидимых нитей?

«Искупительная жертва, — подумала Джулия. — Пытается загладить вину за все гадости, какие успел мне сделать».

Но если отстраниться от личности Габриеля, это был действительно сказочный подарок. Кэтрин Пиктон сейчас уже не преподавала, оставаясь почетным профессором. Люди в ее звании крайне редко становились руководителями даже докторских диссертаций. О магистерских не могло быть и речи. Габриелю пришлось пустить в ход все свое обаяние, всю дипломатию. Оставалось только гадать, какие доводы он приводил, убеждая эту непреклонную ученую даму.